Сергей Корытько хотел стать журналистом, но мать сказала: «В роду нужен врач»
Сергей Корытько не профессиональный поэт, хотя к поэзии у него любовь с детства. К 58 годам он издал три сборника стихов, но вышли они малым тиражом, хватило только для друзей и знакомых. А вот четвертый – “Зачараваны родным краем” — особый, адресованный широкому кругу читателей. Как написала в рецензии Мария Ляшук, член Сою-за писателей Беларуси, прозаик, поэтесса, «стихи очаровывают своей искренностью и почти детской беззащитностью, излучают добрую энергетику». А я обратил внимание на кредо автора:
Жывi па нормах дабрынi,
Сумленнасцi i вернасцi –
Усё ад Бога з вышынi
Табе i роду вернецца.
Вот так и живет Сергей Корытько. Он доктор, кандидат медицинских наук, заслуженный врач Республики Беларусь, возглавляет Республиканский центр медицинской реабилитации и бальнеолечения. Везде, где трудился, Сергей Сергеевич оставил добрый след, хорошие воспоминания, пронеся по жизни любовь к поэзии и людям, любовь к малой родине. Собираясь в Колодное, он и теперь говорит: «Домой еду».
Колодное
Был такой случай. Сергей Корытько решил после школы поступать в Гродненский медицинский институт. В больших городах он до этого не бывал, и Гродно буквально оглушил его. Ему стало так тоскливо, неуютно и даже страшно, что он считал дни и часы, когда уедет домой. И вот последний экзамен – сочинение, на него отведено четыре часа. А Сергей уложился в два, потому что спешил. Он заранее взял билет на поезд, а тот отправлялся где-то в полдень. Поэтому, поставив точку, абитуриент не стал долго вычитывать свое творение, понес и положил его на стол. Преподаватели удивленно посмотрели на юношу и посоветовали не спешить, а еще раз проверить сочинение, ведь это последний экзамен и от него многое зависит. Но Корытько на их просьбу сказал коротко:
— Домой спешу, на поезд опаздываю.
Дома мать тоже удивленно посмотрела на сына. Как это так: сдать три экзамена и не поинтересоваться, какую оценку поставят за четвертый? Не было в Колодном неотложных дел, зачем нестись сюда сломя голову?
— Есть неотложные дела, — ответил сын, взял косу и отправился на луг. В том году Сергей Корытько заготовил десять тонн сена.
К деревенской работе парнишка был с детства приучен. Сама жизнь заставила. Отец умер, когда Сергею было всего две недели от роду. На руках Надежды Ивановны осталось трое детей: старшая дочка Галя, сын Леонид, которому было три годика, и Сережа. А время послевоенное, в колхозе практически ничего не платят. Одной не успеть, не управиться.
Вот и приходилось трудиться всем. Чуть подрос, окреп – и за дело.
— У нас у каждого по дому были свои обязанности, свои задания, — вспоминает Сергей Сергеевич. – Кто-то должен был полоть, копать, сеять, смотреть за коровами и козами, кто-то на рынок возить и продавать продукты, чтобы копейку на жизнь заработать. Мне с раннего детства все это знакомо. Я уже в пятом классе косил наравне со взрослыми мужиками. Косьба считалась тогда одной из трудных работ в деревне. Но я эту работу любил и люблю.
Одним словом, все мое детство прошло в крестьянских работах. Пойдешь иногда на спортивную площадку недалеко от нашего дома, дети играют — кто в футбол, кто в волейбол, а мать уже кричит: «Иди домой, ты не всю работу выполнил». Но учились мы хорошо. Моя сестра с отличием школу окончила, брат хорошо учился. И у меня только одна четверка была в аттестате,остальные все пятерки. Хотя все годы я раз в неделю в школу не ходил. В деревне так было принято. Потому что была срочная работа по дому, надо было коров для выпаса выгонять на луг. Наши учителя относились к этому с пониманием. Вот мы теперь заставляем детей учиться, а у нас все было наоборот. Я начинаю читать, а мать упрекает: «Ты опять за книжку взялся, тебя столько работы ждет».
Но детство с теплотой вспоминаю. И вдохновение оттуда идет. В то время, кажется в седьмом классе, я стихи писать начал. Меня печатали в районной газете, потом в областной «Заре», в пионерских газетах. По окончании школы у меня было уже полсотни опубликованных стихов, на руках я имел направление из районной газеты для поступления в БГУ на журналистику.
Но я выбрал медицину. Дети в деревне послушные, делают то, что им говорят родители. Мать сказала: «Сынок, профессия медика важна. Надо, чтобы в роду был врач». И это было больше, чем совет. Вот я и поступил в Гродненский медицинский институт на лечебный факультет.
— Ну а потом, когда стали учиться, к городу все-таки привыкли?
— Мне кажется, я к нему и сегодня не привык. Я если еду сейчас в деревню, то говорю, что еду домой. То есть мое Колодное до сих пор мой дом родной. И вообще, сельские люди – это особые люди, на мой взгляд. Это целая философия по отношению к жизни и к людям, и ко всему. Это люди спокойные, уравновешенные, с одной стороны, а с другой – тонко чувствующие окружающую природу, окружающий мир, поскольку там, в деревне, даже время течет несколько иначе, есть возможность оглядеться, подумать. А в городе суета, хоть и много в нем людей, но ты одинок. Я себя очень уютно чувствую только в деревне. И если находится время уехать в Колодное, без раздумий мчусь туда.
Поречье
Можно сказать, что я всю жизнь работал в сельской местности. Только последние пять лет в Минске. Институт я закончил с красным дипломом. Но выбрал село, поехал по распределению в Пинский район. Есть там такая деревня Поречье, родина известной поэтессы Евгении Янищиц.
Места красивые, парк республиканского значения. Там раньше было имение пана Скирмунта. И вокруг его дворца, который сожгли, до сих пор остались прекрасные насаждения, речка Ясельда рядом течет. Великолепный уголок живой природы.
И вот я работал там три года в участковой больнице. С удовольствием вспоминаю то время, потому что пришлись по душе мне местные люди, открытые, добрые, непосредственные. Столько лет прошло, я приезжаю в Поречье, и все жители постарше снимают шапки, говорят: «Здравствуйте, доктор!»
— Видимо, неспроста снимают шапки, благодарят?
— Вы знаете, как в деревне? Когда человеку за 60, то сидит он за печью и говорит: пора умирать. К врачам уже не ходили. Отекали, сгорали потихонечку и уходили в мир иной. Большой трагедией было, если корова упала. А старик умер? Умер по старости. А я начал их лечить, проверять, вызывать, лекарства выписывать. И они на глазах оживали, начинали выходить на улицу, начинали вести нормальный образ жизни. И как они меня благодарили!
Пришлось и в больнице наводить порядок: она мне досталась в запущенном состоянии. Лечебница была рассчитана на 35 коек. И все должен был делать один человек. И на приеме быть, и обходы проводить, и лечить, и на вызовы ехать даже ночью. Но вопросов не было: надо, значит, надо. Работал за пятерых. Кроме того, ремонт начал вести, реконструкцию. Мне повезло, что в Поречье был хороший председатель колхоза Василий Шлапаков. Он мне сильно помог. Меня и сельский Совет поддержал. Как увидели, что я горю желанием доброе дело сделать, так и стали подставлять плечо. И нам удалось эту больницу быстро поднять. Когда уезжал, она была на первом месте в районе.
Чем еще запомнилось Поречье? Там работал замечательный человек заслуженный учитель Республики Беларусь Федор Цудило. Он был учителем Евгении Янищиц. Благодаря ему она, может, и стала поэтессой. Федор Федорович издавал поэтическую тетрадь, где давал возможность всем школьникам проявить свои таланты. Выпускники этой школы и сегодня печатают в газетах и журналах свои произведения. Федор Федорович не только поддерживал начинающих, но организовал и народный драматический театр. Это был человек, с которым было приятно поговорить, посоветоваться.
— А саму Евгению Янищиц вы видели?
— Конечно. Познакомился, беседовал не-однократно, нам было о чем поговорить, да и в Минске встречался с ней часто.
Аксаковщина
Эти края тоже запали в душу Сергея Корытько. Он сюда часто наведывается. Есть уголок, где можно отдохнуть, расслабиться, вспомнить прошлое. Этим местам более 20 лет жизни отдано.
А как попал сюда Сергей Сергеевич? Захотелось продолжить образование, захотелось больше знать, уметь. И он поступил в клиническую ординатуру Минского государственного медицинского института. После окончания был распределен на работу в Аксаковщину. И, думаю, распределен не случайно. Местному санаторию, который относился к 4-му Главному управлению Министерства здравоохранения, нужны были опытные, грамотные врачи. Выбор пал на Сергея Корытько, за плечами которого была практическая работа в глубинке, где он проявил себя, плюс хорошие знания. Его сразу назначили заведующим отделением реабилитации инфарктных больных, а затем и главным врачом санатория «Аксаковщина».
— Это был санаторий особый. Обслуживал не только руководителей партии и государства, но и известных людей, прославивших свою страну, — вспоминает Сергей Сергеевич. — Мне там посчастливилось познакомиться, и я неоднократно лечил Кондрата Крапиву. К моему 30- летию написал он стихи поздравительные, которые и сейчас у меня хранятся. Я там познакомился с Андреем Макаенком, лечил его после инфаркта. Иван Шамякин многократно у нас лечился. Владимир Короткевич был, Иван Чигринов. У меня есть много книг, подписанных великими литераторами. Все они интересные, талантливые люди.
Много артистов было знаменитых. Лечил Стефанию Станюту, Здислава Стому, Павла Кормунина. Это был благодатный период для моего духовного роста. Я, сельский человек, и вдруг окунулся в богемный мир, в мир, где рядом с тобой столько талантливых людей! С ними было очень интересно беседовать.
Но вскоре начался новый отсчет времени. Через два года после взрыва на Чернобыльской АЭС в Аксаковщине была создана клиника Научно-исследовательского института радиационной медицины. Возглавил ее я.
Чернобыль – это, конечно, катастрофа, но он дал огромный толчок к развитию медицины, огромный толчок к ликвидации «железного занавеса». Начали общаться специалисты разных стран, у нас было много делегаций — приезжали из Японии, Америки и Европы. Завязалось интересное сотрудничество с этими странами, которое продолжается и теперь. Начала закладываться созидательная основа медицины.
С Полесья в Принеманский край
Сергей Сергеевич прекрасный врач, организатор, созидатель. Столько сделано за годы работы. И в том же Республиканском центре медицинской реабилитации и бальнеолечения, где он сейчас трудится. Пять лет понадобилось — и не узнать храма здоровья. А еще он поэт, путешественник и исследователь. Он проложил тропинку из своего Колодного к далеким Щорсам, открыв интересную историю.
На Столинщине деревня Колодное уникальная. Здесь ласкает слух белорусский язык. Вокруг диалекты разные, смесь русского, украинского, польского. Иногда даже понять трудно собеседника. А в Колодном «матчына мова» звучит на каждом перекрестке. На ней говорят взрослые и дети. Случается, местные парни берут в жены девушек из соседних селений. Проходит немного времени, и молодая супруга прекрасно овладевает белорусским языком.
Оказывается, 120 лет тому назад сюда, в Колодное, переехали жить крестьяне из Щорсов, что в Новогрудском районе. А почему переехали? Семьи росли, земли не хватало для всех. Вот и отправились мужики искать лучшей доли. И нашли ее на Полесье, купив у пана Скирмунта подворье. Это была одна из летних дач или резиденций помещика. Но там имелось много земли, а это было главное. Переехали туда жители Принеманского края со своей культурой, со своим языком.
— Так что корни ваши там? – спрашиваю Сергея Сергеевича.
— Я слышал об этом раньше. А лет десять назад решил узнать подробнее, где родился мой прадед. Раз туда поехал, потом еще и еще. Посетили родные места, нашли ту улицу, где жили мои родичи, где и сегодня живут однофамильцы, посетили кладбище, нашли могилы, в которых покоятся Корытько. И вы знаете, чувство такое, что сердце даже щемит, когда знаешь, что твоя родо-словная начиналась здесь.
— Но вы в последние годы не только в Щорсах побывали?
— Да, мы с женой и в районе все бывшие имения объехали, чтобы знать досконально свою малую родину.
Мы с Натальей Алексеевной очень любим путешествовать по Беларуси. Согласен, надо познавать мир в целом, однако сколько есть интересных природных, исторических мест в нашей республике! Мы объехали почти всю Беларусь. Садились в машину в субботу утром и ехали. Где хватало одного дня, где ночевали.
Надо знать свою историю, надо нести ответственность перед своим родом. Когда ты перед кем-то отвечаешь, тебе стыдно делать плохо. Тебя родные осудят, о тебе плохо в твоей деревне будут думать. Здесь высокое начало заключено.
