Патриарх театра и кино – о самых дорогих моментах своей
жизни. Психологи полагают, что на протяжении отпущенного человеку срока счастье
он испытывает от силы сто часов. Но ко всем с одной меркой не подойдешь...
Детство.Станиславский
– Счастье – это люди и встречи. Сейчас, когда мне за 80 (да уже почти под 90!), все чаще уношусь мыслями в детство. Рос я в удивительной семье – все актеры: мамочка – ведущая актриса МХАТа Нина Ольшевская, там же служили папа, дяди, тети… И рос я во дворе МХАТа, практически не выходя никуда вовне. О, какой это был чудесный двор, просто сказочный: ездили кареты, запряженные лошадьми, ходили артисты в костюмах XVIII и XIX веков – ведь в театре играли очень много классики. Во дворе лежали декорации. И среди них сновали мы, ребятишки актеров. (Того двора давно нет, а на месте старого МХАТа расположился «Современник».) Смутно припоминаю, как я, крошечный совсем карапуз, деловито шел куда-то по своим делам – и вдруг уперся головой в человека, как мне показалось, огромного роста. Поднял глаза, увидел ноги, уходившие почти в небо. Мама позже рассказывала – это был сам основатель театра Станиславский. Для артистов – божество, небожитель. Мне-то, малышу, конечно, все равно было: дядька и дядька. Кто-то из взрослых быстренько подхватил меня и утащил с дороги, чтобы не путался под ногами у мэтра. Сейчас от этих воспоминаний особенно теплеет на душе. И иногда думаю: вдруг, если б меня не утащили, Константин Сергеевич мне что-то важное шепнул?
Война. Победа
Когда началась война, в 1941-м, нас отправили в эвакуацию в Бугульму. Мне 13. В окрестностях городка находился тыловой аэродром. И как-то отец моего одноклассника, летчик, прокатил меня и своего сына на четырехкрылом «кукурузнике». Восторг наш не описать. Ветер, огромная скорость, и дух захватывало, а мы с другом, захлебываясь от счастья, говорили: вот через пару лет уже будем совсем взрослыми, и нас пустят на фронт фашистов бить… Хотя вокруг было трудно, голодно. Сложнее всего приходилось маме. Одна с троими детьми: младший брат мой был еще грудничком, среднему четыре годика – а взрослые мужчины все на фронте. Я, как мог, помогал – и воду из реки таскал, и дрова колол, мама топила печку.
Победу я застал уже в Москве. Все плакали и обнимались. Молодым, живущим сегодня, и близко не понять, это было даже больше, чем счастье.
Армия. Первая роль
Первый большой выход на сцену для артиста – счастье великое. В моем случае это произошло в спектакле «Замужняя невеста» Театра Красной армии (впоследствии театр назывался Советской армии, сейчас – Российской). Как я там оказался – отдельная история. Вообще-то предполагалось, что продолжу семейную традицию, буду служить во МХАТе. Окончил Школу-студию. Но тут в мою биографию вмешался Сталин. Он подписал приказ: всем молодым в обязательном порядке пройти срочную службу в армии. Решил, что на нашу страну снова могут напасть – не жилось ему спокойно и другим не давал. У нас в Школе-студии преподавали военное дело на достойном уровне, но это не имело значения – Сталин требовал, чтобы была настоящая служба. Я мог загреметь в любую точку Советского Союза – и как бы тогда сложилась судьба? Но хитрый директор Театра Красной армии похлопотал – и меня с еще несколькими молодыми артистами приписали к их театру. Вроде бы как мы службу у них проходили, такое было возможно. А в Театре Красной армии тогда блистал Владимир Зельдин (потрясающий артист, дай бог ему еще сто лет жизни). И именно он играл главную роль в «Замужней невесте». Но Владимир Михайлович отправлялся на гастроли с другой постановкой. Его нужно было заменить. И заменили мной. Так я впервые вышел на сцену. На негнущихся ногах, с замирающим сердцем – волновался ужасно. Даже толком не запомнил, как прошел сам спектакль. Помню только финальные аплодисменты и как старшие коллеги-артисты сказали, что я справился для первого раза неплохо, молодец. Потом мы с этим спектаклем выступали в воинских частях. Селили нас, артистов, в казармах вместе с солдатами. Они были не слишком довольны таким соседством. Ведь мы после спектаклей сами разбирали декорации, пока то да сё, в казарму приходили за полночь, а у солдатиков подъем в шесть утра.
Любимые Хейфиц и Меньшов
Актеры говорят: наша профессия – во многом везение, а главное счастье – найти «своего» режиссера. Так оно и есть. И мне в этом плане очень повезло. Я встретил Иосифа Ефимовича Хейфица. Образованный, тонкий, внимательный – все лучшие эпитеты, которые только есть, адресую ему. Он каким-то чудом рассмотрел во мне героя своих картин «Дело Румянцева», «Дорогой мой человек»… Я оставил театр, переехал из Москвы в Ленинград – и погрузился в волшебный мир кино. Каждый миг работы с Иосифом Ефимовичем вспоминаю с теплотой, благодарностью и восхищением перед мастером.
А вторым моим любимым режиссером стал Владимир Меньшов. Съемки в его фильме «Москва слезам не верит» тоже вспоминаю с благодарностью и любовью. Незадолго до того, как Владимир Валентинович предложил мне роль, я начал преподавать во ВГИКе. Поэтому от съемок долго отказывался – почти не было свободного времени, не мог оставить студентов. И тогда Меньшов передвинул съемки сцен с моим участием на летние каникулы, подстроив под мое расписание. И я смог сыграть в этом замечательном фильме, который очень люблю.
Гордость – дочь
Главное чудо, которое мне подарила судьба, – это дочь Мария. Так вышло, что моя девочка получила родовую травму по вине врачей (Мария страдает ДЦП в сложной форме, а передвигается в инвалидной коляске. – Ред.). Но Маша сильный, волевой человек, она не сдалась и не сдается. Круглые сутки занимается делом. Прочитала огромное количество книг – я за свою жизнь не прочитал столько. Пишет рассказы и сказки, сценарии, статьи. При том, что печатать на компьютере она может только одним пальцем, руки из-за недуга плохо слушаются. Выпустила уже три книги. Получила несколько престижных литературных премий. По одному из ее сценариев сняли фильм «Дом на Английской набережной». Много пишет о музыке, об искусстве – ее прозу можно прочесть, например, на сайте «Голос эпохи» (за подписью Гитана-Мария Баталова). Старается не пропускать ни одной премьеры в Большом театре, в консерватории – добираться ей помогают друзья нашей семьи. Дочка возвращается, делится впечатлениями. И я радуюсь – оттого, что она довольна и улыбается.
Дочь, жена Гитана и теплые воспоминания – вот что составляет мое сегодняшнее счастье. Недавно я сел за мемуары, пишу книгу о своей жизни. Планирую назвать «Сундук артиста». Погружаюсь в свое прошлое и словно заново переживаю события, которые особенно дороги.
Монолог записала Виктория Катаева.
Советская Белоруссия №210 (24591). Суббота, 1 ноября 2014.
