Журналист пытался понять, почему ветеран войны обделена вниманием местной власти
Строился этот частный дом по переулку Невскому, 9 в Минске еще в начале шестидесятых годов. Неудивительно, что крыша его с тех пор прохудилась. И можно понять состояние бабушки, практически не передвигающейся по квартире, в те дни, когда лил дождь и грязные струйки стекали с потолка, заполняя тазики, ведра, банки…
— Я никому не надоедала своими проблемами до тех пор, пока не стало совсем невмоготу, — вздыхает Нина Васильевна. — Размокли и отслоились обои – не такая уж беда. Пугала старая открытая электропроводка. Случись пожар – из дома не смогу выбраться. Телефон неотлучно у кровати держу. Но ведь могу уснуть и не заметить огня и дыма. Сейчас мое единственное развлечение — телевизор, но и его смотреть – только расстраиваться, особенно когда идут передачи о ветеранах, о внимании к ним.
В праздник 9 Мая Нина Васильевна решила и вовсе не включать телевизор. Она утерла слезы, взяла ручку, листок бумаги и в тиши своей маленькой обветшавшей квартирки, где комната около
Прошло почти полгода, пока ветерана труда, инвалида 1-й группы, участницу Великой Отечественной войны, бывшую партизанку бригады Железняка 80-летнюю Нину Васильевну Дубаеву удостоили своим вниманием работники ЖРЭО Московского района.
До этого, правда, Нина Васильевна получила четыре письма за подписью главы администрации Московского района Евгения Дукора с повторяющимися заключительными словами: «Обращение находится на контроле». В письмах этих говорилось о необходимости детальной проверки ее обращения, о том, что «после решения вопроса по определению источника финансирования будет выполнен ремонт кровли», о том, что, согласно проекту решения «О выделении денежных средств для проведения ремонта квартир (домов), принадлежащих ветеранам Великой Отечественной войны», «администрации Московского района из резервного фонда Мингорисполкома будут выделены средства для проведения ремонтных работ в квартирах одиноких и одиноко проживающих участников ВОВ, согласно составленным сметам». И, наконец, о том, что средства выделены…
— В сентябре взялись за мою крышу. При ремонте ее рабочие использовали 19 листов шифера и пару метров рубероида. Вот и все. — Нина Васильевна обводит взглядом свой скромный интерьер. — Остальное осталось как прежде.
Но почему? Чтобы узнать об этом, бабушка позвонила на «горячую линию» ГП УЖХ Мингорисполкома и вскоре получила письменный ответ за подписью главного инженера районного ЖРЭО Михаила Траханова: «В связи с тем, что вы до настоящего времени не обращались по выполнению ремонта квартиры, указанные виды ремонтных работ не были предусмотрены выделенным финансированием…»
— Как это не обращалась? – то и дело повторяет почти разуверившаяся в человеческой отзывчивости Дубаева. – Из ЖЭС-11 его начальник Роман Ноздрачев приходил мое жилище осматривать. И в соцзащиту я звонила. Вот теперь заказала журналиста… Спасибо, что приехали.
…В сумерках угасающего дня мы тихо беседуем о жизни. Нина Васильевна вспоминает юность. Рассказывает, как росла в многодетной семье, в войну партизанам еду носила, в разведку ходила, поваром в отряде была. Пережила блокаду – несколько суток провела по пояс в холодном болоте. Оттого, наверное, на старости лет ноги и отказали. Инвалидность пожизненная. С мужем отношения не сложились, жилье пришлось поделить. Ей «досталось то, что осталось». Со временем на огороде внучка построилась. У внучки своя жизнь, и бабушка на нее не в обиде: еду приносит, воду, влажную уборку делает. «Думала уже на социальную койку проситься, — делится наболевшим Нина Васильевна, — но решила: нет, как-нибудь, но в родных стенах … Вот только бы стены эти мало-мальски в порядок привести!»
Всего каких-то пять трубок обоев, банка краски да умелые руки мастера требуются для ремонта ее помещения. Стоит ли все это такой затяжной переписки с высокими инстанциями?
Мы поинтересовались этим у начальника управления социальной защиты Московского района Ольги Степановой. И выяснилось, что в данном случае жилищно-коммунальная служба изначально неправильно трактовала закон: не считала Дубаеву одиноко проживающей. Мол, с внучкой у них общая калитка.
Но когда к вопросу подключили юристов, оказалось, что по закону внучка не член семьи. И бабушкины просьбы о помощи (а она, напомним еще раз, ветеран Великой Отечественной) правомочны. Такое отношение к ветерану абсолютно не красит тех, кто к этой истории причастен, а ссылки на разные обстоятельства и разное прочтение закона не что иное, как попытка оправдать собственное бездушие и равнодушие.
— Надо же, кого я только ни заказывала, толку не было, — улыбается Нина Васильевна, — Но по вызову журналист пришел, и прояснилось дело. Если бы еще и завершилось скорее…
