Земля и люди

Более 400 миллиардов рублей прибыли против 136 миллиардов рублей убытков в 2003 году. Таков главный результат работы сельского хозяйства за прошлый год, который эксперты уже назвали переломным для отрасли. Помимо хорошего урожая и роста экспорта продукции, на селе втрое (!) сократилось количество убыточных хозяйств. Если в начале 2004 года их доля составляла почти 64 процента от общего числа, то сейчас всего 15,7 процента. Что это — выгодное стечение обстоятельств или первые результаты реформ в отрасли? Где выше эффективность производства — в бывших колхозах и совхозах или у фермеров? Может ли аграрное производство стать доходным бизнесом? Чтобы обсудить эти и другие вопросы, интересующие не только специалистов–аграриев, но и большинство читателей (все мы являемся потребителями сельскохозяйственной продукции), мы пригласили в конференц–зал «СБ» компетентных собеседников. В дискуссии приняли участие: первый заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия Надежда Котковец, заместитель председателя президиума НАН Владимир Гусаков, заместитель председателя Постоянной комиссии по аграрным вопросам Палаты представителей Национального собрания Николай Куцко, председатель Республиканского комитета Белорусского профсоюза работников АПК Владимир Наумчик, первый заместитель председателя комитета по сельскому хозяйству и продовольствию Минского облисполкома Иван Магер, директор агрокомбината «Ждановичи», член Совета Республики Национального собрания Григорий Чуйко, главный экономист ОАО «Белагропромбанк» Галина Игина, генеральный директор ОАО «Агрокомбинат «Мачулищи», член правления Гомельской областной организации фермеров Михаил Шруб, член совета Белорусского общественного объединения фермеров Чеслав Лобачевский, заместитель директора ЗАО «Ростэм» Александр Винокуров, и.о. директора Института аграрной экономики НАН Валерий Бельский и механизатор агрокомбината «Ждановичи» Михаил Солодухо.

«СБ»: Нынешний год — особенный для АПК. Это не только начало реализации Государственной программы возрождения и развития села на 2005 — 2010 годы, но и год активной подготовки к вступлению Беларуси в ВТО. Меняются ли в связи с этим подходы к сельскохозяйственному производству, требования к нему со стороны государства?

Н.Котковец: В отрасли наступил этап позитивного движения вперед, что подтверждает правильность того пути, по которому сейчас развивается наше сельское хозяйство. Динамика, может, не столь быстрая, как хотелось бы. Но мы ограничены денежными и трудовыми ресурсами, а где–то еще и особенностями собственного менталитета, боязнью перемен. Хотя время действительно не ждет. Мы вплотную приблизились к границам Евросоюза. Еще год–полтора — и Беларусь вступит в ВТО. Конкурентоспособность продукции будет решать будущее сельскохозяйственной отрасли, ее перспективы. Вот почему сейчас крайне необходимо ускорить техническое перевооружение села, провести модернизацию животноводческих ферм, птицефабрик, комплексов, машинно–тракторного парка хозяйств. Взять хотя бы отечественные зерноуборочные комбайны. В них еще есть недоработки, но это уже машины нового поколения и по производительности, и по затратам. Необходимо скорее заменить ими устаревшие «Нивы», все еще убирающие хлеб с наших полей. Вместе с тем в передовых хозяйствах должна быть и импортная техника. Чтобы максимально быстро продвигаться вперед, все лучшее в мире, достигнутое в области сельского хозяйства, необходимо перенести в экономику нашего АПК.

Г.Чуйко: Уже сейчас есть хозяйства, где многие показатели, к примеру, в птицеводстве, свиноводстве, производстве молока не хуже мировых. Поэтому опасаться ВТО не стоит. Другое дело, что необходимо технически и морально подготовиться к тому, хотим мы того или нет, чтобы платить за бензин и солярку по доллару, а не по 40 центов, как сегодня. Промышленникам пора разработать для села экономически выгодную технику, а нам, аграриям, переходить на ресурсосберегающие технологии. Газ, который потребляем, тоже ведь не будет дешеветь. Значит, необходимо строить производственную политику исходя из минимальных затрат.

Мировой опыт ведения сельскохозяйственного производства говорит о том, что будущее за крупнотоварным производством. Никому не надо доказывать, что на больших площадях рациональнее используются материально–технические ресурсы, выше технический КПД, ниже себестоимость продукции. Не случайно государство взяло под свою опеку 60 базовых хозяйств, которые должны стать основой отрасли. Там быстрее можно нарастить объемы производства и получить более дешевую продукцию. К примеру, наш агрокомбинат, присоединив 2 хозяйства, готов взять еще одно.

В.Гусаков: Мы, ученые, говорим несколько по–другому: будущее АПК за эффективным производством — ресурсосберегающим, конкурентным. А таким может быть и крупное, и среднее, и малое предприятие. Не все ведь могут, да и не все должны быть такими, как агрокомбинат «Ждановичи». Есть региональные, зональные отличия, наконец, особенности каждого конкретного хозяйства. Не секрет, что крупными конгломератами очень сложно управлять. В рыночных условиях часто, наоборот, очень эффективны малые структуры, гибкие, с компактным управленческим звеном.

М.Шруб: Как мне кажется, не совсем верно отождествлять крупное производство с государственным, а мелкое — с фермерским. К примеру, два брата обрабатывают 250 гектаров земли, производят 15 тысяч тонн картофеля. И к какому производству это относить — к мелкому или крупному? Или такой пример. Фермер имеет 100 коров, 8 тысяч гектаров земли и производит 800 тонн молока в год. Когда к моему фермерскому хозяйству в Житковичском районе присоединился колхоз, он столько молока не производил. За 2 года мы увеличили производство втрое, рассчитались по всем долгам.

Другое дело, что типичное фермерское хозяйство, которое существует в Беларуси, семейное, скажем так, предприятие имеет весьма ограниченные перспективы. Неразвита инфраструктура, нет технологий, проблема со специалистами. Поэтому когда мне задают вопрос о том, кто нас накормит, я отвечаю: крупное эффективное частное предприятие.

Ч.Лобачевский: В фермерском деле я уже 15–й год. Можно сказать, стоял у самых его истоков. За все это время в стране было создано 6 тысяч фермерских хозяйств. Сейчас работают 2.326. Как в коллективном хозяйстве, так и в фермерском многое зависит от личности руководителя, его умения и желания работать. Себя я отношу к мелкотоварным производителям, но несколько лет назад понял: чтобы выжить, надо действительно идти на укрупнение, объединение. Может быть, с таким же частником, как я, может, — с СПК. Так проще выжить в условиях жесткой конкуренции.

Н.Куцко: Сегодня не проблема произвести продукцию. Проблема — как заработать на этом деньги, сделать сельское хозяйство высокодоходным бизнесом. Было время, когда в отрасли трудилось до 40 процентов населения страны. Мировая же практика свидетельствует о том, что высокопроизводительная техника и передовые технологии вполне позволяют обходиться 3 — 5 процентами занятых в сельскохозяйственном производстве. Значит, реформы неизбежны. Правильно, что государство подходит к этому делу продуманно и осторожно. Программа возрождения и развития белорусского села на данном этапе, я считаю, отчасти является и программой реформирования. Около 80 триллионов рублей, которые государство планирует направить на ее реализацию до 2010 года, позволят выйти на новый уровень производства, социальных и бытовых условий. Понятно, что развиваться на селе будут предприятия различных форм собственности и организации труда: крупные агрокомбинаты, частные аграрные предприятия, фермерские хозяйства. Роль парламентариев в том, чтобы законодательно обеспечить этот процесс. Сейчас в нашей комиссии лежат два законопроекта — Кодекс о земле и закон о крестьянском фермерском хозяйстве в новой редакции. Оба эти документа, рассмотреть которые планируется на весенней сессии, вызывают много споров, особенно по болезненному для фермеров вопросу замены пожизненного наследуемого владения землей арендой. Мы собирали не так давно у себя фермеров из всех регионов, руководителей районных, областных организаций — всего около 300 человек, обсуждали эту проблему. Пока к однозначному ответу не пришли.

М.Шруб: Что такое аренда земли, я прочувствовал на собственном опыте, когда 120 гектаров, выделенных мне как фермеру, спустя 3 месяца районные власти решили забрать назад. Судился два года. Спасибо Президенту, который вмешался в ситуацию. Далее... Крестьяне соседнего колхоза 5 раз проводили собрание, чтобы присоединиться к моему хозяйству. В итоге колхозная земля была оформлена в аренду на 5 лет. Чтобы я 5 лет вкладывал туда деньги, строил, улучшал плодородие почвы. А потом? Через месяц, правда, часть этой земли опять пытались забрать. Таких примеров много. Но мой случай вышел на высокий уровень и приобрел общественное звучание. Меня иногда упрекают: дескать, не сумел наладить с чиновниками отношения, отсюда и все проблемы. Но почему у меня вообще должны быть с ними какие–то особые отношения? У меня эффективное хозяйство с 30–процентной рентабельностью и средней зарплатой 270 тысяч рублей. Как и любое сельхозпредприятие, оно работает на продовольственный рынок государства.

Но вот еще одна тревожная тенденция: фермеры Гомельской области трудятся на землях, продуктивность которых на треть ниже, чем средняя в регионе. Реформа должна предоставлять равные условия для конкуренции всем формам хозяйствования на земле...

Н.Куцко: А еще сопровождаться поддержкой. Мы сегодня фермеру даем поддержку 2 доллара на гектар, крупнотоварному производителю — 70 — 80 долларов на гектар. А европейская статистика — 700 — 800 долларов.

«СБ»: А какова отдача от этой поддержки? Приходилось слышать, что по результатам прошлого года ее суммарный объем составил более половины выручки, полученной от реализации сельскохозяйственной продукции. Получается, что село успешно проедает эти деньги...

В.Гусаков: Это не совсем так. За прошлый год вся консолидированная поддержка, включая льготирование налогов и т.д., в суммарном объеме составила 1,5 млрд. долларов, что составляет 37 — 38 процентов в объеме выручки. Но даже по западным меркам это очень сильная, мощная государственная помощь сельскому хозяйству. А отдачу, конечно, хотелось бы видеть большей.

М.Шруб: Вопрос не в том, сколько денег давать, а в том — кому. Прошу прощения за еще один пример из жизни моего хозяйства. В 2003 году все виды господдержки для хозяйств Житковичского района составили 64 копейки на рубль выручки. По моему фермерскому хозяйству — всего 1,5 копейки. Кроме того, за все 13 лет существования оно не получило ни одной единицы техники в лизинг, ни разу не освобождалось от государственных таможенных пошлин и НДС на ввоз оборудования. Ситуация поменялась лишь в прошлом году, когда был установлен четкий принцип распределения надбавок к закупочным ценам на продукцию животноводства. Мое хозяйство начало их получать. Их размер прошлой весной составил 20 процентов от всех, что получил район, — по нашей доле молока в общем объеме продукции, проданной им. Принцип один: все сельхозпроизводители должны находиться в равных условиях, тогда и конкуренция будут справедливой.

«СБ»: А что делать с убыточными хозяйствами? Оправдала ли себя передача их бизнес–структурам, санкционированная в прошлом году двумя указами Президента?

Н.Котковец: Если смотреть на ситуацию оптимистично, то скоро убыточных хозяйств, будем надеяться, не останется. Ведь сейчас их чуть более 200. А результаты реформирования говорят сами за себя. Например, из 125 хозяйств Минской области, которые были в прошлом году выкуплены как имущественные комплексы либо присоединены к стабильно работающим предприятиям, убыточного нет ни одного.

И.Магер: Похоже, ни один регион не шагнул в реформировании АПК так далеко, как Минщина. Достаточно сказать, что все 44 хозяйства, выкупленные инвесторами как имущественные комплексы, находятся на территории нашей области. В них уже вложено порядка 60 млрд. рублей. Еще 77 хозяйств присоединены к стабильно работающим предприятиям, 2 — взяты в аренду, 2 — преобразованы в частные унитарные предприятия. Конечно, при реформировании не обошлось без трудностей. К примеру, недостаточно проработанной оказалась нормативная база, регулирующая механизм передачи убыточных хозяйств инвесторам. И на сегодня в дополнение к двум известным указам Президента имеется более 30 нормативных документов. Надо сказать, что и сами по себе сельхозпредприятия не были готовы к преобразованиям. Для того чтобы отдать их инвесторам, необходимо было зарегистрировать технические паспорта всех зданий и сооружений. А это большой объем работы и большие деньги. Есть вопросы и с продажной ценой, определяемой как 20 процентов чистых активов. Но если они составляют, к примеру, 5 млрд. рублей, то 20 процентов — сумма совсем не маленькая... Кроме того, в соответствии с законодательством, если продается унитарное предприятие, вырученные деньги идут в бюджет местных Советов, райисполкомов и облисполкомов. Если продаются СПК — деньги, полученные на счет предприятия, необходимо раздать людям, своими паями участвовавшим в создании этого хозяйства. Хотя эти же самые люди и довели хозяйство до развала... Есть и другой момент: в начале 90–х очень много бывших совхозов стали коллективными сельхозпредприятиями. Получается, что их работники, не вложив в хозяйства свои паи, могут теперь получить дополнительные дивиденды. Нестыковок хватает. На мой взгляд, необходимы изменения в законе. Либо эти деньги положить на счета местных Советов, а потом дать инвесторам на развитие этого хозяйства, либо направить их на развитие социальной сферы — создание бань, прачечных, мастерских по оказанию бытовых услуг, предусмотренных программой возрождения села. Польза для всех будет ощутимая. Ведь что такое сегодня экономическое развитие на селе? Это совсем другой быт, социальное развитие и соответственно другая мотивация у людей. Не буду перечислять все плюсы реформирования, скажу лишь, что в прошлом году в Минской области валовая продукция сельского хозяйства составила более 1 трлн. 900 млрд. руб. А сегодня стоит задача увеличить ее на 10,5 процента. Это дополнительных 200 млрд. рублей, которые должны совместно дать крупные сельхозпредприятия, фермеры и личные подворья. Делить нам нечего!

«СБ»: И все–таки активной покупки убыточных хозяйств пока не наблюдается. Почему?

А.Винокуров: Потому что представителям бизнеса не хватает уверенности в стабильности ситуации, в том, что государство выполнит все обещания, например по отсрочке долгов. В августе наша фирма приобрела бывший колхоз «Ободовцы» в Вилейском районе. По условиям продажи земля нам передана на 99 лет в аренду. Сейчас мы вкладываем в нее деньги. Но где гарантии того, что эта земля у нас не будет потом изъята? Кроме того, мы брали этот колхоз, не имея на тот момент в штате фирмы ни одного специалиста, хотя бы мало–мальски разбирающегося в сельском хозяйстве. Многое пришлось начинать с нуля. Но успокаивало то, что в течение 3 — 5 лет нам предоставлялись отсрочки по долгам колхоза. Правда, перечень их на самом деле оказался не очень широким. И сейчас у нас около 100 млн. рублей задолженности, подлежащей возврату в ближайшее время. Понятно, что такие деньги хозяйство это пока не заработало, а вот фирма уже вложила в него порядка 300 миллионов рублей.

Н.Куцко: Мгновенной отдачи сельское хозяйство и не может дать. Эффект от вложенных денег ощущается через 2 — 3 года.

Г.Игина: Тем предприятиям, которые реформированы по 138–му Указу Президента (а таких у нас на сегодня, по данным Минсельхозпрода, 288), производится отсрочка погашения кредитов в соответствии с законодательством. Мы, к примеру, произвели отсрочку погашения кредитов на сумму около 1 млрд. рублей этим предприятиям — как по долгосрочным кредитам, так и по краткосрочным. Что для этого нужно? Реформированные предприятия, имеющие задолженность по кредитам, обращаются в банк, предоставляют необходимый пакет документов, оформляют договор об исполнении обязательств, кредитный договор, договор залога товарно–материальных ценностей и получают отсрочку.

М.Шруб: Вообще, последние «аграрные» указы Президента можно считать самыми серьезными шагами в плане реформирования сельского хозяйства. Благодаря им вовлечена в оборот земля, пусть даже пока в аренду. Не секрет, что возле Минска она куда ценнее, чем, к примеру, в Лельчицком районе, где вряд ли можно зарабатывать деньги иным способом, кроме как выращиванием сельхозпродукции. Казино или ресторан там не окупятся, как под Минском. Этим отчасти и объясняется спрос на колхозы в столичной области. Другое дело, что вопросы стоимости требуют доработки. Предприятию, в котором я работаю сейчас, предложили в соответствии с указом взять хозяйство, стоимость которого 1,5 млн. долларов. Плюс еще 3 миллиона долларов убытков. Даже для серьезного инвестора эти суммы обременительны. И если под Минском, может, еще кто–то и выложит их в надежде заработать больше, то в глубинке такие дорогостоящие колхозы вряд ли найдут себе новых хозяев.

Н.Котковец: Давайте разбираться в каждом конкретном случае. Со своей стороны я, являясь председателем республиканской комиссии по продаже предприятий республиканской формы собственности, всегда готова выслушать предложения инвесторов по покупке убыточных хозяйств, если в районных или областных органах власти с ними не нашли точек соприкосновения.

«СБ»: Любая реформа в конечном итоге затевается для человека и ради человека. Как чувствуют себя крестьяне хозяйств–аутсайдеров после прихода туда новых хозяев?

М.Солодухо: Я работаю в агрокомбинате «Ждановичи», который всегда был успешным предприятием, но выскажу свое мнение. Простым людям, по большому счету, что надо? Работа, жилье, достойная зарплата и нормальные условия труда. И когда все это есть, совсем неважно, где работать — на частном или государственном предприятии. Вот сейчас на селе стараются домики строить. У нас, например, после того как создали молодежный жилищный кооператив, молодежь перестала смотреть в сторону города. Остается работать на земле.

В.Наумчик: В обсуждении мы упускаем то, что называется мотивацией труда. Какие бы реформы ни проводили, они не пойдут без создания нормальных условий жизни людей. Я признаю разумный метод хозяйствования, он может быть при любой форме собственности и в том правовом поле, которое есть у нас сегодня в Беларуси. Можно привести достаточно примеров, сколько наломали дров в результате реформирования. Только из–за того, что порой нет элементарного уважения к закону — к Конституции, Гражданскому и Трудовому кодексам. Горько слышать, когда частник, берущий «под крыло» колхоз, оставляет в трудовом коллективе 40 — 50 человек, заявляя, что остальные ему не нужны. Хотя в соответствии с указами Президента N 138 и N 280 правопреемник должен полностью сохранить рабочие места. Это сегодня не всегда выполняется. Есть, к сожалению, такие обращения в наш профсоюз. Как и жалобы на то, что в отдельных хозяйствах собрания по поводу реформирования вообще не проводились, документы оформлялись в последнюю ночь... С другой стороны, у нас есть возможность бороться за права труженика, отстаивая его законные интересы. Мы заключили достаточно действенное, прогрессивное Тарифное соглашение с Минсельхозпродом и Белгоспищепромом, которое тоже позволяет законодательно защитить человека.

А.Винокуров: Хотя, признаться, очень сложно держать дополнительных людей, ненужных в технологическом процессе...

В.Наумчик: Прежде чем брать хозяйство, надо все детально просчитать, в том числе и какой работой загрузить людей.

В.Гусаков: Точно просчитать это невозможно. С другой стороны, решение проблемы занятости, как и многих социальных вопросов, должно отчасти взять на себя государство. Что делать, если в действительности при переходе села на прогрессивные технологии там понадобится в 3 раза меньше людей. Так было в той же Восточной Германии или Чехии, когда они проходили этап реформ в сельском хозяйстве.

В.Наумчик: В бывшей ГДР, когда две трети работников сельскохозяйственного производства остались не у дел, государство посчитало, что выгоднее отправить их на 8 — 10 лет раньше на пенсию, чем создавать рабочие места. Но у нас, к сожалению, нет такой экономической базы в государстве, чтобы пойти подобным путем. Поэтому нужен разумный поиск, чем занять людей.

М.Шруб: Знаете, как в моем хозяйстве этот вопрос решился после присоединения колхоза? Сразу перешли на работу все 200 человек, но остались 120. Никого не сокращали, да и по статье уволили всего одного человека. Остальные определились сами. Кому–то показалась жесткой дисциплина, кто–то хотел в рабочее время стоять у магазина, а не работать на ферме или в поле. В принципе, просто надо попробовать навести порядок. Агрогородки, на мой взгляд, — великолепная идея. Их создание поспособствует занятости людей.

В.Бельский: Часть нынешних проблем в АПК от того, что многое в отрасли делается впервые, а первопроходцам всегда трудно. Тем не менее к сельскому хозяйству мы уже начинаем относиться прежде всего как к бизнесу. Нельзя надеяться на то, что туда просто так пойдет инвестор, будет приток капитала, молодых, предприимчивых специалистов. Нужно создавать для этого условия. Чтобы в сельском хозяйстве, обеспечивающем продовольственную безопасность государства, можно было заработать деньги на достойную жизнь каждого человека. Начинающие фермеры не случайно развивают в хозяйстве прибыльные отрасли — птицеводство, овощеводство. И никто из них не подумает сегодня заняться, к примеру, выращиванием крупного рогатого скота, так как на этом невозможно получить нормальный доход. Поэтому задача государства поддерживать экономическую, финансовую стабильность на аграрном рынке, чтобы он развивался динамично, без перекосов. И, конечно, все формы хозяйствования на земле при этом должны быть в абсолютно одинаковых условиях.

«СБ»: Не сегодня завтра начнется посевная. И сельхозпредприятия, и фермеры в этот период нуждаются в финансах. Как в этом году распределяется фонд поддержки сельхозпроизводителей?

В.Гусаков: Недавно был подписан соответствующий указ Президента, по которому фонд поддержки составляет 1 трлн. 370 млрд. рублей. Особенность распределения средств в этом году в том, что они концентрируются под приоритетные направления и приобретают программно–целевой характер. Если раньше деньги из фонда распределялись по 30 и более направлениям, то теперь по 12 — 14, под конкретные программы, поучаствовать в которых могут как хозяйства, так и фермеры.

Г.Игина: Сейчас в нашем банке открыта кредитная линия на проведение весенне–полевых работ. Мы предоставляем эти кредиты и фермерским хозяйствам. Кроме того, банк не отказывает фермерам и в выдаче других кредитов — на покупку оборудования, техники и т.д. На сегодня у нас около 8,5 млрд. рублей вложено в кредитование фермерских хозяйств. И в основном это долгосрочные кредиты. В прошлом году, например, фермерским хозяйствам страны за счет ресурсов Национального банка были предоставлены кредиты на приобретение сельскохозяйственной техники с уплатой процентов за пользование ими в размере одной десятой ставки рефинансирования Нацбанка плюс рекомендуемая маржа на общую сумму 900 млн. рублей или по 150 млн. рублей каждой области. И в среднем по 8 — 10 фермеров из всех регионов получили этот кредит, на который были куплены 52 единицы сельхозтехники. В этом году Минсельхозпрод подготовил аналогичный запрос на 1 млрд. 200 млн. рублей.

Н.Котковец: По большому счету, перед АПК действительно стоит сейчас непростая задача — выгодно вписаться в мировой рынок. От этого нам никуда не уйти. Внутри страна потребляет только около 40 процентов производимых мяса и молока. Оставшиеся 60 процентов необходимо продавать с максимальной выгодой. И поскольку производить мы уже научились, то объемы экспорта будут расти. Сейчас, например, 22 — 25 процентов идет прибавка молока к прошлому году. В 2004–м хозяйства произвели его тоже больше, чем в 2003 году, — на 17 процентов. Положительная динамика наблюдается в растениеводстве. Все это — деньги и прибыль АПК, зарплата крестьян, повышение их уровня жизни. Символично, что положительные тенденции в отрасли мы наблюдаем в первый год реализации программы возрождения села. Главное — чтобы каждый человек на своем рабочем месте изо дня в день добросовестно выполнял свою работу. И все у нас получится — и земля будет щедрой на урожаи, и сельчане с деньгами и обустроенным бытом. Иного просто не дано.