В августе 1992-го в Беларуси дотла выгорели две деревни. На месте пожара зарегистрировано несколько физических аномалий…
Каким было то лето, вряд ли кто из горожан сегодня вспомнит. Сельчанам же оно в душу запало крепко. В тот год стояла небывалая жара. Земля на полях – словно пыль, лес от зноя звенел, а вместо зелени, куда ни глянь, – пожухлые островки. Понятное дело, горело то в одной области, то в другой: поля, торфяники, леса, фермы. К счастью, пожары были локальными, и с ними справлялись оперативно. Без лишних потерь. Но и большая беда Беларусь не обошла. В Глусском районе две деревни — Сельцы и Калюга — превратились в пепел.
Огненный смерч вырвался из леса 11 августа 1992 года после часа дня вблизи дороги Маковичи – Юзефовичи, промчался по деревням, скрылся в чаще, пополз по торфяникам… Пламя хищным зверем прошлось по району. Его сообща укрощали несколько дней.
Сегодня деревня Калюга – это широкие, почти городские улицы, вдоль которых один за другим — близнецы-коттеджи из белого кирпича со всеми коммунальными удобствами. Рядом с дорогой радует глаз рубленый самодельный колодец, отвоеванный хозяином дома у строителей, восстанавливавших село на городской лад. Многие из стариков пережили голод 30-х, сталинские репрессии, военное лихолетье и разруху. Но даже в кошмарном сне им не могло привидеться, что под занавес жизни придется пережить подобное – натерпеться страху, наглотаться дыма, получить ожоги, лишиться дома и всего нажитого годами имущества. Одно слово — беда.
Время не лечит, а лишь притупляет боль. До конца жизни тот проклятый день будет стоять перед глазами в мельчайших деталях.
— Те, кто помоложе, с утра разошлись по своим делам. Они не видели этого ужаса, – вспоминает жительница деревни Наталья Савельевна. —Вернулись после работы – нет ни улицы, ни дома. Дым, гарь, трубы и пепелища… Как голосили и убивались женщины! В деревне оставались старики, инвалиды да дети. Кто копался в огороде, кто хлопотал по хозяйству. Вдруг со стороны леса потянуло дымом. Сообщили пожарным. Никто не предполагал, что он окажется у околицы Сельцов так быстро.
— Из леса огонь вышел на поле, — говорит Татьяна Иосифовна. — Впервые довелось видеть, как горят на корню зерновые. Рядом с полем дорога, за ней – наши огороды. Как ни отсекали пожарные, он все-таки прорвался через дорогу и по ним вошел в деревню. Дома занимались один за другим. Спасались кто где: в основном в огородах. Так и лежали, прижавшись лицом к земле. У многих обгорели ноги.
В Сельцах сгорело 12 домов и 76 хозяйственных построек, в Калюге – соответственно 36 и 135. Удалось спасти клуб, ферму, магазин. В огне погибли два престарелых инвалида – не успели выйти из хаты. Сгорело
— Калюга оказалась отрезанной от «большой земли» и пылала от края до края, — таким вспоминается тот страшный пожар еще одному жителю деревни Дмитрию Андреевичу. — Какое-то время пожарные не могли к нам прорваться, дороги в черном дыму – хоть глаз выколи. Огонь по деревне шел такой, что куры падали на бегу и горели.
Практически сразу по районной радиосети прозвучало обращение к местному населению. На помощь пожарным поспешили добровольцы, подтягивалась техника из колхоза «Заря», совхозов «Заволочицы», «Заря коммунизма». Неимоверными усилиями спасатели и добровольцы не позволили огню прорваться в соседние населенные пункты – деревни Заполье, Дворец и Погост.
На голове у бойцов плавились каски, спецодежда превращалась в коросту. Сброшенные с тел боевки стояли в углу, будто загипсованные. Все близлежащие водоемы были вычерпаны до ила, техника не выдерживала, но люди не сломались...
Пожарные аномалии. Их было несколько. Если бы о невероятном рассказывали бабушки на завалинке — дело одно. Однако с аномалиями столкнулись профессионалы-спасатели, за плечами которых — сотни пожаров. Огонь шел из леса плотной стеной. Кладбище, дорога, за ней деревня – таким был кратчайший путь. Но огонь, как вкопанный, застыл перед крестами и могилками, развернулся и пошел в обход. Кладбища (что одно, что другое) остались целехонькими. Почему? Непонятно. Сушь ведь везде стояла одинаковая.
После трагедии вспомнили, что посреди леса, где вовсю гуляло пламя, «затерялось» поле. Что с ним стало? А ничего! Лес вокруг обуглился, а поле, как заколдованное. И такие аномалии замечены не единожды. Догорает хата. Вдруг из середины страшного костра поднимается огненный шар. Несколько мгновений висит над пожарищем, словно раздумывая, в какую сторону податься, а потом, пролетев полтора-два километра, опускается на землю. Но шар почему-то летит не по ветру, а куда ему вздумается.
Вспоминали еще, что ночью, накануне пожара, собаки места себе не находили. Мороз по коже пробегал, как они выли. Видно, чуяли беду.
