Алексей Скакун: Чем живем, кормимся?

Руководитель одного из лучших хозяйств страны - СКП "Остромечево" Алексей Скакун на своем богатом опыте познал нужды и проблемы деревни. К его мнению прислушиваются ученые-аграрии, его опыт перенимают руководители сельхозпредприятий, несколько лет назад доверившие Алексею Степановичу возглавить свою организацию - Белагропромсоюз. Недавно в газете "Белорусская нива" была опубликована статья Алексея Скакуна, в которой читателям были предложены рассуждения о самых животрепещущих проблемах села. Материал обсудили не только специалисты аграрной отрасли. Думается, он будет интересен и читателям "СБ".

1. Сколько стоит "шыльда"?

Вряд ли найдется сегодня человек, который не испытывал бы тревоги за наше сельское хозяйство. Первые проблески, наметившиеся в прошлом году, еще не дают нам права говорить о заметном сдвиге, а тем более - о кардинальном улучшении дел в аграрном комплексе. Да, производство основных видов продукции - мяса, молока, рыбы, зерна, овощей, плодов и ягод, - несмотря на небывалую засуху, увеличилось, несколько снижены затраты, возросли выручка от реализации и рентабельность. И все же положение остается исключительно сложным.

Судите сами. Лишь несколько десятков хозяйств - такие, как гродненские "Октябрь" и "Прогресс" или несвижский "Снов", - вышли на высокие, мирового уровня, показатели и несколько сотен достигли либо превзошли результаты, которые имели 12 лет назад. Значительная же часть сельхозпредприятий, "упавших" в начале 90-х годов, так и не может подняться, а многие из них уже скатились до уровня 30 - 40-летней давности. Основные фонды в сельском хозяйстве изнашиваются. Тает запас советских лет - дряхлеют и рушатся производственные постройки, разваливается от старости техника. Обновление же идет, увы, слишком медленно. Оборотные средства, за исключением семян, можно считать, отсутствуют. Пополнять через банковские кредиты? Удушат процентами и вконец разорят. Да и так долг уже неподъемный - скоро достигнет 2 триллионов рублей и составит почти 3 годовых фонда заработной платы сельскохозяйственных предприятий. И надо ли удивляться, что заработную плату выдают не в срок - это стало уже хроническим явлением. Да и сам уровень ее в 2 раза ниже, чем в других отраслях экономики. Разве можно после этого говорить о высокопроизводительной работе?

Беды деревни, ее проблемы стали тормозом в развитии общества, государства. Хотя делается немало нужного и полезного. Но уже сегодня все, что связано с программой развития села и ее реализацией, вызывает серьезные размышления. Похоже, многое пошло по тому кругу, который нам хорошо знаком. На первый план опять выдвигается не содержание, а форма. Присмотритесь, все меняют вывески - с колхозов и сельскохозяйственных коллективных предприятий (СКП) - на кооперативные и прочие разные предприятия и все больше говорят о реформировании. Словно во всем комплексе мер - один-единственный пункт, предусматривающий 10 или, по-новому, 15 моделей реструктуризации сельхозпредприятий. И под этим "модельным" поветрием развернулось и ширится движение: "Даешь реформу!"

И поневоле задумаешься. Ведь реформа сама по себе акция недешевая. Только для "Остромечево" смена вывески в СКП на кооперативное сельскохозяйственное предприятие (а это сейчас обязательно), повлекшая необходимость замены печати, бланков, лицензий и прочих атрибутов хозяйствования, обходится в 15 миллионов рублей. А в республике - более 3 тысяч агропромышленных предприятий. Вот вам уже 45 миллиардов. Прибавим то, что многие начинают делиться, - расходы при этом возрастают неизмеримо. Втянувшись в такую "реформу", легко довести затраты до 100 миллиардов рублей. А это, между прочим, больше той суммы, что выделяется государством для поддержки сельского хозяйства целой области. Результат очевиден: рост издержек, удорожание продукции, которая и так из-за своей дороговизны становится неконкурентоспособной.

Все эти затраты на форму теряют смысл, если не менять содержание. О нем должны мы заботиться в первую очередь. Никто в общем-то против этого и не выступает. Вот только само содержание видится не всем одинаково. Все чаще раздаются голоса, в том числе специалистов, ученых: решить проблемы села можно при переходе на частную собственность, лишь тогда появится хозяин, который поднимет производство и экономику. И, дескать, только частная собственность, прежде всего на землю сельскохозяйственного назначения, позволит получать высокие результаты. К сожалению, дискуссия принимает такие размеры и такую внутреннюю остроту, что промолчать не могу, не имею права.

Если частная собственность на землю - главный фактор успеха, то почему в Нидерландах и Израиле самых высоких европейских и мировых показателей добиваются на землях государственной формы (точнее - типа) собственности? Почему самый крупный за всю историю человечества рывок по производству сельхозпродукции совершен в стране, где на селе нет частного землевладения, - в Китае? Почему за 4 послевоенных десятилетия частнособственническое в основном сельское хозяйство Польши на целую эпоху отстало от государственно-кооперативного сельского хозяйства Венгрии, Чехословакии, ГДР? Почему в странах Западной Европы арендаторы, в том числе и на государственных землях, работают более эффективно, чем частные землевладельцы? Потому что истинный хозяин, как четко определили трезвомыслящие экономисты, - не тот, кто владеет землей (ее есть, по-житейски мудро высказали ту же самую мысль крестьяне, не будешь), а тот, кто может распоряжаться продуктом, результатом своего труда.

Не случайно самая авторитетная в мире аграрная организация - ФАО, созданная при ООН и включающая почти 200 стран, в фундаментальном исследовании факторов, влияющих на прогресс в сельском хозяйстве, даже не упоминает фактор частной собственности на землю. А наши радикал-реформаторы подняли его до небес. Хотя производству он не поможет, а в жизни у нас приведет к еще большим социальной несправедливости, напряженности, конфликтам, размеры и последствия которых трудно определить.

Опасность в том, что с помощью частнособственнического мифа радикалы обманывают легковерных людей, затуманивают сознание общества и уводят, умышленно или нет, от главных факторов, влияющих на эффективность сельского хозяйства.

Возьмем хотя бы дисциплину, порядок - от них в решающей степени зависят конечные результаты, эффективность производства. Слишком много у нас в аграрном секторе бесхозяйственности, расхлябанности, и нужен, ох как нужен НЭП - наведение элементарного порядка. Вот и надо этим заняться вплотную. Но радикалы говорят: при государственной собственности на землю ни дисциплину, ни порядок наладить невозможно: все, мол, ничье, нужна частная собственность.

Но, помилуйте, почему в Голландии те, кто трудится на государственных землях, показывают образцы высочайшей дисциплины и порядка и добиваются рекордных для Европы показателей? Да потому, что там не ведут оголтелой пропаганды против государственной формы собственности, не внушают, что она "ничья" и потому, дескать, должна работать неэффективно. И те, кто трудится на государственных землях, чувствуют себя полными хозяевами - и своего дела, и результатов своего труда, которые у них не изымаются сверх меры, положенной для нормального развития общества, государства и самого аграрного сектора.

Если уж мы действительно хотим поднять сельское хозяйство, добиться его высокой эффективности, то должны привести в действие факторы, которые способствуют этому в первую очередь. Прежде всего материально-технические. И не в обычном нашем, традиционном понимании: у кого больше машин и оборудования, тот, мол, успешнее сработает. Нет, добивается успеха тот, кто использует современные технологии. Это - главный и самый первый вопрос всей стратегии в АПК.

2. Коровка на веревке или на компьютере?

Необходимость перехода на новые технологии осознаешь с особой остротой, когда знакомишься с молочным животноводством Запада. В полной мере мне удалось понять, что оно представляет сегодня, какого достигло технологического прогресса и в каком направлении развивается, на последней выставке в Ганновере - я был там в составе белорусской делегации.

Сознаюсь, меня все время одолевала горькая мысль: не тому нас учили, чему надо, и в институтах, и на практике, в хозяйствах. На Западе коров не привязывают, как у нас было принято. У них все идет естественно, без затрат человеческого труда и времени. Животные на прогулку ходят сами. И ничего удивительного в коровьем поведении нет: оно предопределено, заложено в технологическую цепочку производства. Корова идет туда, где положили ей корма - силос, специально приготовленную массу. Но на пути размещается доильный зал - здесь во время доения ей дают порцию концентратов. После этого она идет к тому месту, где находится остальной корм. Причем разложен он слева и справа от прохода - ешь, сколько хочешь, по принципу "шведского стола". Наелась - и дальше, на прогулку, на солому: полежала, отдохнула, походила, сделала разминку, сколько надо для организма. Получается, что на технологию производства бесплатно работают естественные, физиологические инстинкты.

Эта поразительная простота приносит уйму выгод. Никаких тебе привязок-отвязок, транспортеров ни для раздачи кормов, ни для удаления навоза... Расход энергии снижается вдвое, а общие затраты - на 30 - 40 процентов. Но это в значительной степени благодаря также применению компьютера, определяющего порцию концентратов для каждой коровы в зависимости от ее надоев и прочих индивидуальных факторов. Не менее поразительна простота технологических решений и для дойки коров.

Мы помним, как раньше, когда доили вручную, за каждой дояркой было закреплено по 10 - 15 коров. Потом появились доильные аппараты - и она стала обслуживать вдвое больше. На смену им пришел молокопровод - доярка начала управляться с группой в 40 - 50 коров. Каждый раз переход на новую технологию повышал производительность труда вдвое. Сейчас же прорыв оказался куда более значительным - каждая доярка обслуживает 150 - 200 животных.

Рывок совершен и в мясном животноводстве, свиноводстве и птицеводстве. Крупные хозяйства Запада уже перевели на новые технологии практически все поголовье. У нас это пока единичные примеры. Тот же "Снов" взять или "Октябрь", "Прогресс". Результаты у этих хозяйств налицо: затраты в производстве продукции снизились до европейского уровня. Понятно, что комплексы с беспривязным содержанием рассчитаны на стопроцентное обеспечение кормами, иначе они работать и показывать высокие результаты не могут.

В эффективности новых технологий убедились и мы у себя, в "Остромечево". Провели реконструкцию откормочного комплекса. Транспортеры мы сняли, пустили мобильный кормораздатчик. Перед этим его переоборудовали: сузили колеса, поставили электродвигатель - и идет, как в метро, бесшумно, не загрязняя воздух. В конечном итоге расход энергии на раздаче кормов уменьшился в 10 раз. А в целом реконструкция комплекса, переход на новую технологию производства комбикормов способствовали тому, что себестоимость центнера говядины у нас сегодня на уровне лучших хозяйств страны.

Во время поездок по странам Западной Европы и по Америке я убедился, что нам надо менять или частично подправлять технологию во всех отраслях сельхозпроизводства. Конечно, первый и главный вопрос: на какие средства все это сделать, если денег не хватает для самых неотложных нужд? До жиру ли?

Для начала хотел бы отметить, что в некоторых случаях денег либо вовсе не требуется, либо нужны лишь небольшие затраты. Сейчас на ряде животноводческих комплексов ведут реконструкцию. Но как? Нередко с ошибками, которые перечеркивают эффект новой технологии. Пробивают кормовые двери - и вся система воздухоочистки теряет смысл. Когда открывают двери и окна, комплекса уже нет - это обычная ферма со сквозняками и всеми вытекающими отсюда последствиями. В общем, средства тратятся не для того, чтобы обеспечить новую технологию, а для того, чтобы отступить даже от прежней, которая была на комплексе, и уйти к еще более старой и менее эффективной.

Или те же сенажные башни - зачем их заполнять кормом, поднимая его на 33 метра? Спрессовавшуюся в таких башнях, к тому же промерзающую зимой, массу не могут вытянуть разгрузчики, то и дело ломаются. Средств, которые идут на все эти загрузки-выгрузки, с лихвой хватит для того, чтобы оборудовать простейшую траншею или силосную яму. А еще лучше - использовать полиэтиленовый удлиненный "мешок". На Западе такие "мешки" длиною в полсотни метров, по сути, лежачие полиэтиленовые башни, заполняют сенажом, силосом, даже плющеным зерном и потом отрезают порциями, как колбасу. Легко, просто, дешево.

А возьмем комбикормовые заводы и цеха в хозяйствах. Кое-где их ремонтируют. С трудностями неимоверными - запчастей, оборудования не сыскать днем с огнем, да и дорого все это, невыгодно. И в конце концов возвращается производство комбикормов к технологии 70 - 80-х годов.

Не лучше ли отказаться от "латания" устаревшего оборудования, а средства использовать для перехода на высокоэффективные новые технологии? Понятно, что сэкономленных денег хватит не на многое. Но в совокупности с тем, что выделяет государство для поддержки сельхозпроизводителя, и целевыми кредитами уже можно кое-что собрать для первых шагов. Важно, чтобы была четкая экономическая политика на государственном уровне: запретить, насколько возможно, реконструкцию под старые технологии и консолидировать средства и все прочие источники для обновления производственной базы на современной основе. Конечно же, требуются и определенные преференции со стороны государства - в форме лизинга, например, или льготных кредитов.

Если вести реформу не ради "шыльды", то мы найдем немало средств, нужных деревне, в том числе для обновления технологии. Простой пример. Деньги из бюджета, которые используются на приобретение ресурсов, необходимых для производства сельхозпродукции, согласно программе совершенствования агропромышленного комплекса, должны бы идти хозяйствам. А те уже решат, у кого эти ресурсы покупать. На деле же все иначе. Деньги идут на заводы-изготовители. Для удобрений, к примеру. А удобрения оттуда - в "Сельхозхимию", которая ввела свою торговую наценку за посредничество и получает, хранит, выдает удобрения. Из "Сельхозхимии" мы забираем их своим транспортом. Если бы деньги пришли к нам, то мы заключили бы напрямую договор с заводом, поставили удобрения вагонами до станции и развезли своим транспортом, без посреднических звеньев. Экономия - 10 процентов. При нынешнем нашем объеме закупок удобрений сберегли бы 60 миллионов рублей.

Такая же ситуация с ремонтом техники. Двигатель ЯМЗ-240, который могли отремонтировать у себя, вынуждены были везти за 600 километров, на Витебский ремзавод, потому что у нас нет запчастей - их поставляют туда. Ремонт в хозяйстве обошелся бы максимум в 1,2 миллиона рублей, там же - почти в 2 миллиона. Плюс транспортные расходы чуть ли не на миллион рублей.

Зачем хозяйствам, в которых создана ремонтная база, везти технику к запчастям? Не лучше ли наоборот?

Я уж не говорю о необходимости перехода на фирменный ремонт, систему его надо внедрять, и чем скорее, тем лучше. Но даже самое элементарное - оптимальное размещение ремонтной базы или хотя бы рыночно-государственный механизм распределения запчастей в интересах села - не отработано. А сейчас, когда агросервисное обслуживание в районах объединено (что, бесспорно, экономит значительные ресурсы) в рамках организации, ставшей мощным монополистом, опасность ее диктата и необоснованность перекачки денег из деревни особенно возрастает.

Вот где нужна реформа. Как и во всем экономическом механизме взаимоотношений с партнерами. Сегодня он не просто затратный. Он скрывает истинное положение вещей, создавая нередко иллюзию поддержки сельского хозяйства. Взять тот же фонд поддержки сельхозпроизводителя. Выделяя в него определенные суммы, агросервисные организации относят их на стоимость своей продукции и услуг, которые оплачивает село. Причем деньги в фонд чаще всего выделяют за счет кредитов, процент, естественно, относят туда же - на стоимость услуг и продукции. Потому-то в деревне и назвали этот фонд очень точно - фондом помощи промышленности и партнерам со стороны сельского хозяйства.

Нечто подобное происходит и в механизме уплаты налогов. Налоги промышленности и партнеров, обслуживающих село, тоже идут в стоимость их продукции и услуг, за которые раскошеливается единственный в нашей стране "богач" - крестьянин.

Совершенствование экономического механизма, бесспорно, поможет найти для деревни часть денег, которые можно пустить на обновление технологии. Но также бесспорно, что без активной помощи государства вряд ли удастся провести необходимую реконструкцию производственной базы.

Нелишне напомнить, что только с того момента, когда техническое перевооружение деревни оказалось в центре внимания правительств западных стран, сельское хозяйство там пошло в рост и достигло феноменальных результатов. В ЕС, например, в 1990 году из общего бюджета в 43,3 миллиарда ЭКЮ 28,6 миллиарда, или более 66 процентов, ушло на индустриализацию сельского хозяйства. Тот же прием был применен и в отношении присоединенных к ФРГ восточногерманских земель. Их хозяйства, в основном крупные кооперативы, перевели на новые технологии, и они намного обогнали по основным показателям западногерманских фермеров.

Поэтому не надо поспешно рушить, делить хозяйства. А вот стратегию распределения ресурсов для перевода аграрного сектора на новые технологии следует разработать четкую. Глубоко убежден, что надо давать ресурсы в первую очередь "живым" хозяйствам, где есть кадры, уже доказавшие способность работать по-современному. Те же дотации, считаю, надо распределять не на гектар, а на продукцию. Кто больше производит - больше получает.

Не имея возможности поднять всех и сразу, мы должны выбрать "точки роста". К примеру, по два-три опытно-показательных, базовых хозяйства на район. И довести там технологии до современного уровня, чтобы на практике в наших условиях показать самый надежный и верный путь в будущее. И бесспорно, нужна приоритетная общегосударственная программа перевооружения сельского хозяйства, в том числе перевода промышленности на выпуск новой техники для села.

Свои размышления хочу завершить расчетом, который провели наши экономисты. Весь объем продукции, реализованной в прошлом году сельхозпредприятиями страны, могли бы обеспечить 300 таких хозяйств, как "Остромечево". По мясу - 244, плодам - 36, по сахарной свекле - 172. Вот они, возможности крупнотоварного коллективного производства. А если переведем его на новые технологии, то и по количеству, и по качеству, и по себестоимости, а значит, и конкурентоспособности, выйдем на высший мировой уровень.