Елена МайороваВ воскресенье по каналу «Лад» в 17.40 будет показан фильм «34–й скорый» с участием Елены Майоровой
Пожалуй, в истории советского киноискусства короткая жизнь и трагическая смерть Елены Майоровой остается самой загадочной. До сих пор неясно, что же случилось в августе 1997 года: самоубийство или несчастный случай. И вряд ли мы узнаем когда–либо.
В 39 лет Елена Майорова, «вчерашняя пэтэушница пролетарского происхождения из Южно–Сахалинска», — звезда МХАТа, заслуженная артистка РСФСР, любимица Олега Ефремова. Востребована в кинематографе. И славой своей она обязана только себе, а не именитым родичам.
За свою короткую жизнь актриса снялась более чем в двадцати фильмах, работала с такими режиссерами, как Вадим Абдрашитов, Павел Чухрай, Владимир Наумов, Эльдар Рязанов, Геннадий Полока. Свои лучшие кинороли актриса сыграла в лентах «Макаров» Владимира Хотиненко, «Затерянный в Сибири» Александра Митты, а за работу в фильме «34–й скорый» получила приз за лучшую женскую роль на кинофестивале «Созвездие–89».
Будучи отличницей, она не прошла ни в один творческий вуз Москвы и, чтобы не терять год, поступила в строительное училище. Обматывала трубы стекловатой, металлической сеткой, заливала бетон. Через год приехала в Москву уже с красным дипломом изолировщицы, и снова — осечка. И только в ГИТИСе в последний момент Олег Павлович Табаков — он набирал курс, — отстоял «странные не актерские интонации» абитуриентки, был подкуплен необычайной доброжелательностью Лены Майоровой, что следует из его признания: «...как бывает у талантливых людей, она очень заинтересованно наблюдала за проявлением чужого дара. Этим она сразу для меня выделилась». Кстати, именно с курса, на котором училась Майорова, начинался путь знаменитого театра в подвале «Табакерка».
Как пишут исследователи творчества и жизни Елены Майоровой, у нее был «долгий роман со смертью». Последние годы жизни она азартно играла в самоубийство — и не для публики, а для себя. Своеобразный театр актера и зрителя в одном лице: разгонялась, оглядывалась и всякий раз тормозила у последней черты, будто прислушивалась: что я чувствую? готова? боюсь или нет? Майорову снимали с подоконников и ловили на подножках мчащихся поездов, а она упрямо заглядывала в черную бездну до беспамятства, до головокружения...
23 августа 1997 года смерть ответила ей взаимностью. В психиатрии такое состояние называют «театральные суициды».
Пресса не публиковала громких журналистских расследований на тему загадочной и мученической смерти Майоровой в доме на Тверской. Известно только, что сначала в убийстве подозревали ее супруга — модного художника Сергея Шерстюка, но у него было железное алиби: находился на даче. В конце концов, милиция за отсутствием состава преступления дело закрыла. Были, правда, небольшие сообщения и некрологи. Православная церковь Лену простила, ее отпели, потому что слышанные в подъезде крики «Помогите!» в патриархии расценили так: в последние минуты хотела жить, значит, раскаивалась в своем грехе, значит, поднося к платью спичку, действовала по наваждению.
В тот августовский день Лена не поехала на дачу, как планировали в семье, сославшись на работу — озвучивание фильма. Позже выяснилось, ей никуда не надо было ехать, просто она придумала причину для отказа. А дальше, когда в квартире никого не было, Лена вышла, на лестничной клетке облила себя керосином и чиркнула спичкой... Соседи видели, как кричащая женщина выскочила из подъезда и забежала в служебный вход театра имени Моссовета, который находился рядом. Одежда на ней полностью сгорела, лицо и шея обуглились. Она рухнула на линолеум и просила о помощи. «Скорая» и милиция прибыли через 5 минут.
Майорова поступила в больницу в тяжелейшем состоянии, в агонии. Глубокие ожоги поразили более 85 процентов поверхности тела. Спасти ее было невозможно. Пожарные, которые обследовали квартиру на возможность возгорания, сообщили, что там был полный порядок, выключены свет и газ, а массивная дверь закрыта на оба замка. Скорее всего, последний поступок актрисы был хорошо спланирован. Керосиновая лампа привезена Леной из Сицилии, керосин на тот момент был в доме — актриса лечила ангину. Возможно, могла случайно пролить его на платье, выйти покурить на лестничную клетку, а с сигареты упала искра... Похоже на правду, но неправда. У авиационного керосина легко воспламеняются только пары. Пролитый на ткань он не горит.
Последний фильм, в котором снялась Елена, назывался «Странное время», близкие полагают, что картина сыграла роковую роль в ее судьбе. Осенью 1996 года ей предложили сыграть любовь цветущей зрелой женщины к юному мальчику, причем любовь физическую, натурально и обнаженно. Муж актрисы не возразил: «А что, ты красивая, давай...» В паре с ней снимался 27–летний актер Олег Васильков, светловолосый, зеленоглазый, ростом намного ниже Лены. Сразу оговорюсь: в обществе трезвости ни Майорова, ни Васильков не состояли. Роман актеров протекал бурно и прилюдно, пока на дне рождении Лены 30 мая 1997–го ее муж и любовник не встретились вместе в компании. История умалчивает подробности мужского разговора, но Лена после этой встречи осталась жить в доме на Тверской в квартире мужа.
Кстати, близкая подруга актрисы Татьяна Догилева после смерти Лениного мужа, который умер через 8 месяцев от рака, вспоминала: «Думаю, если бы Сергея обследовали в то лето и врачи озвучили его диагноз, то собственные опыты со смертью Лена бы прекратила».
Впоследствии говорили: Майорову убил МХАТ. Бездоказательно. На спектакле «Орестея», который высоко ценила критика, сложилась хорошая компания: Татьяна Догилева, Евгений Миронов и Лена. Это были счастливые три года гастролей по всему миру. Примерно за год до трагедии Олег Ефремов, свободный от брачных уз, сделал Лене официальное предложение. Ей пришлось отказать: «Я люблю мужа». Лене и Сергею нравилось бывать у художественного руководителя МХАТа, нравилось Сергею, когда ценили супругу, но со светлым образом режиссера он не церемонился: «Он пьющий, ему 70 лет, он с ума сошел...» Один раз Олег Николаевич то ли в шутку, то ли всерьез даже просил: «Сереж, отдай Лену». Потом, говорят, понял, что отвергнут, и утихомирился. Правда, гонял на репетициях несостоявшуюся любимую как сидорову козу...
На похороны Олег Ефремов не пришел. Но в фильме памяти Лены твердо заявил: «Как она жила, так и следует жить. Из уютной, спокойной, теплой жизни ничего не получится».
