Для продюсера популярной в 80-е рок-группы «Круиз» Матвея Аничкина громкие имена Аллы Пугачевой, Филиппа Киркорова и многих других – лишь имена в потрепанной телефонной книжке. Те, кто кажется нам небожителями, для него – близкие друзья, с которыми пережито немало.
Он радуется, что продолжает близко общаться с теми артистами, с которыми его когда-то развела судьба.
– Из моей группы «Тет-а-тет» вышел Иракли. Я хотел сделать русский вариант популярных тогда западных групп Bakstreet Boys и N-Sync, то есть Иракли стал этаким грузинским Джастином Тимберлейком. Потом появилась Ариана. Помните, она еще вместе с Сашей Маршалом пела песню из спектакля «Юнона» и «Авось» «Ты меня никогда не забудешь»? Она сейчас замужем за моим сыном, работает в Нью-Йорке, недавно записала трек с известным американским ди-джеем.
– Ариану одно время даже сравнивали с Аллегровой, из-за чего Ирина Александровна страшно злилась...
– С Аллегровой мы встретились на ее юбилее в прошлом году, вспомнили молодость, как она пришла ко мне в ансамбль «Молодые голоса» в далеких 70-х. Поначалу она пела у меня «фирму», так раньше называли песни на английском языке, в ее репертуаре не было ничего от советских композиторов, ура-патриотические песни она не жаловала. Например, популярную в те годы песню Killing Me Softly («Убей меня нежно») Роберты Флек она исполняла в таком антураже, что мы все просто немели от восторга: Ирочка садилась за рояль, зажигали свечи! Потом у них произошла любовь с нашим пианистом Владимиром Блейхером, и спустя какое-то время они оба ушли из моего коллектива, поскольку Ира решила делать сольную карьеру. Но расстались мы мирно, мало того – я ей безмерно благодарен, что она ушла. Не смейтесь, объясняю: на ее место пришла другая девушка, Ира Грачева – моя будущая жена, с которой я состою в браке уже 35 лет.
– Вы так нежно говорите про Аллегрову, смотрите, как бы не взревновала вас Алла Борисовна!
– О! С этой великой женщиной нас связывает многолетняя дружба, которую я бы разделил на несколько периодов. Первый связан с рок-группой «Круиз». Несмотря на то, что мы были суперпопулярными, надо было очень-очень сильно прогибаться перед нужными людьми. Делать нам этого не хотелось, поэтому приходилось привлекать танки и бульдозеры. Одним из таких танков стала Алла Пугачева. Как сейчас помню: сдавали программу в Одинцово (нам даже не разрешили сделать это в центре Москвы!), и Алла Борисовна поехала в эту глушь со своим тогда еще мужем Евгением Болдиным, чтобы нас поддержать! Уже тогда она имела имя и статус, с которыми трудно было спорить, и она нас защитила, за что я всю жизнь буду ей благодарен.
– А как вы вышли на нее, ведь вы из разных сфер: Алла Борисовна – из попсы, вы – из рока. Где нашли точки пересечения?
– В те годы музыкальная среда была сродни братству, не то что сейчас. Тогда музыканты были музыкантами, надо было заканчивать музучилище и уметь отличать ре минор от фа минор. А поскольку все были одинаково небогаты, то разговаривали о музыке, тогда как сейчас разговор ведется только о бабках и о корпоративах. Меня спрашивали, что ж я, мол, не сделал с Аллой и «Круизом» совместную программу. Но я не очень представлял, как можно объединить Пугачеву с ее балахонами и наше тяжелое рок-звучание. Сегодня, думаю, я бы что-нибудь придумал.
– Вы ведь были одним из первых, кто организовал концерт в помощь пострадавшим от Чернобыля...
– Это был 1986 год, концерт назывался «Счет 904», был действительно открыт счет, на который можно было перечислять деньги пострадавшим. Тогда впервые в Москве на одной сцене выступили все рок-группы страны. Главным режиссером стала Алла Пугачева, я был вторым режиссером.
– Как вы встретились с Аллой Борисовной после?
– О, это был волшебный период ее романа с Володей Кузьминым. Помню, сидели мы у нее дома на Тверской, выпивали-закусывали, но все быстро кончилось, Алла начала жаловаться, что хочет есть. Я позвонил своей жене и сказал, что сейчас к ней приедет ватага голодных артистов, которых надо чем-то накормить. Пугачева легко согласилась поехать к нам в Отрадное, чтобы поесть. Засиделись у меня до утра, и только тогда я стал обращать внимание, что между Аллой и Кузьминым явно что-то большее, чем просто дружба. В пять утра нам стали барабанить в дверь милиционеры, которых вызвали соседи. Я их понимаю: Отрадное в те годы – типичный спальный район, а тут мы со своими импровизациями на рояле. Едва я открыл дверь, на меня накинулись сотрудники правопорядка: «Как вам не стыдно! Покажите документы!» Алла, поправив волосы своим фирменным жестом, тихо сказала: «Мотенька (так она меня зовет до сих пор), я сейчас все решу» и вышла в коридор. И там наступила абсолютная тишина. Алла как ни в чем не бывало начала их приглашать в гости: «Ой, ребята, да вы заходите, сейчас мы нальем по 50 граммов». Ребята выпили, нашли блокнот и ручку для автографов, которые Алла милостиво раздала. И только уходя, эти молодцы вспомнили, зачем приходили. «Только, пожалуйста, не так громко», – всего лишь попросили они и ушли, ошалевшие.
– Ну, Алла Борисовна, по-моему, легко мужскими сердцами управляет!
– Расскажу историю, как Филипп специально приезжал ко мне в Германию, умоляя его с Аллой помирить. В тот момент между ними пробежала черная кошка, они разругались. В следующий свой приезд в Москву я заглянул к Пугачевой на огонек, начал расспрашивать о Филиппе, но Алла про него и слушать не хотела. И вдруг – как гром среди ясного неба – я узнал об их помолвке и венчании в Иерусалиме. Потом она мне рассказала, как все получилось: он ей позвонил поздравить с Рождеством. «Алла, вы же знаете, я вас так люблю!», а та и сказала: «Любишь – женись!»
– Александр Маршал вам тоже до сих пор благодарен. На каждом концерте говорит вам спасибо. А за что, интересно узнать?
– Мы сидели, выпивали в моем доме в Беверли-Хиллз. Тогда у него пошла в жизни какая-то черная полоса: из «Парка Горького» ушел Николай Носков, умер менеджер, который им очень помогал. И я ему сказал: «Саша, подойди к зеркалу, кого ты видишь?» «Я вижу усталого музыканта». Я поправил: «А я вижу красавца, при виде которого барышни от 30 до бесконечности при должном репертуаре, конечно, будут получать удовольствие. Вали в Россию!» Так что в какой-то степени с моей подачи он вернулся в страну. Сейчас экспериментирует с музыкой, чему я очень рад. Я сейчас являюсь продюсером и генеральным директором студии BitrateStudio – это база, где есть помещение для репетиций, у нас записываются рок-группы, коллективы хеви-метал, но также и девушки, исполняющие лирические произведения. Я закончил ГИТИС с отличием по специальности «режиссура» и выступал на сцене в качестве клавишника в первом составе «Круиза», но потом понял, что надо искать своим способностям другое применение, поскольку на сцене должны быть стройные, желательно патлатые красавчики, а я в этот формат не вписываюсь. Я нашел себе замену в лице Сергея Сарычева, который уже больше тридцати лет живет в Штатах. Я же стал режиссером наших концертов. Мы с моим бизнес-партнером Юрием Чернавским, который написал культовую песню для фильма «Асса» «Здравствуй, мальчик Бананан», всерьез думали, что если создать идеальные условия для артистов, то они будут записывать классные песни, а мы потом сможем зарабатывать. Именно под этим лозунгом у нас записывались «Любэ», Олег Газманов, «Мираж», Сергей Минаев. Но вскоре мы увидели, что стоило только какому-то дяде поманить пальцем и пообещать больше денег, как артист кидал нас. И взыскать с него ничего было нельзя, потому что тогда не было ни контрактов, ни договоров. Тогда с певца можно было взять разве что штаны – другого имущества не было.
– Не махнули рукой на музыку после этого?
– Ну почти. Мы поступили с Юрой Чернавским еще забавнее: решили поиграть в капиталистов и переехали в Западный Берлин, где приобрели гостиницу и ресторан. Но бизнес продержался год, Юра остался в Германии, а я решил переехать в Штаты, попытать счастья в самом Голливуде. Прожил там несколько лет и полтора года назад вернулся в Россию.
Анна Светлова.
Советская Белоруссия №158 (24295). Суббота, 24 августа 2013 года.
