Знания важнее диплома

"Во французской стороне, на чужой планете, предстоит учиться мне в университете..." Для средневековых студентов отправляться за знаниями за тридевять земель было обычным делом. И языковые барьеры их не смущали, потому что в университетах того времени таковых попросту не было - весь ученый мир Европы говорил на латыни, и программы университетов Падуи, Парижа, Саламанки и Вильно были примерно одинаковые. Даже профессура часто бывала одна и та же - она не оседала навсегда в одном городе. Студенты тоже - начать могли в Падуе, закончить в Праге: интернационализм образования, как сказали бы мы сейчас, был реальностью.

Границы между храмами науки в едином христианском мире поставила национальная независимость, обретенная в XVIII веке почти всеми государствами Европы. Национальный театр, библиотека, музей, национальный университет - эти институты обрели иной общественный статус, они стали символами державности, а значит, оплотами национальных особенностей. А порой создавали и национальные барьеры.

Так продолжалось почти 200 лет, пока не стало очевидно: в современном мире модель Гумбольдтовского, традиционного университета больше в Европе сохраняться не может. Глобализация рынков труда заставляет нас в XXI веке вновь, как в эпоху вагантов, стереть границы, вернуться к общеевропейской модели высшей школы, чтобы перехватить инициативу у американских, австралийских, новозеландских учебных заведений, которые - и это надо признать - на сегодняшний день господствуют на рынке высшего образования благодаря своей мобильности и открытости.

Вот так. Жизнь развивается по спирали, и чтобы выкарабкаться из нижней точки очередного исторического витка, высшей школе требуются серьезные реформы. Первую декларацию о кооперации в этой области министры образования Германии, Франции, Италии и Великобритании подписали в Париже еще в 1998 году в связи с 800-летием Сорбонны. Через год в Болонье появился новый документ, в котором содержался призыв ко всем государствам Европы присоединиться к процессу создания новой единой архитектуры высшего образования.

На какой стадии преобразования находится наша национальная модель высшей школы? Об этом я беседую с академиком Анатолием Арсентьевичем МИХАЙЛОВЫМ, ректором Европейского гуманитарного университета.

- Говорят, что сегодня знания стареют раньше, чем студент успевает получить диплом. Как же поспеть за столь динамично развивающимся миром?

- Трудно - современное общество становится все более знаниеемким (society knowledge). Представление о том, что существует некое законченное, фиксированное знание, которое преподаватель должен донести до студентов не расплескав, а потом к вящей радости услышать воспроизведение этого же на экзамене, уже не соответствует реальности, не догоняет ее. Мир слишком динамичен, глобален, а современное знание - это не застывшая, раз и навсегда зафиксированная сумма информации, увы. Поэтому современный образовательный процесс предполагает обучение в течение всей жизни - "life long learning". То есть не в один присест, как раньше, - 5 лет и баста, всю жизнь на этом базисе кормимся, - а неоднократное возвращение для специализации и углубления знаний. И здесь выявляется зияющая пропасть между требованиями реальности и принудительной, авторитарной педагогикой, принятой в наших вузах.

- Как же эту пропасть перепрыгнуть? Сможет ли это сделать двухступенчатая модель образования с бакалаврской и постбакалаврской подготовкой?

- По крайней мере, позволит откорректировать, сделать более мобильной эту систему. А другого выхода у нас нет - в свете европейской интеграции многие правительства Европы вообще объявляют проблему образования ключевой на данном этапе развития общества. К декларации, принятой в Болонье 4 министрами, уже присоединились 35 стран. Беларусь движется в том же направлении. При поддержке Министерства образования БГУ и ЕГУ возвращаются к общеевропейской модели высшей школы: 4-годичному бакалавриату и 1 - 2-годичной магистратуре. Бакалаврская подготовка - это базовый этап, который призван создать общий фундамент образования, плюс глубокое изучение иностранных и классических языков и современных информационных технологий. Затем - магистратура - специализация, повышение квалификации, когда самоопределение молодым человеком делается уже более осознанно. На этом этапе преодоление факультетских, междисциплинарных перегородок становится более возможным. И студенческий выбор, самоопределение - более осознанным. В этом преимущества двухступенчатой системы. К сожалению, есть серьезная опасность, что мы попадем под магию новых слов ("бакалавр", "магистр") и этим лишь будем довольствоваться. На деле за ними непременно последует довольно-таки драматический процесс, ибо речь идет о переходе с курсовой на кредитную (накопительную) систему обучения, что позволит студентам самим выбирать дисциплины и даже преподавателей. И вообще, как можно больше индивидуализировать учебную программу.

- Но сумеем ли мы эти преимущества наполнить реальным содержанием, отлить их в грамотную образовательную политику? Опять-таки элемент консерватизма - согласитесь, образовательному процессу он все же необходим...

- Руководители вузов в поисках. Многие осторожничают - и правильно. Эффект от новой системы будет лишь в том случае, если высшее образование рассматривать как сумму двух ступеней, а не так, что бакалавр - это прежнее 5-летнее обучение в 4 года, а магистратура - это чуть ли не аспирантура. Ни в коем случае! Новая система образования - это новые роли студентов и преподавателей: сведенная до минимума лекционная, аудиторная работа, напротив, увеличение часов коллоквиумов, консультаций (тьюториалов), постоянного диалога, дискуссии в малой группе с преподавателем. Согласитесь, интеграция в европейскую систему образования - всего лишь вопрос времени. Сейчас мы можем поставить себя вне ее, но есть ли смысл? Напротив, наша задача, как мне кажется, подготовить кадры, которые бы были вовлечены в систему международного признания. Нас заставляют это сделать жизнь, глобальный рынок труда, к которому образование должно быть приспособлено, в конце концов, люди, которые хотят чувствовать себя свободно тоже в глобальном масштабе.