"Земля" и люди

Иногда мне кажется, что мы живем в фантастически богатой стране... Все у нас есть - и нефтяные фонтаны в каждом огороде, и золотые россыпи вдоль каждого ручья, вытекающего из полесских болот, и кимберлитовые трубки с алмазами - бери, не хочу!..

Не дал Господь Бог нам, однако, богатых недр, которые позволяли бы свысока поглядывать на ближайших соседей. Отчего же тогда иногда ведем себя так, словно недосуг нам считать "алмазы в каменных в пещерах"?..

Почему я так говорю? Да потому, что с истинным нашим богатством, которое дороже нефти и золота, с богатством духовным, которое по крупицам создавали и несли в белорусский улей наши предки, мы обращаемся так, словно его у нас не мерено, не считано...

Однажды, это было лет тридцать назад, с группой белорусских художников забрели мы в Национальный художественный музей в Варшаве. Помню, среди многих прекрасных полотен, которые привлекли внимание, поразило одно - широко и смело написанная темная земля, смыкающаяся с темным же небом и где-то в точке схождения перспективы волы и пахарь.

И табличка - "Фердинанд Рущиц. "Земля". 1899 г".

Постоял у картины, подумал: какое одиночество и в то же время какая сила... Насколько картина эта выбивается из общего европейского живописного контекста, в котором с одной стороны - российские передвижники, с другой - французские импрессионисты, а здесь в Польше...

Молодцы, поляки!

Прошу обратить внимание: в то время я уже был членом Союза художников СССР и довольно известным в Беларуси художественным критиком, но имя Рущиц мне ни о чем не говорило.

Много позже с удивлением узнал, что картина эта написана в имении Богданов, что под Воложином, что сам Фердинанд Рущиц из старинного белорусского шляхетского рода, что учился он в Минске, где брал первые уроки живописи у некоего Кузьмы Ермакова, которого помнил и почитал как своего первого учителя всю жизнь. А на учителей Фердинанду Рущицу везло - начинал он в императорской Академии художеств в мастерской Ивана Шишкина, продолжал образование у блистательного Архипа Куинджи.

Его первую, сейчас бы сказали дипломную, работу "Весна" приобрел Павел Третьяков (ее и сейчас можно увидеть в Третьяковской галерее), а когда Савва Морозов купил у него "Зимнюю мельницу", это позволило молодому художнику отправиться в путешествие по Европе, чтобы совершенствовать свое мастерство, посещая музеи, работая в Берлине, Дрездене, Кельне, Париже, Брюсселе, Милане, Вероне, Венеции, Вене.

В обычае было у молодых наших художников отправляться после окончания "вуза" по европейским столицам. Надо думать, они там не терялись, не чувствовали себя бедными родственниками.

После европейских вояжей осел молодой мастер в своем родовом гнезде, в Богданове, где и создал практически все самые значительные свои полотна. Писал лесные ручьи, весенние поля, но особенно любил старинные костелы. Выезжал, правда, ненадолго преподавать живопись в Краков, но не ужился с тамошним художественным "бомондом" и через год, в 1908-м, вернулся на родину, в Беларусь, в Вильно, чтобы в меру своих сил "служить делу подъема художественной культуры этой части края". Так между Вильно и Богдановым проходила его жизнь - в Богданове он творил, в Вильно - преподавал, возрождая художественную школу в Виленском университете.

В 1921 году, после участия в большой художественной выставке в Париже, был награжден орденом Почетного легиона и вошел в круг самых известных европейских живописцев.

Умер Фердинанд Рущиц в 1936 году. В Богданове. Там и похоронен. Не сохранили мы, нелюбопытные и нерадивые потомки, родовое гнездо мастера. Его дом. Его мастерскую. Был когда-то здесь сад, озерцо с небольшим островком, на котором любил работать художник... Сегодня только старые деревья вдоль разбитой дорожки указывают направление к груде кирпича, что была когда-то мастерской, в которой он творил, убежденный в том, что его искусство навсегда останется с его народом.

Из всего огромного творческого наследия Фердинанда Рущица в Национальном художественном музее находится всего несколько работ (одна из них "У костела". 1899 г. - в постоянной экспозиции), все остальные в иных европейских и американских музеях.

Если бы судьба Фердинанда Рущица была единственной, уникальной - можно было бы сказать: "Ах, какая досада! Как это неправильно, несправедливо!"

Но подобное отношение до недавнего времени бытовало у нас и к творческому наследию других художников, наших земляков: Ваньковича, Антокольского, Шагала... Мы молча соглашались, когда их имена упоминались в ряду французских, российских, польских мастеров. Мы были невероятно щедры, забывая о том, что истинное богатство народа - богатство его духа.

На днях в Национальном художественном музее Беларуси открылась выставка фоторепродукций с картин Фердинанда Рущица, сделанных его внуком, тоже Фердинандом Рущицем-младшим. Фоторепродукции обычно не дают полного представления об оригинале, но эти, выполненные блестящим фотомастером, передают и незамутненность колорита оригинала, и плотность, и смелость мазка, позволяют получить представление о технике письма. Хотелось бы, очень бы хотелось увидать воочию работы замечательного мастера из запасников Львовского, литовского, польского, российских музеев - по нынешним временам, это не такая большая сложность.