Секунды тянулись. Минуты замирали. А женщина то подходила к окну, то судорожно возвращалась к кровати. Она не знала, что делать и чем помочь. Мысли путались, руки дрожали, слезы ручьями текли по щекам. Она понимала лишь одно: ее мама умирает. В момент, когда нервы женщины были на пределе, мы стремительно вбежали в дом...
Именно так закрутилось, завертелось мое дежурство на “скорой помощи” Логойского района.
...Вызов о том, что умирает женщина, поступил в 10.45. Фельдшер Валентина Силявко мгновенно вскочила с кресла, отточенными движениями схватила чемодан с медикаментами, выбежала на улицу и бросилась к машине — нельзя было медлить ни секунды. Без сноровки я еле успела за ней. Несколько минут — и мы на месте.
— Девочки, заходите! Быстрее! Мама умирает! Ей плохо! — отчаянным криком встречает нас женщина.
— Успокойтесь, все будет хорошо, — обнадеживает ее Валентина Антоновна. И почему-то даже мне от этих простых слов становится легче.
На кровати лежит скрючившись женщина. Она не двигается, не говорит. Фельдшер принимается делать укол.
— Таиса, надо развести еще лекарство, — обращается она ко мне. — Открой ампулу и набери шприц.
— Что?! — смотрю на нее округлившимися от испуга глазами. — Да я же не умею!..
Дрожащими руками беру маленькую пилочку, начинаю пилить ампулу, но та ни в какую не желает поддаваться. Валентина Антоновна, видя, что помощник из меня никудышный, не выдерживает. Одной рукой с легкостью открывает непослушный “пузырек”, набирает шприц, а другой продолжает делать инъекцию.
Вскоре женщине становится лучше.
Уже в машине Валентина Силявко замечает: “Одному фельдшеру справиться, конечно, сложно. В столице на вызов выезжает целая бригада. В экстренной ситуации один набирает лекарство, другой делает укол, третий — кардиограмму. Но мы уже приловчились — двумя руками со всем управляемся”.
Каждый день — как новый бой
Второй вызов не заставил себя ждать.
— Приезжайте, ноги у человека отказали, он идти не может. Ему помощь нужна, — раздается голос в телефонной трубке.
Выезжаем, но не успеваем доехать до указанного дома, как на горизонте появляется фигура мужчины. Взмахом руки он останавливает карету “скорой”.
— Вы кто? — спрашивает фельдшер Ольга Фаленкова.
— Это мне “неотложку” вызывали, — на ходу бросает он, достаточно бодро забираясь в машину.
— Так говорили же, что вы ходить не можете.
— Конечно, не могу. Мне в больницу надо!
Вызовы, не требующие неотложной медицинской помощи, к сожалению, не редкость. Иногда гражданам лень идти в поликлинику или жалко отдавать свои кровные деньги на таблетки — вот они и обращаются в “скорую”. А то, что где-то мать рыдает над умирающим сыном, маленький ребенок мечется в бреду, это, извините, их не касается.
— Ночью, к примеру, больные любят консультироваться: можно ли им выпить анальгин или как правильно нанести мазь на поцарапанный палец. Пожилые люди могут вызвать “неотложку”, чтобы поговорить по душам, поделиться проблемами. А был и такой случай в нашей практике, — смеясь, рассказывают девчата. — Приехала фельдшер на визит, на кровати лежит мужчина в летах. Спрашивает медработник, что случилось, а он: “Ноги, дочушка, у меня замерзли”.
Немало вызовов бывает к людям, находящимся в алкогольном опьянении. А потому частенько попадаются “больные”, которых ни фельдшер, ни водитель, ни даже милиция утихомирить не могут. Недавно такой “пациент” прямо в больнице избил фельдшера “скорой помощи”. Ни за что... Бил кулаками, ногами, колотил без жалости и сострадания. Сейчас Ольга Страхова лежит в больнице с черепно-мозговой травмой, сотрясением головного мозга, контузией глаза, ушибами бедер, грудной клетки и головы. Удивительно, но в тот злополучный день женщина нашла в себе силы и доработала свою смену до конца.
— В нашей профессии никогда не знаешь, что тебя ждет через несколько минут. И нет у нас никаких гарантий безопасности, — делится Ольга Яковлевна.
Страшно ли им от этого?.. На мой вопрос фельдшер Ольга Фаленкова отвечает историей из жизни, вернее, из медицинской практики:
— Как-то поступил вызов: у ребенка температура. Сразу на обращение выехала не я, а моя коллега. Через минуту-другую в диспетчерской вновь раздался звонок, мол, предупредите фельдшера — там поножовщина. Пока медработник забирал одну женщину с ножевым ранением, сообщили, что в доме есть еще пострадавшая. Я выехала на вызов. Как сейчас помню, мы подъезжаем к дому, диспетчер кричит по рации: “Не заходи! Там мужчина с ножом! Жди милицию!” Сотрудников в погонах еще не было, времени на ожидание тоже. На свой страх и риск кинулась в дом. На кухне я нашла женщину. Она истекала кровью. Один удар был нанесен прямо в сердце. В реанимационном отделении она умерла... Верите, я только потом осознала, какой опасности себя подвергала, а сразу даже страха не было, одна мысль: надо спасти человека. Можете удивляться, но я больше собак боюсь. Сколько раз такое было: поднимаешься по лестнице, а сверху пес бежит, или открываешь калитку, а на тебя собачий лай обрушивается...
Отдельный разговор — психические больные. Обращаясь в “неотложку”, родные часто деликатно умалчивают о роде заболевания. Хотя гораздо хуже, когда “скорую” вызывают сами несчастные.
— Буквально вчера ночью к нам обратился мужчина с жалобами на то, что у его супруги болит живот, — рассказывает Валентина Силявко. — Я уже засобиралась на вызов, как кто-то вспомнил, что этот же мужчина не так давно звонил в “скорую”, правда, причина вызова была иная — “прилет инопланетян”. Ехать было страшно, заходить в дом — еще страшнее. Хорошо, что со мной пошел водитель. Человек встретил нас бегающим взглядом, указал на абсолютно пустой диван: “Посмотрите, жене совсем плохо! Она прозрачной становится! Сделайте же что-нибудь, что вы стоите?!”
Трудности спасения
Звонки все раздаются и раздаются. Фельдшера не успевают даже присесть, как снова в их помощи нуждается мужчина: у него инфаркт. Этот вызов относится к экстренным, поэтому на место необходимо прибыть оперативно. Вообще все визиты здесь делятся на экстренные, срочные и неотложные. На выезд к первым дается четыре минуты, ко вторым — пятнадцать, к остальным — час. Нередко можно услышать жалобы на “скорую помощь”, дескать, не дождешься их, пока приедут. Но представьте себе: в распоряжении “скорой” на смене всего две машины, а им нужно помочь не только людям из города Логойска, но и больным из 160 деревень, 3 домов отдыха, 2 горнолыжных комплексов, а в летнее время и тем, кто приезжает на дачу. А это 61 садовое товарищество. Вот и крутятся фельдшера с водителями словно белка в колесе. Сколько километров наматывают — поди сосчитай! А зимой в машинах холодно, не защищают ни шерстяные носки, ни зимняя обувь, ни куртки; летом — как в горячей духовке. А сколько раз приходилось девчатам-медикам толкать машину, когда она застрянет в грязи в осеннее и весеннее бездорожье!!! А сколько в сельской местности доводилось преодолевать снежных заносов, пробираться по снежной целине, проваливаясь почти по пояс (а это может быть еще и ночь, и темнота хоть глаз выколи)! И редко кто удосужится встретить фельдшера у проселочной дороги, подъезда. Ваше дело — вот и добирайтесь, как хотите, а квартиру хоть на ощупь ищите! А что им остается делать? Ищут, возле дверей на морозе “танцуют”, по неосвещенным подъездам передвигаются. И никто не может предположить, что поджидает их вот за этой обшарпанной дверью. Люди только обвинять умеют да советы раздавать. Несут девчата-фельдшера тяжелые носилки, сгибаются под своей ношей, а помочь никто и не подумает...
День клонится к вечеру. Я уже еле передвигаю ноги, мои “коллеги” держатся по-прежнему стойко.
— Што, дочачка, памерці прыйшоў час? — интересуется у Ольги Фаленковой очередной пациент, дедушка лет семидесяти. — Хутчэй бы ўжо. Надакучыла гэткае жыццё. Адны хваробы.
— Ну что вы?! — перечит ему фельдшер. — Мы вам сделаем укольчик, вы еще бегать будете. Только потерпите немножко.
Так и спасают людей. Не только лекарством, таблетками, инъекциями, но и добрым словом, ласковым взглядом. Словно волшебницы, они творят чудеса, возвращая людям бесценный дар — жизнь.
