Под корень!
Для понимания того, что происходило тогда в СССР и конкретно в Белоруссии, вчитаемся в оперативный приказ наркома Ежова № 00486 «Об операции по репрессированию жен и детей изменников Родины» от 15 августа 1937 года.
Нарком требовал немедленно арестовывать жен и бывших жен осужденных за шпионаж, «изменников Родины» и членов правотроцкистских шпионско–диверсионных организаций. На каждую семью «изменника» составлялась подробная карточка с поименным списком родственников–иждивенцев (жен, детей, престарелых родителей и других). Отдельно писались характеристики на детей старше 15 лет — они признавались «социально опасными и способными к антисоветским действиям».
На месте Карагандинского исправительно–трудового лагеря сейчас построен музей.Жен предписывалось арестовать всех, за исключением беременных, преклонного возраста, «тяжело и заразно больных» и тех, кто сам донес на своего мужа, — им выдавалась подписка о невыезде. Мероприятия в отношении «родителей и других родственников» определяли начальники республиканских, краевых или областных органов НКВД.
«Одновременно с арестом производится тщательный обыск. При обыске изымаются: оружие, патроны, взрывчатые и химические вещества, военное снаряжение, множительные приборы (копирографы, стеклографы, пишущие машинки и т.п.), контрреволюционная литература, переписка, иностранная валюта, драгоценные металлы в слитках, монетах и изделиях, личные и денежные документы, — говорится в совсекретном приказе № 00486. — Все имущество, лично принадлежащее арестованным (за исключением необходимого белья, верхнего и нижнего платья, обуви и постельных принадлежностей, которые арестованные берут с собой), конфискуется. Квартиры арестованных опечатываются». После ареста и обыска арестованных жен надлежало отконвоировать в тюрьму.
И последнее — наказание: «Жены осужденных изменников Родины подлежат заключению в лагеря на сроки в зависимости от степени социальной опасности, не менее как 5 — 8 лет», — предписывал приказ. Операция по репрессированию женщин ЧСИР (членов семей изменников Родины) должна была завершиться не позднее 25 октября 1937 года.
Такие фото делали по приезде в ИТЛ всем осужденным женам врагов народа.Историки по–разному объясняют сталинскую логику репрессий в отношении жен «изменников Родины». С точки зрения вождя народов, женщины, репрессируемые приказом № 00486, были не просто женами «врагов народа». Это были жены «главных врагов» — «правотроцкистских заговорщиков». Говоря простым языком, это были жены элиты: партийных и советских деятелей, руководителей промышленности, видных военных, общественных и культурных деятелей. Той самой элиты, которая сложилась в первые два десятилетия советской власти и которую Сталин (не всю, конечно, но значительную ее часть) к середине 1930–х годов рассматривал или как балласт, или как постоянный источник заговоров против этой самой власти и против него лично. Его собственный опыт наблюдения над семейным бытом революционеров–подпольщиков начала века подсказывал: жены его бывших соратников и сторонников, как старых, так и более молодых, чьи пути разошлись с его собственным, должны быть на стороне своих мужей. По сталинской логике, это вовсе не значило, что они прямо помогали им в их «контрреволюционной деятельности». Но знали о ней, не могли не знать. И это знание, а может быть, даже и сочувствие, делало в его глазах женщин соучастницами их мужей. Такого рода представления, судя по всему, и легли в основу смертельного удара по женам.
Судьба белорусского Платона
...Биографию и личное дело известного белорусского писателя и общественного деятеля Платона Головача по меркам того времени можно назвать идеальными, образцово–показательными. Родился в бедной крестьянской семье, рано осиротел. Организатор комсомольского движения в волости, в 1920 году он создал в родной деревне Побоковичи Бобруйского уезда комсомольскую ячейку. Боролся с безграмотностью крестьян, с единомышленниками открыл избу–читальню. Способности активного комсомольца заметили и начали двигать — карьера стремительно идет в гору: в 1922 — 1923 годах он учится в Минской партшколе, в 1926–м оканчивает Коммунистический университет.
В 1922 — 1923 годах Платон Головач уже активно печатается и работает сначала инструктором, а потом начальником орготдела Борисовского уездного комитета комсомола. С 1923 по 1928 год возглавляет литературную организацию «Молодняк», после ее реорганизации становится членом новой структуры — Белорусской ассоциации пролетарских писателей. В 1927 — 1930–м Головач — член ЦК КПБ, с 1928–го — первый секретарь ЦК комсомола Белоруссии, в 1927 — 1935–м — член ЦИК БССР, с 1929 по 1930–й — заместитель наркома просвещения республики.
В 1934–м Платон Головач становится членом Союза писателей СССР — и все это в 31 год! Именно ему доверили быть главным редактором газеты «Чырвоная змена», литературных журналов «Маладняк» и «Полымя». Его романы, сборники повестей и очерки переводились на русский, украинский, польский, чешский, идиш и другие языки. Все кончилось в один миг — 11 августа 1937 года, когда он (как и большинство бывших «молодняковцев») был арестован в своей минской квартире по подозрению в организации террористической группировки и проведении немецко–фашистской деятельности. Осужден выездной военной коллегией Верховного суда СССР и приговорен к расстрелу с конфискацией имущества. Приговор приведен в исполнение 29 октября 1937 года в Минске. Платона Головача реабилитируют 20 лет спустя, 25 июля 1956 года.
А через пару недель после расстрела, согласно приказу № 00486, арестовали вдову Нину Вечер–Головач, составили протокол, отослали его в Москву и получили ответ. Первым же этапом ее доставили в Оршу, в пересыльную тюрьму. Оттуда — в карагандинский лагерь, в А.Л.Ж.И.Р. Впереди ее ждали восемь лет заключения.
Росчерком пера
В Центральном архиве КГБ нам предоставили возможность ознакомиться с этим делом. Комитет ведет открытую линию в отношении репрессий 1930 — 1950–х годов, рассекречивая архивы, которые еще вчера казались недосягаемыми.
Мать Юрия Трифонова —Евгения Лурье.
...Передо мной лежит старая желтая папка с черной надписью в титуле: «НКВД Белорусской ССР». Внизу — надпись: «Дело № 32092 по обвинению Вечер–Головач Нины Федоровны». Документы, которые аккуратно сложены в этой папке 1937 года, выглядят так, будто написаны вчера: видны каждая буква, каждая цифра и подпись. Оттого все события, которые открываются читающему, вызывают столь сильные ощущения.
Вот справка с печатью военного прокурора, в которой указано, что Нина Вечер–Головач имеет двоих детей и проживает в Минске по адресу: ул. Московская, д. 8/1. Еще здесь написано, что она жена расстрелянного врага народа Головача Платона Романовича и подлежит аресту. Вот и ордер, предписывающий арестовать ее и провести обыск.
Дом номер 8 на улице Московской сохранился по сей день: легко представить, как вечером 4 ноября 1937 года у одного из его подъездов остановилась машина...
Из протокола обыска узнаем: у Нины Вечер–Головач изъяты паспорт, профсоюзный билет, различные удостоверения и переписка. В анкете арестованного Нина Федоровна сообщает свои личные данные: родилась в деревне Мащицы Слуцкого района в 1905 году, из крестьян, беспартийная, образование среднее техническое, гидротехник, в числе близких родственников указывает сестер Вечер Тамару Федоровну, Вечер Ксению Федоровну, свекра Головача Романа Кондратовича (80 лет, инвалид), дочь Галину 6 лет и сына Роллана 1 года 5 месяцев. Три квитанции свидетельствуют: у арестованной конфискованы 37 рублей 34 копейки, облигации и карманные часы.
В постановлении об избрании меры пресечения, которое датировано 12 ноября, как доказанный факт приводится следующее: «Вечер Нина Федоровна достаточно изобличена в том, что, являясь женой разоблаченного врага народа Головача Платона Романовича, знала о контрреволюционной деятельности мужа». А посему будет содержаться под стражей в минской тюрьме НКВД.
Из протокола допроса:
Вопрос: Кто из ваших родственников репрессирован?
Ответ: 11 августа 1937 года органами НКВД арестован мой муж Головач Платон Романович.
Вопрос: Вам известно, за что арестован ваш муж?
Ответ: Не знаю.
Вопрос: Расскажите, что вам известно о контрреволюционной террористической деятельности мужа?
Ответ: О контрреволюционной террористической деятельности мужа Головача Платона я ничего не знала.
Вопрос: Вы говорите ложь. Следствию известно, что вы знали о контрреволюционной работе Головача.
Ответ: Я ничего не знала.
Вопрос: Вам предъявлено обвинение по ст. 24–68, 24–70 и 76 УК БССР. Признаете ли вы себя виновной?
Ответ: Нет, не признаю.
Рахиль Мессерер-Плисецкая.
На этом следствие было закончено.
В обвинительном заключении по делу № 32092 Нины Вечер–Головач сказано: «ОБВИНЯЕТСЯ в том, что, будучи женой расстрелянного врага народа, являлась соучастницей в его контрреволюционных преступлениях».
И наконец, два последних документа, которые провели жирную черту между прежней и будущей жизнью жены Платона Головача. В выписке из протокола Особого совещания при Народном комиссариате внутренних дел СССР от 28 ноября 1937 года узким машинописным шрифтом отпечатано: «ВЕЧЕР Нину Федоровну как члена семьи изменника Родины заключить в исправтрудлагерь сроком на ВОСЕМЬ лет, считать срок с 5 ноября 1937 года». В справке из восьмого отдела ГУГБ коротко сказано: «осужденную надлежит отправить с первым же отходящим этапом в гор. Акмолинск, в распоряжение спецотделения КАРЛАГА НКВД. Дату отправления подтвердите к 13 января 1938 года».
Каторга
Пока Нина Вечер следует в переполненном товарном вагоне в строгорежимный степной лагерь, мы с вами вспомним значение некоторых аббревиатур. Что такое Карлаг? Карагандинский исправительно–трудовой лагерь, один из крупнейших филиалов в системе ГУЛАГ НКВД. Его снабжали две железнодорожные линии, его протяженность составляла 300 на 200 км, в разные годы здесь отбывали наказание от 38 до 65 тысяч заключенных. Карлаг ликвидируют только в 1959–м, после развенчания культа Сталина, но страшная молва и призраки тысяч невинных жертв той поры переживут его на десятилетия...
Дело Нины Вечер-Головач рассекречено совсем недавно.После выхода приказа № 00486 стало очевидно: нужно создавать отдельный лагерь для репрессированных вдов врагов народа. Так, 15 августа 1937 года юго–западнее Акмолинска (ныне — Астана) появился А.Л.Ж.И.Р. — Акмолинский лагерь жен изменников Родины. Официально его называли 17–м женским лагерным отделением Карлага. Неофициально — «точкой 26», поскольку он располагался в 26–м поселке трудопоселений. Сегодня можно с уверенностью говорить: А.Л.Ж.И.Р. был крупнейшим советским женским лагерем, одним из трех «островов архипелага» ГУЛАГ. И именно сюда начиная с конца 1937–го со всего Советского Союза везли жен репрессированных государственных и общественных деятелей. Только в 1938–м вместе с Ниной Вечер здесь оказались 4.500 женщин–заключенных из числа ЧСИР (члены семей изменников Родины). Всего же за 16 лет через А.Л.Ж.И.Р. прошло более 16.000 узниц. В их числе были сестра расстрелянного маршала Михаила Тухачевского, мать Майи Плисецкой, жены Михаила Калинина, Бориса Пильняка, Николая Бухарина, мать Юрия Трифонова и многие–многие другие.
Вот что вспоминала в своих мемуарах одна из заключенных Галина Степанова–Ключникова: «Под нами, на нижних нарах, спала Рахиль Михайловна Плисецкая. Три раза в день она бегала в детский барак кормить грудью сына... В углу барака тихонько шептались между собой жены белорусских поэтов — Вечер, Астапенко, Таубина. Напротив что–то вязала самодельным крючком Лидия Густавовна Багрицкая, жена поэта Багрицкого. После его смерти она вторично вышла замуж, но все равно получила восемь лет лагерей. По соседству лежала Оля Чукунская, жена военно–морского атташе СССР в Англии и Италии».
Значение этой аббревиатуры в Акмоле знает каждый.Тех, кто прибыл в лагерь зимой 1938 года, ждала жуткая картина. Шесть бараков из саманных кирпичей посреди степи, три ряда колючей проволоки по периметру и вышки часовых. Их выводили из вагонов–теплушек, как опасных зэков–рецидивистов, под дулами ружей, под оглушительный лай овчарок. По документам содержащиеся в Акмолинском спецотделении женщины проходили как особо опасные преступники, поэтому условия были суровыми. Спали на нарах в несколько ярусов. Дважды в сутки — поименная перекличка, каждый день они шли на заледеневшее озеро, располагавшееся на территории, заготавливать камыш. Им топили самодельные печки в настывших бараках, его же летом использовали как материал для строительства. Скудная еда (пайка черного хлеба, черпак баланды и чашка каши–размазни) и пронзительный холод приводили к голодным обморокам и частым обморожениям конечностей. Узницам запрещалось читать и вести записи, о свиданиях и посылках с воли речи вообще не шло.
Письма из мглы
Несмотря на все это, узницы А.Л.Ж.И.Р. работали добросовестно, перевыполняя доведенный план и не давая ни малейшего повода для взысканий. Нет, они не помышляли о побеге. Они шили ночами партии военной формы для фронта и мечтали только об одном: выйти на волю и быть полезными своей стране в это тяжелое время.
В деле № 32092 мы находим 3 рукописных письма Нины Федоровны, адресованных в Москву, лично наркому Л.П.Берия. Первое датировано 1939 годом, второе — 1942–м, третье — 1943 годом. Она пишет, что ничего не знала о «подрывной» деятельности своего мужа Платона Головача, и просит о пересмотре дела, чтобы иметь возможность самой воспитывать своих малолетних детей:
«Находясь здесь, в трудлагере, с первого дня я работаю честно, отдаю все силы и знания, за что неоднократно получала благодарности с занесением в личное дело, а также премирования. Прошу Вас пересмотреть мое дело и снять с меня позорное пятно, которое я абсолютно не заслужила. Дать мне свободу, чтобы с удесятеренной энергией работать на разгром фашистского зверя и благо моей дорогой любимой Родины».
Колючая проволока в три ряда и вышки часовых — новые реалии для осужденных женщин казались каким–то кошмаром.Во всех трех случаях ей было отказано, и до конца 1945 года в ее судьбе, как и в судьбе тысяч вдов «врагов народа», ничего не изменилось. Хотя восьмилетний срок их заключения к тому времени формально был полностью исчерпан.
В начале 1946–го началось освобождение, но узниц А.Л.Ж.И.Р. освобождать никто не спешил. И вот почему: швейной фабрике в лагере надо было выполнить свой пятилетний план. А сокращение зэков в нем не предусматривалось. В зоне освобожденным женам жить было нельзя, рядом с лагерем жилых поселков не было. Вокруг лишь голая степь. Администрация лагеря нашла довольно оригинальный выход: она перенесла колючую проволоку и вышки с охранниками вглубь, так часть бараков оказалась вне зоны. В них и поселили освобожденных женщин. Теперь они были вроде свободные, а на работу на фабрику в зоне ходили уже как вольнонаемные.
Очевидно, что в одном из таких «условно освобожденных» бараков еще несколько лет после войны жила и Нина Вечер–Головач. Акмолинское лагерное отделение официально просуществовало до июня 1953 года и было ликвидировано приказом Минюста СССР. На месте бывшего лагеря образовался совхоз «Акмолинский», позже здесь вырос поселок. Но что же стало с Ниной Федоровной?
Зимой камыш был единственным средством выжить в бараках среди мороза.Признана невиновной
В марте 1953 года умирает Сталин, и в судьбе всех безвинно репрессированных наступает коренной перелом — реабилитация. Уже в следующем письме от 2 июня 1956–го на имя военного прокурора Белорусского военного округа Нина Вечер пишет: «В связи с тем, что в настоящее время проверкой установлено о совершенной невиновности моего мужа, который всю свою жизнь посвятил делу Партии и был настоящим коммунистом и патриотом, прошу Вашего вмешательства и в мое дело с тем, чтобы его пересмотреть и меня полностью реабилитировать. Вопрос о реабилитации моего мужа Вами рассмотрен в мае месяце текущего года».
Прогулки по Аллее памяти
Вот и все. Кольцо истории замкнулось, и справедливость все–таки восторжествовала... почти 20 лет спустя. Дочери Галине к этому времени было уже 25 лет, сыну Роллану — 20,5, самой вдове Платона Головача — 51. Жизнь этой женщины приобрела новую точку отсчета, по сути, начавшись с чистого листа. Там, в Акмолинске, она всеми силами старалась оставить тягучие, как степные дни, и ломкие, как сухой камыш, воспоминания.
На гранитных плитах Аллеи памяти выбиты фамилии более 7.000 узниц лагеря....До последнего времени поселок, в котором в 1930 — 1950–е годы располагался А.Л.Ж.И.Р., назывался Малиновка. В 2007–м его переименовали в Акмол. В том же году по инициативе президента Казахстана Нурсултана Назарбаева здесь открыт музейно–мемориальный комплекс, посвященный памяти прошедших через А.Л.Ж.И.Р. женщин, жертв политических репрессий и тоталитаризма. Музей в форме кургана, Арка скорби, вагон–теплушка, вышка с часовым и воссозданный саманный барак — экспозиция пробирает до слез каждого, кто приезжает сюда. На черных гранитных плитах Аллеи памяти выбиты фамилии более 7.000 узниц лагеря. Если вы окажетесь здесь, непременно разыщите надпись ВЕЧЕР Н.Ф. и склоните голову в знак уважения и скорби. Эта память, выбитая потомками на гранитных плитах, заклинает нас через десятилетия: «Никогда больше!»
matveev@sb.by
Фото автора, а также из интернет-источников.
