Все счастливые семьи похожи друг на друга, говорил классик. Но стоит родителям расстаться, как в первую очередь несчастными становятся дети. И не только в моральном плане. Недобросовестные папы или мамы не спешат помогать чадам и материально. Бывший муж, бегающий от алиментов, — картина, знакомая многим. Как и экс–супруга, со скрытой гордостью изрекающая: «Да пусть подавится своими деньгами! Сама воспитаю!» Но обеспечить ребенку прежний уровень жизни по силам далеко не каждой: женщина у нас зарабатывает в среднем на 20 процентов меньше, чем мужчина. А дети после развода остаются с мамой в 93 случаях из 100. Неудивительно, что именно неполные семьи в 4 раза чаще оказываются за чертой бедности.
Нынче в Беларуси распадается каждый второй брак, и, судя по переписи, неполных семей уже 170 тысяч. В них подрастают 217 тысяч ребятишек. Все вправе рассчитывать на алименты. Но добровольно платят далеко не на всех. Только в прошлом году у судебных исполнителей находилось 131,5 тысячи исполнительных листов по алиментам! Причем многие мамы даже не подают на алименты при разводе — не надеются добиться их выплаты или рассчитывают договориться полюбовно, что нередко заканчивается репликой: «Извини, сейчас у меня с деньгами туговато. Отдам через месяц–другой!»
На какие только хитрости не пускаются, чтобы улизнуть от расплаты: прячутся, меняют адреса и места работы, скрывают доходы. Этим родительским козням противостоят судебные исполнители. Как им работается на линии фронта, что проходит между бывшими супругами? Как выбиваются алименты?
Гол как сокол
В небольшом кабинете полки до потолка заставлены делами о взыскании алиментов. У каждого судебного исполнителя в работе 400 — 500 производств, которые тянутся по многу лет. Ведь долг за родителем остается до тех пор, пока все не выплатит. Целый день разрывается телефон. Если по другим делам есть 4 месяца на взыскание долга, то тут нужно ежемесячно звонить, напоминать, требовать, предупреждать. Одни будто издеваются, принося квитанции на сумму 5 тысяч рублей. Другие платят в месяц по полтора миллиона на ребенка. Без напоминаний. Но их — меньше половины.
— Вы ничего не делаете! — возмущается мама 9–летних близнецов.
— Мы делали запрос в Фонд соцзащиты каждый квартал, он нигде не работает, — объясняет судебный исполнитель суда Советского района Минска Ольга Романовская. — Хоть какие–то средства он вам перечисляет?
— Платит ничтожно мало. Так устройте его на работу насильно! — распаляется дама. — Или пускай отказывается от детей, я и то больше буду получать пособие как мать–одиночка!
— Взыскательницы думают, что мы можем взыскать с их мужей алименты любым способом, — недоумевает Ольга Александровна. — Часто разговаривают резко, с претензией. Но наши полномочия четко определены. Мы, увы, не можем взыскать с того, у кого официально ничего нет.
Судебные исполнители посылают запросы в банки, кадастровое агентство, налоговые инспекции, описывают имущество должников, списывают алименты с банковских счетов, ограничивают хроническим должникам выезд за границу. В реализацию идут даже шторы и карнизы, не говоря уже о машинах, земельных участках вместе со строениями...
— Я здесь только прописан! Вы не имеете права! Вы должны были предупредить! Меня уволили! — кипит от гнева папа–должник, к которому мы пришли домой с проверкой имущественного положения.
— Судя по вещам, вы тут проживаете, вряд ли мама носит носки и спортивные шорты, которые валяются на кровати, — невозмутимо возражает судебный исполнитель Игорь Чернецкий.
— Он же выплачивал! — дрожащими руками перерывает полки мама в поисках документов на кофеварку, три телевизора, утюг, DVD–проигрыватель и микроволновую печь, которые рисковали уйти в счет погашения алиментов.
— Он это должен каждый месяц делать, у него задолженность уже 5 миллионов. А неоплата даже за 3 месяца в течение года — это состав преступления.
Как правило, злостные должники заранее готовятся к таким нежданным визитам. И в их квартире только самый необходимый минимум: один телевизор, один холодильник, один диван, стул, стол, которые аресту в данной ситуации не подлежат.
— Иной раз приходим описывать имущество, так даже пыль не успевает осесть на тех местах, откуда перед нашим приходом что–то в срочном порядке убирали, — рассказывает Ольга Романовская. — Задолженность 3 — 4 миллиона рублей, а на стене плазменный телевизор, но один, и должник мило улыбается: мол, гол как сокол. Один жаловался, что он на трех работах «лопатится», а ему зарплату все задерживают. Говорю: «Давайте свой мобильный». Тут же составила акт описи. Но, бывало, ломали телефон на наших глазах: мол, вот вам, получите!
Если ребенка оставляют с отцом (а таких семей у нас 12 тысяч), то мама порой ведет себя ничуть не лучше. Одна приходит в шубе до пят и с долгом на двоих детей в 8 млн. и заявляет, что не может сейчас платить, потому что у нее дома ремонт. Другая должна за двоих дочек 23 (!) миллиона, а в заявлении пишет: «Не выплачивала, потому что муж нигде не работающий, злоупотребляет спиртными напитками, деньги тратит только на себя».
Пенять? Пугать? Привлекать?
Что же с такими делать? Ограничить выезд? Тоже не выход: находят возможность сбежать куда угодно, потому что с некоторыми государствами нет общей информационной базы. У нас вообще пока нет компьютерного учета алиментоплательщиков и их задолженности, как в развитых странах, где таким должникам не откроют визу, не выдадут водительское удостоверение или кредит. Вот и приходится гоняться за ними по всему белу свету. Приходим с судебными исполнителями по адресу, указанному взыскательницей, а там папаша уже давно не проживает:
— Закончилась виза, уехал в Афганистан, — разводит руками его друг.
Тут вообще крыть нечем. Если должник живет в стране, с которой у нас нет договора о правовой помощи (а это большинство государств, помимо стран СНГ и Балтии), то принудительно взыскать с него вообще ничего не получится. По Конвенции о взыскании за границей алиментов, конечно, можно обратиться более чем в 50 стран–участниц. Но не факт, что согласятся помочь. Даже в Россию должник уедет на заработки — уже проблема, потому что на оформление документов уходит по полгода.
— Получается, вроде бы он и не скрывается, но и не платит якобы по не зависящим от него причинам, — пожимает плечами старший судебный исполнитель Алла Прокопенко. — Пока российские судебные приставы получат документы, разыщут должника, установят его место работы, он уже и уволился. И дело начинается по новой.
Хотя некоторые и в пределах своего города в розыске находятся по несколько лет.
— Есть у нас должник, дело которого даже на контроле в управлении юстиции, — рассказывает Алла Геннадьевна. — Найти его сложно, описать имущество невозможно. Непонятно, где описывать: то он у мамы живет, то у подруги, то снимает квартиру... Невозможно понять, сколько он работал и где: то место работы неправильно указал, то с трехмесячным опозданием сообщил о нем, то тут же уволился. Эти листы ходят туда–сюда постоянно. Он, как угорь, уходит из наших рук.
Еще одна взыскательница, чей восьмилетний ребенок уже 7 лет не видел ни папу, ни алиментов. Она заходит к судебным исполнителям с улыбкой и без особых надежд: «У него задолженность почти 14 млн. Один раз уже сидел «за алименты», только тогда мне по 50 тысяч рублей и высылали. Когда разводились, судья его спросил: «Ребенок ваш?» Он сказал: «Мой, но платить не буду!» Кстати, это тенденция: злостных неплательщиков, которые платить не собираются, с каждым годом все больше. В прошлом, например, к уголовной ответственности за уклонение от содержания детей привлекли почти 7,4 тысячи родителей, в том числе 572 наказали лишением свободы.
— Пугать, ругать и привлекать? Это не всегда действует, если человеку нечего терять, — рассуждает Алла Прокопенко. — Другое дело, если бы можно было принудительно трудоустроить. Чтобы на алиментщиков распространялись те же правила, что и на обязанных лиц. Почему беспутных родителей, которые бросили своих детей, за руку водят на работу, а на нерадивых пап–мам, которые ни копейки не платят на содержание ребенка, управу не найти?
Да уж, в этом отделе страсти кипят. То разъяренный папа права качает, размахивая почтовыми извещениями: «Я не собираюсь ее содержать! Эти деньги до ребенка все равно не дойдут!» То бдительные мамы требуют проверки бухгалтерии и заваливают суд жалобами. 900 тысяч рублей ежемесячно, считают некоторые, — не деньги, если бывший муж — директор фирмы. В Англии, к примеру, алименты снижаются, если отец берет к себе ребенка на каникулы и выходные. А наши женщины часто норовят изолировать детей от папы и при этом взыскать с него по полной «за погубленную молодость». И в этом метании друг в друга копий судебные исполнители и дети порой выступают защитным щитом. Но большинство враждующих родителей забывают, что алименты присуждают не в качестве наказания или компенсации морального ущерба, а на ребенка, который никому не изменял и ни с кем не ругался, а просто растет и нуждается в уходе. И что портят должники жизнь не своим «бывшим», а прежде всего детям...
