Почему Николай Подъяловский с особым вниманием следит за событиями в Каире и что будущему агроному из Кировска навевал знойный египетский хамсин?
ЗА НЕСПОКОЙНЫМИ событиями в Каире и других арабских городах, которыми в последнее время пестрят почти все выпуски новостей, первый заместитель начальника управления сельского хозяйства и продовольствия Кировского райисполкома Николай ПОДЪЯЛОВСКИЙ следит с особым вниманием. Время и за сорок лет не стерло воспоминаний о секретной военной миссии Советского Союза в Египте, к которой он также причастен. Долгое время на страницах его биографии, как и на документах, что подписывал бывший сержант, стоял гриф «особой важности». Только лет десять назад воинов, которые в разное время несли службу за пределами СССР, приравняли к интернационалистам. И они получили возможность рассказать об особенностях своих армейских будней.
Рядовым выдали береты, офицерам — шляпы
— На службу меня призвали в мае 1970-го. Хотя я учился в Жиличском сельскохозяйственном техникуме и не успел к тому времени сдать экзамены за второй курс, ни о какой отсрочке речи быть не могло, — вспоминает Подъяловский. — А со сборного пункта сразу же попал в отдельный специальный учебный батальон связи, который дислоцировался в Минске.
Вскоре механика спецаппаратуры связи ЗАС, с отличием закончившего «учебку», вызвали в штаб. И поинтересовались: желает ли он продолжить службу «в стране с сухим и жарким климатом»? Дальше все завертелось в ускоренном темпе. Бойца направили на дополнительное медобследование, сделали фото для личного дела. И через пару недель он в порту украинского Николаева ступил на борт теплохода «Армения».
— Документы у нас забрали, куда плывем — не сказали, — поделился ныне представитель самой мирной из профессий. — Единственное — сообщили, что мы должны выглядеть, как туристы. Потому выдали гражданскую одежду: обычные костюмы, ботинки, пальто. Чтобы отличать командный состав от рядового, солдатам вручили береты, офицерам — шляпы.
Страха, признался Подъяловский, не было. Было лишь сожаление, что, отбывая в «длительную командировку», буквально на несколько часов разминулся с родителями, приехавшими в Минск его навестить. А еще вместе с другими страдал от морской болезни.
Косыгин и Подгорный благодарили за связь
Через трое суток корабль пришвартовался в Александрии. Оттуда «группа советских туристов» взяла курс на Каир — к месту будущей службы.
— Ночью в палатках было очень холодно. А к утру становилось душно. С непривычки такие перепады температуры переносились довольно трудно, — рассказывает Николай Бонифатьевич. — Но это оказалось не самым тяжелым климатическим испытанием. Настоящим экзаменом на выносливость для солдат стала весна, когда в марте задул традиционный в этих местах хамсин — изнуряющий жаркий ветер, покрывающий мелким песком лицо и одежду, проникающий в палатки, скрипящий на зубах. Конечно, труднее всего было ребятам на передовой, в зенитно-ракетных дивизионах — длился же хамсин долгие пятьдесят дней!
Перед советским спецконтингентом — а под Каиром бойцов в целях конспирации одели уже в форму солдат египетской армии — стояла задача: защитить жизненно важные объекты этой арабской страны от военных нападок Израиля. В частности, город Хелуан, где было много предприятий, построенных советскими специалистами, Асуанскую плотину, Александрию и, конечно же, саму столицу — Каир. С этой целью в Советском Союзе сформировали 18-ю особую дивизию ПВО, истребительный полк и усиленную истребительную авиаэскадрилью, которые были секретно переброшены в Египет.
— Узел связи с позывным «Амулет» главного военного советника вооруженных сил Египта генерал-полковника Василия Окунева, где я служил, размещался в Каире. С его помощью решались многие важнейшие вопросы жизни и деятельности военных советников, подводились итоги боевых действий войск ПВО и авиации — как наших, так и египетских. Обеспечение круглосуточной телефонной и телеграфной связью с Москвой, Дамаском, а также зенитно-ракетными и авиационными частями нашего военного контингента позволило в полной мере с хорошим качеством выполнять поставленные задачи, — говорит Подъяловский.
Слышимость, кстати, была такая, что многие абоненты и нынче позавидовали бы! За хорошую работу связистов лично поблагодарили побывавшие в части Председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин и Председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный.
Работа на засекреченной аппаратуре накладывала особую ответственность. Чтобы попасть на объект, нужно было пройти трехкратную проверку на постах. Коды выхода менялись ежедневно. Связисты работали не только в стационарных условиях, но и выезжали для разведки и пеленгации радиолакационных станций Израиля вдоль Синайского полуострова. Однажды возле берега Красного моря попали под ракетный обстрел. Два человека получили осколочные ранения. Ребята из зенитно-ракетных дивизионов, разумеется, рисковали больше. Яростные налеты израильской авиации изматывали их. В один из «черных дней» такая ракета враз «накрыла» восемь советских солдат, в том числе — двоих братьев-близнецов. Но зенитчики и летчики в долгу не остались, сбили более тридцати израильских самолетов.
Сколько же всего солдат не вернулись из Египта, точно неизвестно и по сей день.
«Это было особое братство»
Дембельский альбом Подъяловского отличает не только сама обложка — с отчеканенной Нефертити. Виды, на фоне которых сделаны любительские снимки, тоже выпадают из привычного антуража. Вот группа ребят стоит возле Сфинкса, и Николай Бонифатьевич показывает, на какой из отколотых камней на голове мифического льва остался след от обстрела английскими пушками во времена их колонизации Египта. А здесь компания — в одиночку ходить было нельзя! — запечатлена на улицах Каира. Кстати, фотоаппарат с собой провозить не разрешалось, и снимали невесть как попавшей к бойцам старенькой «Сменой», передавая ее по наследству от «дембелей» к новобранцам.
— Было заметно, что основная масса местных жителей живет небогато, — делится наблюдениями из «той» жизни воин-интернационалист. — К слову, зарплата египетских военных, которые служили в расположении советских войск, равнялась 5—6 местным фунтам, тогда как костюм стоил вдвое дороже.
Непривычным для советских солдат стало и то, что во время посещения города, особенно пригородных районов, на них в любой момент мог вылиться… ушат грязи: так местные хозяйки избавлялись от мусора. Впечатлял и педантизм по отношению к ритуалам ислама. Хотя не все были строгими приверженцами Корана — некоторые могли и на спиртное соблазниться, но Рамадан соблюдали. А работавшие в советской части каирские водители, где бы ни были, в нужное время останавливали машину, доставали коврики и начинали молиться.
Времени на отдых воинам-интернационалистам отводилось немного. И кино было одним из главных развлечений и связью со своей страной. «Когда шел фильм «Мировой парень» и звучала мелодия песни «Лишь только подснежник распустится в срок…», просто дыхание перехватывало, — не скрывает Николай Бонифатьевич. — Вообще, когда ты далеко от дома, что такое Родина чувствуешь особенно остро».
Ребята, с которыми его свела судьба в горячем Каире, чувство товарищества пронесли через всю жизнь — независимо от того, кто теперь в какой стране живет и какую должность занимает. «Это было особое братство, — заметил Подъяловский. — Все друг другу помогали и поддерживали. Дедовщины не было и в помине! Так как телеграфный центр ЗАС моих лет службы был укомплектован в основном солдатами-белорусами, мы и сейчас поддерживаем друг с другом связь. Это Сергей Динскевич из Дзержинска, Анатолий Земцов из Могилева, Сергей Гендель из Пружан и наш старшина сверхсрочной службы Дмитрий Макаревич из Бобруйска, а также многие другие — всех назвать газетная площадь просто не позволит».
Армия научила многому
В книге «Гриф секретности» снят», которую в начале 2000-х издали служившие в Египте бывшие военные советники и командиры Советской армии, пролит свет на многие события спецоперации в Египте, проходившей под кодовым названием «Кавказ». Здесь названы реальные имена воинов-интернационалистов, в том числе связиста Николая Подъяловского. Сам он, перелистывая страницы, за сухими строчками видит жаркую — в прямом и переносном смысле — военную службу. Улыбки друзей и письма от родителей, которые давали силы в трудные минуты. К слову, родители догадывались, куда могли направить в «длительную командировку» их сына. Подсказкой служили открытки с видами Каира или пирамидой Хеопса.
Завершилась служба в Египте 14 июня 1972 года, когда теплоход «Россия», взяв на борт всех, кто отслужил установленный срок, направился в Севастополь. Здесь бойцам выдали военные и комсомольские билеты. А чуть позже, демобилизовавшись, Подъяловский уже встретился с родными, успев как раз к юбилею отца.
Николай Бонифатьевич говорит, что армия его научила очень многому. Конечно, появились чисто практические навыки: чтобы отремонтировать тот же телефон, мастера вызывать не надо. Но куда важнее, что «египетский период» помог разобраться в важных жизненных приоритетах. «Помню, после «учебки» казалось, что я как связист все постиг. Однако командир, задав пару-тройку вопросов, поставил меня на место. С тех пор никогда не говорю, что все знаю», — признался Подъяловский.
После службы Николай Бонифатьевич продолжил учебу в Жиличском техникуме. Затем получил диплом Белсельхозакадемии. И теперь уже с полной уверенностью может сказать: выбор профессии агронома был сделан правильно. После участия в военных действиях как никогда понимаешь: нет на земле дела более мирного и более нужного, чем растить хлеб.
Светлана МАРКОВА, «БН»
Фото автора
