Мистическую повесть Гоголя о самом важном, с чем рано или поздно сталкивается каждый серьезный художник — о цене успеха, — Гарцуев решил поставить в форме трагифарса. Что снижает весь трагизм разговора. В инсценировке Светланы Науменко появились довольно вольные отступления от стиля Гоголя и языковые причуды. Это не самое страшное.
В конце концов каждый инсценировщик имеет право на свое видение классического произведения. Он указывает свою фамилию в программке. Значит, в таком видении уверен. Но зачем режиссеру понадобилось обращаться к “Портрету”, если настроение у него, прямо скажем, игривое? Зачем-то введен в действие рассказчик (Николай Стонько), словно заимствованный из какого-то немецкого кабаре. Он делает селфи на сцене, громко рассказывает зрителям о персонажах, сути происходящего, причем вполне по-молодежному, заразительно. Рисование портретов прекрасных дам у Гарцуева приравнено к процессу жадного совокупления. Довольно сомнительная метафора относительно Гоголя.
Сразу несколько ролей играет в спектакле еще одно молодое дарование — Марат Войцехович. Он тоже довольно эксцентричен и резок. А вот дамы вяловаты. То ли режиссер не подсказал им, как себя вести. То ли это такая метафора петербургского морока: от вечной сырости дамы носят на лице маску постоянной жеманности, переходящей в смущенность.
Большие вопросы вызывает работа художника Юрия Соломонова. Повесить в гоголевском “Портрете” жалюзи из современного офиса — довольно смелое художественное решение. Оригинальной музыки здесь тоже нет. Как это часто бывает в спектаклях Александра Гарцуева, звучит музыкальная нарезка из столь горячо любимого им минималиста Майкла Наймана.
Несомненная удача — работа молодого актера Андрея Новика, который аккуратно и убедительно ступает по лестнице безумия, сооруженной перед ним режиссером Гарцуевым. Актеры любят играть сумасшедших. Повелось это с давнишних времен: с Офелии в “Гамлете”, с голливудских картин “Человек дождя” и “Полет над гнездом кукушки”
“Портрет” конфузит и оставляет зрителя в растерянности. Если уж он людям, далеким от мольберта и красок, не пришелся по душе, воображаю, в сколь угнетенное состояние приведет настоящих художников. Гарцуев к своему Чарткову не испытывает ни симпатии, ни интереса. История его гибели в режиссерской интерпретации обозначена пунктирно. Тот, кто не читал повесть, состоящую из двух частей, может даже не понять, из-за чего произошел весь сыр-бор и почему портрет ростовщика-незнакомца обладал такой негативной и сногсшибательной силой.
Не сказать, что Гоголь не поддается переносу на театральную сцену. Но для этого надо отнестись к нему все-таки чуть серьезнее. “Мертвые души” воплощались на сцене и Валерием Раевским в Купаловском театре, и в моноспектакле Александра Филиппенко, и в “Гоголь-центре”. А сколько прекрасных экранизаций! “Женитьба” Виталия Мельникова, “Нос” Ролана Быкова, “Вечера на хуторе близ Диканьки”, сразу несколько “Ревизоров” и “Виев”. Конечно, “Портрет” — повесть, а не готовая пьеса, как “Женитьба” или “Ревизор”. Но все-таки хотелось бы цельности и внятности режиссерского замысла. Вдвойне обидно, что режиссер-то опытный — лауреат Национальной театральной премии за спектакль “Не мой”, кстати, тоже выросший из прозы. Но там было уважение и к автору Алесю Адамовичу, и к теме. Сегодня, когда мы сплошь и рядом видим трагические примеры судеб художников, когда коммерциализация довела их творческую среду до абсурда, фарсовая интонация кажется попросту неточной. Ведь все мы в одной лодке — и обыватели, и знатоки, и деляги от живописи. Кураторы современных арт-галерей. Художественные критики. Все мы создаем условия игры, ставим художника перед искушением снизить творческую и профессиональную планку, приблизиться к нам, стать понятнее. Протягиваем ему в кулачке длинный рубль или “дядюшку Сэма”, уверяем, что это всего лишь на один раз. Нарисуйте нас в античных одеждах. Как рисует всю московскую богему Никас Сафронов. Как показывает пример Сафронова, обратной дороги нет. Об этом говорил и Гоголь. Но в премьере РТБД печальный вывод растворяется в хохмах.
Выходя из театра, вспомнил строки песни, которая подходила к моему настроению, увиденному и отношению к талантливой труппе. Стоило их только немного уточнить, взяв одно из слов в кавычки:
Вам возвращая ваш “Портрет”,
Я о любви вас не молю,
В моем письме упрека нет,
Я вас по-прежнему люблю...
