— Евгений Михайлович, американский исследовательский центр Pew Research Center не первый год констатирует, что доля среднего класса во многих развитых странах падает. Особенно в США, где доля среднего класса самая низкая — 59 процентов. При этом там самая большая доля зажиточного (15 процентов) и малообеспеченного (26) классов. О чем говорят подобные мировые тенденции?
— Количественные характеристики, иллюстрирующие средний класс, обычно весьма условны и размыты. В США до недавнего времени его удел в обществе рассчитывался на уровне 70—80 процентов, примерно такая же доля отмечалась в других странах. За два десятилетия доля среднего класса упала в Норвегии (c 81 до 80 процентов), Испании (с 69 до 64), Финляндии (с 82 до 75), Люксембурге (с 80 до 75), Германии (с 79 до 72), Италии (с 69 до 67). При этом во всех странах, где имело место сокращение среднего класса, часть граждан присоединилась к малообеспеченной группе населения. Хотя, разумеется, были и те, кто пополнил ряды зажиточного класса. Самыми успешными странами Pew Research Center называет Нидерланды и Ирландию, в которых разница прироста зажиточных и малоимущих составила 8,2 и 6,2 процента соответственно.
— Мы помним развитие среднего класса в нашей стране. Поначалу это были кооператоры, первые предприниматели, зарождавшийся бизнес. Позже они превратились в наиболее обеспеченную прослойку общества. Однако сегодня трансформация налицо: с первых строчек доходного рейтинга малый и средний бизнес явно вытеснили айтишники.
— В Беларуси средний класс начал фактически складываться лишь с появлением института президентства и проведением первого референдума. Сильная вертикаль власти, жесткая ценовая политика — факторы, способствовавшие этому. Сегодня наш средний класс — это малые и средние предприниматели, специалисты, учителя, врачи, инженеры, агрономы, некрупные фермеры, офицеры среднего звена. Это рядовые спортсмены, секретари, референты, агенты по рекламе. Словом, не очень богатые, но и не очень бедные. Вообще, принадлежность к среднему классу — это многокритериальный социальный феномен. Средний класс — это еще и носитель традиций и обычаев страны (например, Радоница), образа жизни, усредненных духовных ценностей, личной и потребительской свободы.
Но важно понимать, что принадлежность к среднему классу и ощущение себя этим классом — это разные вещи. Сегодня с точки зрения принадлежности к этому классу количество людей, отождествляющих себя со средним классом (50,5—55 процентов), — выше, чем тех, кто причисляет себя к среднему классу по уровню доходов (50,2 процента). В нашей стране доля среднего класса вдвое меньше, чем в США и развитых странах Западной Европы. Однако снижения этой доли, характерного для множества стран, в Беларуси нет. Во-первых, потому что нет резкого расслоения по доходам, как, скажем, в России. Там наиболее обеспеченные имеют доходы в 16 раз выше, чем наименее обеспеченные. В нашей же стране этот показатель составляет 4,1 раза. Поэтому стабильность существования среднего класса в нашей стране не меняется, он даже понемногу расширяется: за счет роста заработной платы, уровня личных и семейных доходов.
— Но в мире, как вы отметили, идет обратная тенденция. Недавно модельер Кирилл Гасилин поведал, как стал свидетелем кризиса среднего класса в Париже: «На пляс де Виктуар закрылись все магазины моды. Все! Как говорят французы, «се ля Березина». Модой никто не интересуется, нет потребителей!» Почему же в нашей стране этого не происходит? И как нам сохранить средний класс, уберечь его от вымывания в ходе трудовой миграции, утечки мозгов?
— Современная Беларусь безо всякого преувеличения — центр стабильности в Восточной Европе. И в том числе и поэтому средний класс нам чрезвычайно важно расширять. А для этого надо понимать, что людей интересует прежде всего справедливость. Именно о ней как о залоге нормального развития общества неоднократно говорит Президент. Справедливость лежит и в основе формирования и расширения среднего класса. А что мы видим сегодня? У населения весьма высок уровень доверия к Президенту (80 процентов и выше). Уровень доверия к Правительству и Парламенту — средний (40—50 процентов). А вот к местным властям, к чиновникам на местах уровень доверия зачастую невысок, о чем говорят и личные приемы граждан, и результаты прямых телефонных линий.
И вот именно здесь — на уровне обеспечения справедливости в обществе и, как следствие, роста доверия к местным властям — открывается большой резерв для расширения нашего среднего класса! Я совершенно убежден: доля среднего класса в стране по мере реализации программы социально-экономического развития Беларуси на 2016—2020 годы и стратегии «Наука и технологии: 2018—2040» будет демонстрировать тенденцию к расширению. А это, в свою очередь, укрепит все основные направления развития страны — экономику, образование, науку, бизнес. Вот почему столь пристальное внимание Президента и столь жесткие требования его в части обеспечения справедливости в обществе. Именно за ней, и за средним классом как ее индикатором, будущее нашей страны.
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Понятие «средний класс» в ходу уже 2,5 тысячелетия. Впервые его употребил примерно в 420 году до нашей эры древнегреческий драматург Еврипид, вложивший в уста Тесея, героя комедии «Умоляющие», такие слова: «Лишь средний класс для города опора; он законам покорствует и власти». В следующем столетии идею развил великий философ Аристотель, указавший в своем трактате «Политика», что «государство, состоящее из средних людей, будет иметь и наилучший государственный строй». В нынешнем понимании термин возник в 1913 году, когда статистическое ведомство Великобритании обозначило термином middle class слои населения, находящиеся между правящим классом и пролетариатом.
Доля среднего класса в стране по мере реализации программы социально-экономического развития Беларуси на 2016—2020 годы и стратегии «Наука и технологии: 2018—2040» будет демонстрировать тенденцию к расширению. А это, в свою очередь, укрепит все основные направления развития страны — экономику, образование, науку, бизнес.osipov@sb.by
