Штрихи к портрету Сергея Дорожного
К ранним дебютам в литературе многие относятся скептически... Поэтический сборник — в 17 лет! Да что такой юнец может поведать миру?
Поэт, родившийся век назад и издавший первый поэтический сборник в 17 лет, уже имел достаточно горький жизненный опыт. Его звали Сергей Середа. Совсем маленьким ему пришлось с семьей изведать ужасы Первой мировой войны, беженство... Потом — революция, кровавый вихрь, отобравший семью (отец Сергея был соратником генерала Булак–Балаховича, фигуры в свое время нашумевшей, но сегодня малоизвестной). Сергей с 1921 года воспитывался в Мозырском детском доме. А в 1924 году поступил в Белорусский педагогический техникум — «питомник» национальных культурных кадров.
На фотографиях Сергей Дорожный выглядит очень романтично: красивое мужественное лицо, интеллигентное, даже, можно сказать, артистическое. Однокурсники вспоминали, что он всегда был веселым, внешне беззаботным, хотя понятно, что пережить пришлось немало. И еще — никто не знал, что студент Сергей Середа и поэт Сергей Дорожный, который все чаще и чаще печатался в газетах и журналах, одно лицо... Конечно, со временем тайна была открыта. Один из соучеников вспоминал о Дорожном: «Раптоўна з’яўлялася натхненне i ён не мог чакаць тэй хвiлiны, калi нiкога няма ў пакоi. Сяргей пiсаў у iнтэрнаце адкрыта, пры ўсiх. Часам, калi стол быў заняты, ляжаў на ложку, абапершыся лакцямi ў падушку, на якую клаў сшытак. Пабочныя гутаркi яму не перашкаджалi. Ён паглыбляўся ў свае мроi. Шырокiя бровы сашчэплiвалiся. Упарта блытаў пальцамi пасму валасоў, круцiў iх, непаслухмяных, у завiткi».
В 1926–м выходит первый сборник поэта Сергея Дорожного «Звон вясны», совместный с поэтом Израилем Плавником, братом Змитрока Бядули. Откуда взялся псевдоним Дорожный? В текстах поэта часто встречается образ дороги... На писательском съезде юный Сергей прочитал:
Беларусь больш не стане крыжам
Пры дарозе з Хрыстом распятым.
В объединение «Маладняк» его приняли единогласно. А потом Сергей был среди тех смельчаков, которые вышли из «Маладняка», чтобы создать «Узвышша» — литературное объединение, декларировавшее свободу творчества и эксперимент, и культурно–национальное возрождение...
В первом же альманахе «Узвышша», вышедшем в 1927 году, были напечатаны стихотворения Сергея Дорожного.
Зiма цяпер — i снегу па каленi.
Нi сцежак, нi дарог няма, —
Цярусяцца i падаюць сняжынкi памаленьку —
Зiма, зiма...
...Гады, гады! Мiне ўжо скора дваццаць...
А днi сняжынкамi лятуць, лятуць,
На белы снег яны садзяцца i садзяцца.
Когда ищешь сведения о Сергее Дорожном, создается впечатление, что без него не обходилось ни одно литературное событие. Литтусовка была тесной и дружной... В 1927 году появляется даже известие, что восемь молодых поэтов — Павлюк Трус, Валерий Моряков, Виктор Козловский, Сергей Дорожный, Максим Лужанин, Петро Глебка, Тодар Кляшторный и Янка Бобрик — начали работать над большой общей поэмой «з сучаснага грамадскага i культурнага жыцця». Поэму обещали напечатать в журнале «Полымя»... Да так никогда и не напечатали.
В 1926 году в газете «Комсомольская правда» появилась статья Л.Сосновского «Развенчайте хулиганство». В ней автор называл Сергея Есенина «знамением хулиганства», а его поэзию — «лирикой взбесившихся кобелей». Группа студентов Белпедтехникума написала письмо–протест: «Можа быць, Ясенiн нават вельмi горача адносiўся да сваёй Русi, але iнакш ён не змог бы быць нацыянальным паэтам.
Ён унёс новае, ён сапраўдны мастак, толькi трэба добрай крытыцы падрыхтаваць, як належыць, чытача да вывучэньня Ясенiна... Далёкiя нацыянальнасьцi СССР выкажуцца пра Ясенiна таму, што ён вялiкi паэт i мастак, i тым самым змыюць цень, кiнуты неабачлiвым артыкулам тав. Сасноўскага».
Среди «подписантов» — Петро Глебка, Янка Бобрик, Янка Тумилович, Валерий Моряков, Максим Лужанин и Сергей Дорожный.
Письмо опубликовано не было, однако авторам «аукнулось».
Так же, как и другое письмо. В 1928 году в газете «Советская Белоруссия» появился «лiст трох» — письмо студентов Белорусского университета Михася Зарецкого, Андрея Александровича и Алеся Дудара, которые заявляли, что уходят из университета, потому что там начали травить белорусских писателей. Действительно, в стенгазете появилась оскорбительная статья в адрес «зазнавшихся» поэтов. Скандал вышел на высокий политический уровень. Других университетских поэтов, в том числе Сергея Дорожного, заставили писать осуждающее письмо... Написали. Письмо было зачитано на собрании. Но также признано антисоветским!
Были и истории без политической «подкладки»... Как–то в литературной тусовке прошел слух: Павлюк Шукайла собирается судиться с Сергеем Дорожным! Или вообще на дуэль того вызвал...
Действительно, по редакциям было разослано письмо Павлюка Шукайлы, белорусского футуриста, личности яркой и скандальной, в котором тот излагал странную историю: по редакциям ходит Сергей Дорожный и разносит рукописи якобы авторства Павлюка Шукайлы. А на самом деле это пародии на стихи Шукайлы типа «выйду я на сенажаць, i з нагана ў жабу — бац». Футурист возмущен и подает в суд...
До суда дело не дошло, но литературная общественность повеселилась — и с удовольствием. Ведь воинственный Шукайла обижал многих... Своих коллег, того же Морякова, Дорожного, Кляшторного, назвал в одной из своих статей так: «Паэты пяшчотных струн, iльдзяных гiтар, пярыннага блажэнства i лiтаратурнай пустазвоннiцы».
«Пярыннага блажэнства» тогда, в годы порыва и дерзаний, позволить себе не мог никто.
Пры дарозе ўкопаны кол,
На калу дзеравяная бiрка.
I напiсана шэранню слоў,
Што ўсё гэта — голая лiрыка.
Это из стихотворения Сергея Дорожного...
Идеологические гайки закручиваются. Сергея Середу исключают из университета. Оказывается, его отец, воевавший против советской власти, жив и находится в панской Польше. О чем и сообщила газета «Звязда». Однако поэт смог восстановиться в университете, в 1930 году получает диплом... И тут грянул процесс по вымышленному «Саюзу вызвалення Беларусi». «Верхушку» «Узвышша» арестовывают. Те, кто остался на свободе, принимают резолюцию: «Патрабуем жорсткай кары агентам мiжнароднай буржуазii ў савецкай Беларусi — беларускiм контррэвалюцыйным нацыянал–дэмакратам». Подписались Бядуля, Чорный, Глебка, Лужанин, Кляшторный, Мрый, Крапива... и Сергей Дорожный. Не спешите осуждать — нам трудно представить себе ужас и растерянность тех дней, атмосферу изматывающих собраний, на которых падали в обморок, близость смерти и пыток... Плюс у многих вера в советские идеалы.
Дорожный работает в разных редакциях, на белорусском радио... Оттуда его увольняют за «сiстэматычнае працягванне ў сваiх лiтаратурных перадачах нацдэмаўскiх установак да мiкрафону, нарачытае змазванне ролi партыi ў барацьбе з контррэвалюцыйным нацдэмакратызмам, паклёп на палiтыку партыi на вёсцы». В 1935–м исключают из Союза писателей.
Наверное, Дорожный был рад, что подвернулась престижная работа — писать книгу о самом первом секретаре ЦК КП(б)Б Н.Гикало. Считал это шансом... Старательно собирал материалы, беседовал с героем...
Органы НКВД тоже посчитали это своим «шансом»... Сергей Дорожный, сын врага революции, сторонник «кабацкого поэта» Есенина и «нацдэм», был арестован 8 августа 1936 года по обвинению в... подготовке покушения на Гикало.
1 августа 1937 года во дворе минской тюрьмы НКВД горел костер... В нем превращалось в пепел несколько десятков тысяч рукописей, конфискованных у писателей, поэтов, ученых... Были там и рукописи Сергея Дорожного.
5 октября 1937 г. выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР приговорила Сергея Дорожного к 8 годам лагерей. Ему было 28.
Можно сказать, повезло — не расстреляли вместе с другими.
Начался последний мучительный путь...
«Врагов народа» из БССР переправляли в Сибирь. Орша, Могилев... «Распред» в Новосибирске — «литейка», без пола, без прогулок, зато со вшами. Там умер поэт Михась Багун, сердце не выдержало. Потом зэков, среди которых находились белорусские поэты, перегнали в Ивановский лагерь, на зимовку... Потом — дальше, эшелонами... Приходилось жить рядом с уголовниками, которые считались привилегированной кастой. Поэт Майсей Седнев вспоминал: «Зноў нас павезлi далей. Сяргей Дарожны расказваў па дарозе нейкага польскага «Нiкадыма Дызну», якога прачытаў: жулiкi прасiлi, каб iм расказвалi «романы». Ва Уладзiвастоку нас заладавалi ў «Трансбалт», глыбока ў трум. Мы аддавалi свой паёк, каб толькi папiць вады, бо есцi не хацелася, а хацелася пiць. Калi мы апынулiся ў японскай зоне, пачалi даваць вады больш, накрылi брызентам, казалi: «Цiшэй! Цiшэй!» Бо быў такi выпадак, калi японцы прышвартавалi параход i выпусцiлi ўсiх зняволеных... Так нас пераправiлi на Камчатку, тады — на Калыму...»
А Сергей Дорожный оказался не где–нибудь, а на строительстве Комсомольска-на-Амуре. Там и окончил свою жизнь.
В разных источниках указывались разные даты его смерти. 1938–й, 1943–й...
Сяджу i думаю... адзiн, як месяц,
нiкога не пакрыўдзiўшы, далёкiх, любых клiчу.
Ласкава шастаюць завеi снежнай песняй,
Ласкава шастаюць у лозах нiцых...
Сяджу i думаю адзiн, як месяц.
Почти все друзья Сергея Середы погибли между шестеренками репрессивной машины. Павлюк Шукайла пытался спрятаться, жил, где придется... Бесполезно. На допросах он держался необыкновенно мужественно. Израиля Плавника, соавтора Дорожного по первой книге, довели бесконечными допросами до сумасшествия. В начале войны он окажется в психиатрической лечебнице под Москвой. Его вместе с другими неэвакуированными больными уничтожат немцы. А первый секретарь Гикало 25 апреля 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР был приговорен к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян.
Все упоминавшиеся здесь люди реабилитированы...
На снимке: Молодые писатели тридцатых. С.Дорожный — первый справа во втором ряду.
