На прошлой неделе ехал в метро от остановки «Институт культуры» до «Академии наук». Там, в вагоне, и сделал открытие. Кому–то оно покажется забавным, а кто–то задумается, вспомнив свое — глубоко личное и почти интимное...
Так вот, об открытии. Теперь я знаю, что всех нас объединяет. Всех девять с половиной миллионов людей (итоги последней переписи населения), проживающих на территории Республики Беларусь. Младенцев–грудничков и совсем несмышленых я в счет не беру, хотя через пару–тройку лет и они со мной согласятся. Не возьму на себя смелость и не стану утверждать, что это и есть национальная идея. Та, о которой так много пишут и говорят, которую пытаются сформулировать умные люди. Но то, что произошло, чему я стал свидетелем, меня поразило. Чувство, мной пережитое, находится над религией, над национальной и половой принадлежностью, над политическими взглядами, над возрастными различиями и уровнем образования. Короче, над всем, что людей может разделять и разделяет.
А произошло следующее. В вагон, уже изрядно заполненный пассажирами, скромно вошла троица в ветровках и резиновых сапогах. Мужчина пенсионного возраста, моложавая женщина с румяным лицом и парнишка лет двенадцати–тринадцати. Возможно, что это дед, невестка или дочка и внук. У мужчины на плече был тощий старомодный вылинявший рюкзак, а на голове серая кепка. Каждый из троих держал в руках большую корзину, полную грибов. Да не лишь бы каких, а отборных! Ножки грибов были обрезаны по шляпки. Боровики, подосиновики, подберезовики и маслята. Вот что заполняло вместительные корзины удачливых грибников. Остро запахло осенним лесом, утренним туманом, даже паутинку захотелось снять с лица... А может, это мне только показалось, может, волнующий запах возник от вида всего этого великолепия в корзинах.
Лица пассажиров посветлели. Словно в вагоне дополнительные лампочки вспыхнули. Многие начали растерянно, как дети, улыбаться, моргать, переглядываться. Вагон ожил. «Грибы пошли!» — послышалось на разные голоса со всех сторон. «Точно. Грибы пошли!»
И был в тех с разной интонацией промолвленных, выдохнутых, вырвавшихся из груди простых словах настоящий религиозный экстаз. Было неподдельное удивление, умиление, детский восторг и восхищение чудом, которому они стали свидетелями... Ясное дело, что и зависть была к удачливым грибникам. Только не черная, а самая что ни на есть белая, как те самые грибы с золотистыми шляпками.
Я не знаю другой нации, другого народа, для которого, как для белорусов, грибы — святое... Что это? Зов предков, лесное прошлое: пущи, дубравы, сосновые боры? Деревенское? Далекое–далекое, но не забытое, не уничтоженное цивилизацией и городом?
Вы мне можете сказать, что и в Сибири к грибам отношение трепетное, и в Карелии, и в архангельских лесах... Соглашусь. Но это, я предполагаю, от наших предков, от наших соотечественников, от тех, кто вынужден был в разное время, кто по своей воле, а чаще по воле власти, покинуть родной край... Понимаете, о чем я?
На этих троих, бережно державших свои тяжелые корзины, полные отборных грибов, глядели, как на национальных героев. Они в эти мгновения были круче, чем космонавты, спортсмены и звезды эстрады. Они были настоящими и живыми, такими, как каждый в мчащемся под землей вагоне. И каждый мог легко представить себя в сентябрьском лесу с ножиком в одной руке, с корзиной или ведром в другой. А если не в лесу, то за столом с ложкой или вилкой. Ну а грибы перед ним на тарелке. Рецептов приготовления не перечесть, и тут уже точно у каждого индивидуума свои пристрастия. Как и в каждой семье — свои традиции.
Если бы мне поручили сделать эскиз герба нашей страны, то я непременно нашел бы там место и для...
Догадались, для изображения чего?
