Жители барака в Олехновичах пятый год не могут найти выхода из квартирно-бытового тупика
Распрощавшись с жильцами дома по улице Центральной, 18, я шел к станции с тяжелым сердцем. Еще и еще раз перебирая в памяти гнетущие картины, пытался поверить в увиденное. И не мог: этого просто не может быть, потому что так жить нельзя. Но быт двух семей с детьми-школьниками убедил в обратном: еще как можно. Похоже, чтобы доказать чиновникам, что проживать в ветхом бараке нельзя больше ни минуты, его обитателям придется дождаться обрушения крыши. Или пожара. Чтоб уже ни у кого не осталось сомнений.
Итак, это старый деревянный дом в самом центре Олехновичей. Из удобств — лишь железнодорожная ветка, которая проходит в 40 метрах от порога: каждый товарняк дом «слышит» дребезжащими стеклами. По одним данным, он построен в 1956—1958 гг. По другим — еще при поляках, в 1930-х. Так или иначе, все эти годы он находится на балансе местной птицефабрики ОАО «Олехновичи». И состояние, до которого он дошел за эти десятилетия, видно невооруженным глазом.
ЖАННА: «С 9 февраля нам запретили топить печи…»
Мы обходим постройку по периметру вместе с жильцами Татьяной Бабер и Жанной Герасим. Доски деревянного фронтона сгнили и готовы осыпаться нам на голову. По фундаменту — тут и там — змееподобные глубокие трещины. В одной половине дома все окна заколочены досками. В другой — стекла в рамах можно пересчитать по пальцам. Пустые ниши заделаны листами ДСП, фанерой и подушками. С трудом верится, что в этом сооружении живут люди. Но они и вправду живут.
Холодный предбанник. Прямо и налево — двери, за которыми меня ждут схожие как две капли воды женские судьбы.
Жанна Герасим получила свою служебную двушку в 1992 году. От птицефабрики. Муж работал здесь водителем, сама — в одном из производственных цехов. Только-только родилась Яна…
— Стояли в очереди нуждающихся. Из зарплаты у нас ежемесячно удерживали квартплату и коммуналку, однако новой квартиры мы так и не дождались. Даже несмотря на то, что муж отработал здесь 17 лет… Фабрика перестала своевременно выплачивать зарплату, и в 2005 году мы с супругом вынуждены были уволиться. Родился Владислав, нужно было как-то кормить большую семью, — вспоминает Жанна Леонидовна. — Еще в 2008 году мы обращались на птицефабрику с просьбой приватизировать квартиру, но получили отказ. Никаких документов на дом у них не было, а сделать по новой никто не взялся — дорого. В 2009-м муж умер, и я осталась одна с двумя детьми в квартире.
Поначалу я не поверил, а потом просто оторопел. Под окнами в зале и в детской лежал… снег и одеревеневшие от мороза тряпки, которыми хозяйка пыталась хоть как-то утеплить промерзающие углы. В меньшей комнате от стен рулонами отслоились новые обои. Градусник в зале заставил содрогнуться от холода: на нем всего +10 по Цельсию.
— Дочка с мужем и 4-месячным сыном уехали от нас еще в середине января: терпеть такой холод и сырость было опасно для здоровья малыша. Теперь они снимают квартиру в Минске. Мы же с сыном ходим по дому в вязаных носках, байковых штанах и свитерах. Так же и спим: тут уж не до эстетики, — вздыхает Жанна Герасим. — Печь в нашей квартире ни разу не ремонтировалась за эти годы, и из нее уже начали сыпаться кирпичи. По пять-шесть за зиму. Тепло совершенно не держится: топила по 5—6 раз на день, и все равно холод нестерпимый. На нашу жалобу в МЧС приехали инспекторы из Молодечно, поставили пожарные извещатели и с 9 февраля запретили нам эксплуатировать печное оборудование. Параллельно птицефабрике дали предписание все починить до конца января. Однако они лишь положили притопочные листы и поменяли дверки. Но это же капля в море: перекладывать-то нужно весь дымоход. В итоге в 20-градусные морозы мы мерзли в собственном доме, безнадежно пытаясь согреться обогревателями.
ТАТЬЯНА: «Я воюю уже с третьим председателем райисполкома»
— Прошу вас, не снимайте обувь, замерзнете! — встречает на пороге Татьяна Бабер, и я прохожу в еще одну квартиру с ледяными полами, почерневшими стенами, неисправной печью и горкой снега возле газового баллона в кухне. Это место, по признанию хозяйки, уже давно используется как холодильник.
Татьяна Вячеславовна устроилась на птицефабрику в 1996-м. Тогда же получила это служебное жилье с удобствами на улице. Растила двух дочерей, в 2004-м уволилась из-за перебоев в зарплате. Сейчас — официальный опекун своего 11-летнего внука Кирилла. Работает.
— Сколько мы здесь живем, ни разу фабрика гвоздя в этот дом не забила. Просили-молили: дайте приватизировать, сами все починим. Не дали… Итог вы видите. Тогда я в 2007-м начала писать куда только можно. И задавать неудобные вопросы на самом высоком уровне: сколько этому дому лет, был ли здесь хоть раз капремонт и кто его должен привести в божеский вид. Выяснилось, что никаких документов нет. Он вообще до февраля 2010 года не был ни на чьем балансе, хотя все знали, что относится к птицефабрике, — листает пачку ответов Татьяна Бабер. — Я веду переписку с Молодечненским райисполкомом уже пятый год, «пережила» троих председателей. А все, как и прежде: приедет комиссия, походят, разведут руками и потом пришлют ответ: «Не представляется возможным». Ремонта не видать, а в новом жилье нам отказывают, поскольку на птицефабрике не работаем. Справку о том, что нуждаемся в улучшении жилищных условий, фабрика не давала до самого последнего времени, поскольку мы не соглашаемся оформить договор найма. Сделай мы это без капремонта, сгнием в заснеженном бараке. Тупик, беспросветный тупик.
Свет в конце туннеля забрезжил в 2010 году. Видимо, под нажимом многочисленных жалоб жильцов и давления сверху прежний директор ОАО «Олехновичи» Александр Волосач подписал-таки график ремонтных работ по дому № 18 на улице Центральной. Здесь было предусмотрено если не все, то очень многое: полная замена кровли, остекления и фронтонов, штукатурка стояков и дымовых труб, ремонт оконных переплетов и полов. А еще ремонт веранды и цоколя с заделкой трещин. И все — за ноябрь 2010-го.
Три процента и немного надежды
— Чуда не произошло, это была очередная отписка. Ничего нам так и не сделали. Только летом 2011 года после моих очередных писем «наверх» исполком и фабрика опять начали шевелиться. Но лучше бы они этого не делали… Шифер с крыши рабочие сняли в начале июня, а постелили только в августе. Причем на старые гнилые перекрытия. В итоге от дождей позамокали стены в комнатах и отсырела щепа на чердаке, из-за чего просели и растрескались потолки, — разочарованно показывает хозяйка квартиры. — Кроме того, ремонтники фабрики замазали цементом трещины на фундаменте только с нашей стороны, вставили пару стекол и оштукатурили порог. А посмотрите фасад в двух других квартирах, у Гончарова и Витушко: все как сыпалось, так и сыпется. Стекол нет. А почему? Один пьянствует и ведет асоциальный образ жизни. Второй — глухой старик, которому (чтоб не сгорел) на зиму дали соцкойку. Жалоб от них нет, вот им ничего и не сделали.
В октябре 2010 года специалисты Молодечненского филиала РУП «Минское областное агентство по госрегистрации и земельному кадастру» обследовали проблемный дом и дали заключение о степени его физического износа — 62 процента. Это немало. Однако, чтобы признать деревянное жилое строение аварийным, требуется 65 процентов. На этом основании все комиссии (в том числе и последняя, приехавшая по жалобе 6 февраля этого года) пишут как под копирку: «Указанный дом является пригодным для проживания».
Исполкомовской комиссии оно, конечно, виднее. Но оставленную в тамбуре обувь — в нарушение всех джентльменских правил — я все-таки надел. За полчаса беседы ноги онемели от холода. А чай, который Татьяна Бабер принесла нам с Кириллом, остыл за полторы минуты.
ФАБРИКА: «Если сделаем ремонт, останемся без зарплаты»
— Не спорю, фабрика сильно запустила дом… Но вряд ли жильцам стоит дожидаться признания его аварийным: с учетом перекрытой крыши износ все равно будет меньше чем 65 процентов, — считает Владимир Карчмит, председатель Олехновичского сельсовета. — Свободного жилфонда на нашей территории нет, так что выход здесь вижу только один — становиться на учет нуждающихся, затем брать земельный участок и строиться либо оформлять льготный кредит и вступать в ЖСПК. Как бы трудно это кому-то ни казалось…
И.о. директора ОАО «Олехновичи» Сергей Карчмит в должности меньше месяца. Но он не новичок. До этого работал на птицефабрике замом, так что о тяжелом «наследстве» знает не понаслышке…
— Мы уже заключили договор с «Молодечнопроект». Специалисты выполнят экспертизу и точно скажут, насколько сейчас изношен дом по улице Центральной, 18. Как только потеплеет, начнем капитальный ремонт печей. Хотя за какие средства мы будем его делать, пока не знаю: фабрика убыточна, у нас на балансе висят два таких же СПК. Даже 16 млн. рублей на обследование мы в буквальном смысле слова оторвали от сердца, — признается Сергей Владимирович. — Вот вы говорите — помочь. Хорошо, я пропущу Бабер и Герасим вне очереди и дам им жилье, а также прописанным там совершеннолетним детям. Через день 50 очередников предприятия разошлют во все инстанции жалобы с просьбой меня расстрелять. Второй вариант: выделю из средств ОАО 100—200 млн. рублей на капремонт этого барака. И что? Назавтра 392 моих работника останутся без зарплаты… Поймите, разрулить эту ситуацию одному мне просто не под силу. Либо область признает этот дом аварийным и дает людям соцжилье, либо выделяет денежную субсидию на нормальный ремонт. Другого пути не вижу.
«Дети стали заложниками ситуации…»
Но, как оказалось, другой путь в этой печальной истории все-таки есть. Многочисленные жалобы Татьяны Бабер и Жанны Герасим в итоге обернулись против них, причем самым неожиданным образом. Низкая температура в квартирах, неисправные и опечатанные печи в купе с промерзающими стенами — все это органы опеки перевели в плоскость Декрета № 18. Теперь женщин могут разлучить с детьми на законном основании: не созданы условия для проживания малолетних.
— Мне искренне жаль обеих, ведь ни к одной из них претензий у нас нет. Дети ухожены, накормлены, здоровы, нормально учатся… Но, как работник образования, я просто не могу не отреагировать на письменные обращения в школу, рай- и облисполком и ряд министерств. Уже подготовлены документы на имя районной комиссии по делам несовершеннолетних. Скорее всего, с Татьяной Бабер будет расторгнут договор опеки, а Кирилла поместят до наступления тепла в детский санаторий. Владислава также нельзя будет оставить в таких невыносимых условиях на время холодов: возможно, обоим мальчикам купят путевки в один и тот же профилакторий, — разводит руками Сергей Иванов, директор местной школы. — Лично я считаю, что это нестандартная ситуация, в которой нельзя действовать обычными методами. Виновата ли птицефабрика? Да. Еще 3 года назад, когда впервые встал вопрос о состоянии дома и условиях проживания детей, выяснилось: никаких документов на него у предприятия нет. Фактически это было брошенное, доведенное до ручки строение, в котором эти семьи жили незаконно, без договора найма. Что же получилось теперь? Дети превратились в заложников финансовой несостоятельности фабрики. С одной стороны, жить так дальше невозможно, оттого и жалобы. С другой — оставлять мальчиков в таких условиях противозаконно.
…Всю дорогу до Минска я не мог думать ни о чем, кроме как об олехновичском тупике. Это что же получается: забрать ребенка при живой бабушке-опекуне проще, чем починить ей раз за 60 лет печь и сделать в доме нормальный капремонт? Это что же выходит, районная власть своими запретами фактически дает добро на проживание взрослых людей в доме без тепла, с промерзающими стенами и снегом по углам? Как понимать откровенно наплевательское отношение фабрики к балансовым документам и своим (пусть и бывшим) работникам, честно отдавшим производству по 10—17 лет? Уже сегодня ответами из разных министерств и ведомств можно полностью оклеить комнаты, в которых от сырости промерзли насквозь или упали обои. Но ни один из них не приблизил к ответу две измученные бытом семьи: как жить, когда в постели приходится спать в байках, штанах и шерстяных носках, а ноги стынут в квартире быстрее, чем горячий чай в стакане?
--------------------------------------
Прямая речь
Геннадий БОЖКО, первый заместитель председателя Молодечненского райисполкома:
— Непростая ситуация, что и говорить. Дать отдельные коттеджи этим семьям мы, конечно, не сможем, потому что их нет. Как, впрочем, и другого пустующего жилья. На птицефабрике — новый директор. Насколько я знаю, он намерен ремонтировать этот дом. Из каких средств, это уже другой вопрос… Будем искать источники финансирования. В любом случае с приходом весны работы на улице Центральной, 18 в Олехновичах возобновятся. Поскольку официально строение не признано аварийным, его можно починить. Такова наша позиция, и другого выхода пока нет.
--------------------------------------
