«Для серьезного научного заведения полвека — юность!»...Все мы без профессии и нашей увлеченности ею были бы малоинтересны. Но так, чтобы в долгом–долгом монологе интервьюируемого о любимом институте и его успехах мне приходилось просто втискивать вопросы личностного характера, которые подразумевает традиционная рубрика «СБ», такое, признаюсь, впервые. Директор Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. Крапивы НАНБ Александр Локотко о себе говорить не слишком любит — то и дело «переводит стрелки» беседы в научное русло. Оно и понятно: совсем скоро, 11 июня, институту, которым он руководит, исполнится полвека. За эти годы здесь собрано и изучено все то лучшее, что есть в культуре нашего народа. И не сказать об этом нельзя. Шутка ли — уже полвека продолжать традиции легендарного Инбелкульта, впервые обозначившего еще в далеких 20–х годах прошлого века белорусов как народ самобытный, богатый духовно. Вот так и беседуем, чередуя успехи и заслуги сотрудников института со «скромными» достижениями доктора архитектуры, доктора исторических наук, профессора, члена–корреспондента Национальной академии наук Александра Локотко.
Учитывая предпраздничную тональность нашей беседы, разделю традиционный вопрос на две части:
1. Как бы вы представили институт, который возглавляете?
— Он был создан в удивительное время — в 1957 году. Закончилось послевоенное возрождение, у людей были большие надежды. Необходимо было показать миру, что представляет собой новая историческая общность людей более чем 100 национальностей. Наша республика нуждалась в раскрытии всего того национального и культурного богатства, которое имела. У его истоков стояли такие выдающиеся ученые, как первый директор Петр Глебка, Михаил Кацер, Василий Бондарчик, Станислав Марцелев, Владимир Нефед. Сегодня в институте работают 10 отделов и три специализированных центра, из 88 сотрудников — 22 доктора наук и 25 кандидатов. За время существования института издано более тысячи различных книжных изданий. Некоторые, такие как 8–томный «Збор помнiкаў», стали по–настоящему уникальными, единственными в СССР...
...Здесь, поняв, что беседа переходит в новую плоскость, мне приходится прервать Александра Ивановича, чтобы задать вторую часть вопроса. Она, признаться, несколько озадачила собеседника.
— Как бы вы представили себя читателям?
— Архитектор, ученый, поклонник белорусского народного зодчества и культуры.
Чтобы немного примирить профессиональную гордость и личную скромность собеседника, пришлось пойти на компромисс:
2. С тех пор как вы сами были молодым специалистом и бороздили нашу страну в бесконечных этнографических экспедициях, положение младшего научного сотрудника сильно изменилось? Легко ли нынче в науке быть молодым?
— Что вы! В этнографические экспедиции я начал ходить с 1978 года. С тех пор многое изменилось. Фотоаппарат «Зенит», рулетка, планшет, карандаш... О магнитофоне мы и не мечтали. Разве что фольклористы такой роскошью обладали. И то потому, что песню в тетрадку не запишешь. А в архивах как работали? Под ногами лежал рулон кальки, я его раскручивал, клал на документ — ту же инвентарную опись, к примеру, и делал себе копию. Сейчас становится жутко, когда об этом вспоминаю. Связи с научным миром за пределами Минска, не говоря уж с другими странами, практически не было. А нынче пару движений компьютерной мышкой — и ты уже общаешься с коллегой из Чикаго. Цифровые фотоаппараты и диктофоны делают информацию доступной и легкой в использовании. Молодые в науку приходят нынче с отличной вузовской подготовкой, знанием компьютера и иностранных языков. Меня не может не радовать их озабоченность судьбой национальной культуры, ее историей. Они будут строить эту страну, сохраняя ее национальное лицо. Если можно так выразиться, молодая наука сегодня быстрая, яркая, дерзкая. И своими молодыми сотрудниками я порой по–настоящему любуюсь.
3. О чем больше всего мечтали в детстве?
— Мечтал стать художником. Мой отец, учитель русского языка и литературы, отлично рисовал. Он даже пособия к уроку делал живописные — сам иллюстрировал любимые произведения, конструировал декорации для школьного театра. У нас в доме всегда пахло краской. Этот запах я не могу забыть. Благодаря увлечениям родителей я с детства изучал историю искусств, особенно русского, в доме была великолепная коллекция книг. После школы я попытался поступить в театрально–художественный институт. Экзамены сдал, но не прошел: куда же я, вчерашний школьник, против матерых 30–летних мужиков, закончивших Глебовское художественное училище. Стоял я на крыльце в растерянности, тогда и посоветовал мне один преподаватель пройти через дорогу, в политехнический институт. Так я стал архитектором. Работать довелось в мастерской Георгия Заборского, что считаю одним из больших везений в своей жизни.
4. В каких человеческих слабостях вы не можете себе отказать?
— Как писал Янка Сипаков, «усе мы з хаты». Слабости мои — поработать на земле, помахать молотком, смастерить что–нибудь. Прочие слабости давно уничтожены дефицитом времени.
5. Теперь снова о профессиональном: каким бы хотелось видеть будущее института?
— Институт искусствоведения, этнографии и фольклора обладает богатейшей источниковедческой базой. Это те жемчужины, которые добыты в многочисленных экспедициях. У нас около 400 тысяч единиц хранения фольклорных записей, уникальные исследовательские архивы. У нас богатейший Музей древнебелорусской культуры — 12 коллекций, свыше 20 тысяч единиц хранения древнего искусства, иконописи, декоративного искусства. Это сокровища страны. И страна оценила: коллекции фольклорных записей и собранию Музея древнебелорусской культуры придан статус национального научного достояния. Высокий статус — большая ответственность. Хотелось бы и впредь этому соответствовать. Впрочем, необходимо развивать и прикладные направления. К примеру, сейчас наши ученые участвуют в разработке историко–градостроительного опорного плана Минска. Есть немало и других проектов, в том числе по развитию туризма. Думаю, у нас еще все впереди. Полвека ведь — разве возраст? Для серьезного, с фундаментальным подходом, научного заведения такие годы — юность! Я даже не стану приводить в пример академии наук других стран...
6. Чьим мнением дорожите больше всего в своей работе?
— Специалистов, которых ценю. В том числе мнением супруги Светланы Александровны. Она тоже архитектор, мы вместе учились в политехническом институте, сейчас она директор Белорусского музея народной архитектуры и быта. Ее бы я назвал самым взыскательным своим критиком и оппонентом.
7. На что не жаль потратить миллион?
— Если личный, то опубликовал бы все то, что было записано, зарисовано в экспедициях. Кое–что я издавал, но еще хранится много неатрибутированных пленок, слайдов. Хотелось бы, чтоб все это не залежалось в семейном собрании или в фонде личного архива.
8. У Музея древнебелорусской культуры, входящего в состав института, богатейшее собрание. Вот только оно, к сожалению, малодоступно для широкой публики.
— Я бы так не сказал. В течение года в музее бывает несколько десятков тысяч посетителей. Для ведомственного музея — не так и мало. И мы постоянно размышляем над тем, как увеличить «пропускную способность», если так можно выразиться. В создание музея в свое время были вложены немалые средства, у нас действительно хорошее собрание, есть оборудование, которое, наверное, можно только в Третьяковской галерее встретить. Например, кассетное хранение икон и картин. Конечно, все это не должно быть закрыто. Сейчас мы ведем переговоры с крупнейшими белорусскими турфирмами — думаю, уже к концу года эта «машина» должна заработать.
9. Интеллигентность. Что это такое в вашем понимании?
— По моему убеждению, это отнюдь не подразумевает исключительно эрудицию и широту кругозора. Здесь еще и нечто другое. Не раз приходилось видеть весьма просвещенных, но хамоватых людей и обнаруживать невероятную душевную культуру, подлинную интеллигентность у простых сельчан, с которыми столько довелось общаться в экспедициях. Хотел бы сказать, что в нашем институте работают в основном интеллигентные люди, здесь такая особая атмосфера, добрый микроклимат, что молодые, придя к нам однажды на практику, редко когда находят в себе силы уйти — остаются. Думаю, в этом тоже особая притягательность интеллигентных людей — в той среде, которую они умеют вокруг себя создать.
10. Что вам легче — подняться в 6 часов утра или лечь спать в 4?
— Приходилось быть и совой и жаворонком. Все легко, когда надо. Когда мы создавали Музей народной архитектуры и быта, был случай: с Сергеем Сергачевым нашли уникальный дом, крыша которого держится на столбах, а не на стенах, как это принято. Хозяин отказывался сначала, а накануне майских праздников говорит: продам! Мы так волновались, чтоб успеть обернуться с транспортом и обмерами, — а вдруг хозяин передумает, — что я тут же сел в ночной поезд и отправился в Зельву. А оттуда надо было пешком идти километров 12 до нужной деревни. Так полночи и шел. Добрался — только рассвело. Зато был по–настоящему вознагражден, когда имел удовольствие наблюдать раннее деревенское утро: кричат петухи, хозяйка топит печь, хозяин колет дрова...
11. Всегда ли вы говорите все, что думаете?
– Не всегда это нужно и уместно.
12. Оказало ли влияние на ваш характер созвездие, под которым вы родились?
— Астрономию уважаю, в свое время всерьез ею увлекался. И сейчас могу прочесть детям неплохую лекцию по ночному звездному небу. А вот в астрологию не верю, свойствами созвездия, под которым родился, не интересовался.
13. Кого вы предпочитаете держать в доме — кошку или собаку?
— Животным надо нормальное человеческое внимание и забота. А такой возможности нет.
14. От кого вы устаете больше всего?
— От людей, которые не контролируют время.
15. Есть ли в жизни вечная любовь?
— Конечно. Это понятие глобальное, оно заложено в человеческой природе. Однажды я спросил у одного знакомого священника нечто подобное. Он сказал мне: Бог создал человека как объект непрерывного совершенствования, он должен постоянно улучшать и мир, в котором живет. А основным энергетическим источником этого процесса и является любовь.
16. Если вы любите путешествовать, то какому виду транспорта отдаете предпочтение?
– Естественно, люблю. Когда только окончил институт, из командировок не вылезал: недели три в месяц пропадал. Сколько проехал! Всякое бывало — и на телеге приходилось, и в кузове грузовика. Однажды пришлось пешком добираться из Несвижа в Клецк. Подобрали нас тогда ребята, которые с ярмарки возвращались, посадили в телегу, и мы с песнями замечательно домчались! Сейчас, конечно, таких экстремальных путешествий не бывает — путешествую с комфортом, на машине, а то и самолете. Но «попутные телеги» из своей юности вспоминаю с удовольствием.
17. Кто ваш самый близкий друг?
— Жена. Мы переросли какие–то бытовые проблемы, дети стали взрослыми — теперь больше возможностей общаться друг с другом не только на профессиональные, но и на отвлеченные, даже порой философские темы.
18. Как вы проводите свой отпуск?
— И на море бывало, и за границей... Но всему этому в последнее время предпочитаю отдых в родных местах. Ностальгия с возрастом все острее становится. Родителей моих уже нет, но осталось много родственников на селе. Вообще–то у меня большой отпуск, но я его ни разу полностью не выбирал — в лучшем случае половину.
19. Чего нельзя прощать даже лучшим друзьям?
— Думаю, на этот вопрос все отвечают одинаково: предательства, лицемерия, лжи.
20. Что такое, по–вашему, лень, а что — душевный покой?
— Душевный покой воспринимаю как паузу, возможность спокойно поразмыслить над происходящим. А лень — на это как–то нет времени. Еще с деревенского детства.
21. Если у вас есть свой огород или дачный участок, то какие овощи и фрукты нравится выращивать?
— Землей заниматься люблю, да и вообще сельским трудом. Правда, возможность такая выпадает в последнее время крайне редко. На родине у супруги интересно возиться с пчелами. Они меня уже не жалят.
22. Будь вы главой государства, что бы вы сделали в первую очередь?
— Наша национальная культура — синтез культур востока и запада Европы. Здесь сохранены многие нетронутые природно–ландшафтные ценности. Нас обошло монголо–татарское иго и европейское великое переселение народов. В результате этого счастливого стечения обстоятельств сохранилась уникальная цивилизация. Будь я главой страны, я бы в первую очередь провозгласил ее непреложной вечной ценностью и что носителем этой цивилизации является белорус. Думаю, по своей значимости такое богатство может быть поважнее, чем изобилие полезных ископаемых и нефтяных месторождений. Ведь это не то, что дано, а то, что создано. Народ, который обладает подобной ценностью, имеет такую историю, сможет решить все проблемы.
23. А врагов вы себе успели нажить?
— Думаю, нет. Однажды мне даже с некоторой завистью сказали: «Хорошо тебе, у тебя врагов нет».
24. Кем бы вы стали, появись возможность начать все сначала?
— Архитектором, ученым, стремящимся максимально реализовать себя в творческом плане.
25. Чего вам лично больше всего недостает сегодня?
— Более всего — времени. Тот темп, который взял еще в студенческие годы, начав заниматься научной работой, не могу сбавить до сих пор. Каждый раз себе обещаю: вот закончу нынешнее исследование и остановлюсь. Но еще ни разу обещание это не сдержал.
26. Когда вы последний раз хохотали от души?
— Люблю посмеяться, по натуре я не угрюмый человек. Рассмешить меня может даже кошка, забавно устроившаяся греться на крыше.
27. При каких обстоятельствах вы познакомились с нашей газетой?
– В конце 70–х годов, когда ваша газета выступала с заметками о необходимости создания музея народной архитектуры и быта. С тех пор стал читать ее регулярно.
28. Как вы относитесь к наблюдению А.П.Чехова, что на свете нет ничего страшнее, чем провинциальная знаменитость?
— Обидно, когда в российских столицах иногда говорят: «Минск — хороший местечковый город» или о Марке Шагале пишут: «...родом из захолустного города Витебска». Время провинциальных актрис прошло, и уважать себя все–таки надо.
29. Помните ли вы свое детское прозвище?
— У меня его не было. Дело в том
, что у детей учителей и фельдшеров почему–то не было кличек, хотя у наших друзей из деревни были у всех. Может, это из семьи идет?
30. Не рискнете предсказать, какие перемены ожидают нашу страну через год?
— Прогнозы — дело неблагодарное. Посмотрите на погоду. А если серьезно, если говорить о стране, то основной прогноз — стабильность, устойчивое инновационное развитие.
31. Бывало ли такое, что вы чувствовали: вам надоела ваша работа?
— Были эпизоды. Правда, тогда надоедала не работа, а ситуация. Особенно в первой половине 90–х годов, когда наука рушилась на глазах. Многие толковые и перспективные тогда ушли. И я тоже боролся с этим искушением — уйти из науки, заняться прикладным трудом. Хотелось открыть свою творческую мастерскую и просто зарабатывать деньги. К счастью, удалось выстоять.
32. А какие книги, по–вашему, надо прочесть всем?
— Классику — русскую и мировую. Своим студентам я всегда говорю: не может быть ни художника, ни дизайнера, ни архитектора, если он не владеет академическим рисунком. Нельзя быть образованным и культурным человеком, не изучив мировую классическую литературу.
33. У кого конкретно и что именно вы спросили бы в первую очередь, будь у вас такая возможность — пообщаться с самыми интересными личностями нашего времени?
— У российского искусствоведа Иконникова, автора работы «1000 лет русской архитектуры», описавшего архитектурную семантику России. Я бы хотел расспросить его о влиянии образа жизни на среду обитания белорусов в его видении. А ведь такая возможность у меня была, я ею в свое время не воспользовался, все думал, успею еще. Не успел...
34. Вы хорошо знаете свою родословную?
— Далеко не в полной мере. Пока этим вопросом специально не занимался. Но надеюсь, еще займусь.
35. Самый счастливый день в вашей жизни?
— У меня таких два — это дни, когда родились мои сыновья.
36. Есть ли у вас любимое занятие, помимо основного рода деятельности?
— Люблю живопись. К сожалению, такая счастливая возможность выпадает разве что во время отпуска.
37. Что вы чувствуете в обществе молодых людей?
— Может, в силу того, что я преподаю с 1992 года, не просто привык — полюбил общаться с молодыми людьми. Из этого общения выношу много нового и удивительного.
38. Как часто и по какому поводу вы бываете недовольны собой?
— Довольно часто. И об этом лучше не говорить. (Смеется.)
39. Рок–музыка — это надолго? По–вашему...
— Когда был студентом, каждое утро у нас начиналось с рок–оперы «Иисус Христос — суперзвезда», которую играл здоровенный магнитофон «Комета», стоявший в нашей комнате в общежитии. Слушали «Роллинг Стоунз», «Дип Перпл», «Битлз». Музыка, достойная уважения, у нее всегда будут поклонники. Но сейчас всему этому предпочту Шопена.
40. Ваше любимое блюдо?
— Национальная кухня.
— Футбольная команда?
— Минское «Динамо» 1982 года, выигравшее чемпионат СССР.
— Танец?
— Вальс.
— Газета?
— «Советская Белоруссия».
— Музыкальное произведение?
— Музыка Шопена, Дебюсси, Бетховена, Шуберта. В данный момент заслушиваюсь «Неоконченной симфонией» Шуберта. Пытаюсь разобраться в истоках появления этого сочинения.
— Запах?
— Сирени.
— Цвет?
— Белый. Цвет чистого листа бумаги, с которого можно все начать.
— Время года?
— Лето.
— Погода?
— Умеренно солнечная.
— Цветы?
— Все–таки розы. Их интересно рисовать.
– Наряд?
— Деловой костюм.
— Праздник?
— Новый год, 9 Мая. Святой праздник с детства. Мои отец и дед воевали.
41. Можете назвать то место на земле, которое вам всего милее?
— Родныя мясцiны. И с годами это чувство только усиливается.
42. Часто ли вам приходится одалживать у кого–то деньги?
— В последнее время — никогда. А в студенчестве — кто из нас не перехватывал до стипендии?
43. Каково ваше отношение к конкурсам красоты?
— Нормальное. Только хотелось бы, чтобы в них было больше искренности и поменьше меркантильности.
44. Верите ли вы в изречение: «Все, что ни делается, все к лучшему»?
— Нет. Ведь я же знаю историю.
45. Как вы заботитесь о собственном здоровье?
— Веду здоровый образ жизни. Понимаю, что заботиться необходимо — хотя бы для того, чтобы иметь возможность и силы работать. Но реально не всегда хватает времени для занятий спортом.
46. Летаете ли вы во сне?
— Нет. Давно уже.
47. Когда у вас плохое настроение, вы что делаете?
— Стараюсь отвлечься. И это несложно. Посмотрите — столько всего, до чего руки не доходят. (Показывает на стеллажи, заваленные рукописями и книгами. —Авт.)
48. Вы часто пишете письма?
— Только служебные. А так — есть тысячи вариантов немедленно пообщаться.
49. Верите ли вы в лучшее будущее наших детей?
— Конечно. В это верит всякий, у кого есть дети.
50. Вопрос, который вы хотели бы задать себе сами? И ваш ответ...
— Все ли я сделал для того, чтобы институт процветал, чтобы результатами его труда могло пользоваться как можно больше людей? Ответ: что–то сделал, но впереди еще так много!
Конечно, наша беседа не могла не закончиться во взятой в самом начале «профессиональной» тональности. Остается лишь пожелать, чтобы и еще через полвека сотрудники института не только гордились сделанным, но по–прежнему считали, что они лишь в начале пути. С юбилеем!
Фото Виталия ГИЛЯ, "СБ".
