«За прошедшие три года клика Тито полностью разоблачена как группа шпионов и убийц, уже давно находящихся на службе у американской и английской разведок. Белград превращен в центр американской разведки на Балканах. Отсюда, из Белграда, титовцы засылают шпионов и диверсантов в народно– демократические страны, планомерно организуют все чаще повторяющиеся пограничные конфликты и провокации... Выполняя задания своих империалистических хозяев, клика Тито ликвидировала в Югославии народно–демократический строй, установила фашистский режим, реставрировала капитализм и превратила страну в колонию и военный плацдарм американо–английских агрессоров» («Белградская клика шпионов и убийц на службе поджигателей войны», 10.07.1951).
«Славные революционные традиции имеет дружба советского и югославского народов, закаленная в боях против фашистских захватчиков. Эта дружба проверена временем, совместной борьбой за светлое будущее человечества — коммунизм. Новым проявлением горячих чувств, глубокого уважения и симпатий, питаемых советскими людьми к югославским братьям, был митинг в Кремлевском Дворце съездов... Трудовая Москва приветствовала здесь посланца югославского народа — Президента СФРЮ, Генерального секретаря Союза коммунистов Югославии Иосипа Броз Тито. В зале, украшенном государственными флагами Советского Союза и Югославии, — новаторы промышленности и строек столицы, представители интеллигенции, учащаяся молодежь. Горячие аплодисменты раздаются в зале, когда в Президиуме появляются товарищ Иосип Броз Тито, Йованка Броз, депутат Союзной скупщины и член Исполнительного комитета ЦК СКЮ Джуро Пуцар, другие югославские гости» («За новые победы великого дела социализма и коммунизма!», 1.07.1965).
«То, что люди называют обыкновенно дружбой, — в сущности, только союз, цель которого обоюдное сохранение выгод и обмен добрых услуг; самая бескорыстная дружба — не что иное, как сделка, при которой наше самолюбие всегда рассчитывает что–нибудь выиграть» — если бы французскому фрондеру и моралисту Франсуа де Ларошфуко довелось прокомментировать развитие отношений между Советским Союзом и некоторыми странами «народной демократии», то он почти наверняка полистал бы свои «Максимы» и прочитал нечто подобное. Нам, однако, для того чтобы попытаться сдуть пыль с исторической дружбы, окажется мало не только афоризмов Ларошфуко, но и его «Мемуаров».
В истории взаимоотношений Иосипа Броза, однажды добавившего к фамилии свой партийный псевдоним Тито, с советскими лидерами можно найти ответы на многие вопросы послевоенной Европы. Уверен, немногие знают, что унтер–офицер Броз в Первую мировую войну служил в австро–венгерской армии, попал в русский плен, а освободил его 1917–й год. Первой женой этого сына хорвата и словенки была русская крестьянка красавица Пелагея Белоусова, и в ее судьбе можно найти отзвуки всех советско–югославских отношений. В брак с Иосипом она вступила в 1920 году, однако он был расторгнут в 1936-м — по взаимному согласию и в Москве. В 1938 году Пелагея Белоусова была арестована органами НКВД. К тому времени она вторично вышла замуж. В 1940 году ее освободили. В 1948 году, однако, после конфликта Сталина и Тито она была снова репрессирована как бывшая жена генерального секретаря ЦК КПЮ и осуждена на 10 лет тюремного заключения. В 1957 году ее реабилитировали. В 1966 году сын Белоусовой и Тито Жарко приезжал из Югославии на свидание с матерью. Умерла Пелагея Белоусова в 1968 году в Москве.
И все–таки как объяснить, почему Тито разругался со Сталиным, почему он поддержал ввод советских войск в Венгрию, но осудил ввод сил Организации Варшавского Договора в Чехословакию, почему в якобы коммунистической Югославии главенствовал титоизм, а не марксизм–ленинизм, почему спортсмены из Белграда ездили в Лос–Анджелес на Олимпиаду, и почему из множества иконоподобных европейских лидеров только Ленин и Тито продолжают и сегодня лежать в своих мавзолеях? Для того чтобы попытаться ответить на эти вопросы, сегодня мы еще раз заглянем в старую «Советскую Белоруссию».
«По прибытии в Москву, выступая на аэродроме перед микрофоном, албанский Премьер–министр генерал–полковник Энвер Ходжа сделал следующее заявление: «Сегодняшний день является историческим и самым счастливым днем для нашего народа, так как его представители сегодня впервые посещают ваше славное отечество, вашу героическую столицу, к которой всегда обращены сердца и мысли нашего народа... Советский Союз дал нам свободу, он дал нам победу, и теперь он нам дает свет в жизнь... Да здравствует Советский Союз — надежный защитник свободы, прав и действительного мира, защитник больших и малых народов. Пусть живет и здравствует столько, сколько живут горы, самый любимый и дорогой друг нашего малого народа, ваш вождь великий Сталин» («Заявление генерал–полковника Энвера Ходжи», 16.07.1947).
«Г.М.Димитров скончался 2 июля 1949 г. в 9 ч. 35 мин. утра. В течение многих лет Г.М.Димитров страдал атрофическим циррозом печени, сахарным диабетом и общим резко выраженным атеросклерозом. Смерть последовала вследствие недостаточности функций печени» («Медицинское заключение о болезни и причине смерти Председателя Совета Министров Народной Республики Болгарии Г.М.Димитрова», 3.07.1949).
«Не доверять друзьям позорнее, чем быть ими обманутым», — поучал за три века до Сталина Ларошфуко, но в середине прошлого столетия к этой мысли не прислушивались абсолютно. И сегодня, говоря, например, о Георгии Димитрове, нам мало вспомнить его историческую победу в деле о поджоге рейхстага и даже то, что после Второй мировой войны руководимую им Болгарию на полном серьезе называли 17–й союзной республикой (16–й до 16 июля 1956 года была Карело–Финская ССР). Говоря о Димитрове, нам важно сказать и о том, что этот руководитель Коминтерна был одним из немногих, кто хотя бы пытался остановить каток репрессий против искавших политического убежища в СССР зарубежных коммунистов, социал–демократов, представителей других антифашистских сил. Впрочем, когда в 1937–м из Европы в СССР был спешно вызван руководитель Компартии Югославии Милан Горкич, Димитрову и другим руководителям Коминтерна оставалось лишь узнать, что новым руководителем СКЮ стал еще недавно бродивший по московским коридорам Иосип Броз.
Их биографии невероятным образом пересекутся спустя 10 лет. Тогда встанет вопрос о создании Балканской федеративной республики (куда могли войти Югославия, Болгария, Румыния, Албания и, в случае победы коммунистов, Греция), но слишком запутанный клубок государственных интересов и национальных противоречий оставит этот проект на бумаге. Разошедшийся со Сталиным во взглядах на построение Балканской федерации Тито придумал идеологию собственного имени (титоизм), которая базировалась на том простом принципе, что в каждом государстве средства достижения коммунизма должны определяться самим государством, а не внешними силами (под ними подразумевался Советский Союз). Естественно, такая позиция вызывала возмущение в СССР, отсюда и гневные отзывы, и «клика Тито».
В хрущевскую «оттепель» балканские ветры переменились. Югославия вернулась в число друзей СССР, а соседняя Албания, чей лидер Энвер Ходжа в отличие от многих современников никогда и не думал отрекаться от Сталина, стала все больше и больше дрейфовать в сторону Китая. До прихода к власти Горбачева об Албании в СССР говорили так, будто ее вообще не существовало. Ну что ж? Когда в апреле 1985 года умер Ходжа, поступившую из Москвы телеграмму соболезнования в Тиране поспешили отправить обратно. Прощание с вождем проходило во дворце имени Сталина, однако вопреки многим спекуляциям тело албанского руководителя не было помещено в мавзолей. В Тиране создали лишь музей Энвера Ходжи, а его тело сперва похоронили, потом эксгумировали, чтобы похоронить снова. Происходило это в 1991 — 1992 годах, когда бывшие страны «народной демократии» с превеликим энтузиазмом избавляли свою память от старых памятников.
В начале 90–х тайно, ночью, из мавзолея в Софии было вывезено тело Георгия Димитрова. Однако понадобится еще почти десятилетие, чтобы взорвать саркофаг в центре Софии.
У Иосипа Броз Тито мавзолей сохранился. Его усыпальницу в центре Белграда называют Домом цветов. Туда приходят поклониться тому, кто более 30 лет держал в своих руках страну, от которой его потомки–последователи нынче оставили только воспоминания.
«Величайший подвиг дружбы не в том, чтобы показать другу наши недостатки, а в том, чтобы открыть ему глаза на его собственные». Франсуа де Ларошфуко воевал с Ришелье, интриговал против Мазарини и лавировал между двумя Людовиками — Справедливым и Королем–солнце. Еще Ларошфуко не стеснялся любить чужую жену — мадам де Лонгвиль. Но самое поразительное в том, что в «Мемуарах», описывая своих друзей и врагов, он рассказал историю про подвески королевы. Историю, благодаря таланту старшего из Дюма ставшую известной каждому образованному человеку. Историю, которую можно перечитывать и двадцать, и десять лет спустя. Историю, которую можно даже пропеть.
На волоске судьба твоя,
Враги полны отваги,
Но, слава богу, есть друзья,
Но, слава богу, есть друзья,
И, слава богу, у друзей есть шпаги.
