Продолжаем публикацию детектива Валерия ГУСЕВА. Начало в N 195.Так что все последние годы дядя был ей отцом и матерью, старшим другом, строгим и добрым наставником. А потом появился Гарик и стал ненадолго ей мужем.
Теперь она снова осталась с дядей. Уже навсегда.
Полковник
Марина мчалась по ночному городу так, что визжали на поворотах шины, захлебывался мощный двигатель, шарахались на перекрестках светофоры.
Наконец-то... Дождалась... Теперь Гарику станет легко. И ее не будет больше мучить бесконечный ночной кошмар, когда она словно наяву видит подъезд, залитый кровью. Гарик лежит, раскинув руки, повернув голову к входной двери, будто силится, теряя сознание, узнать уходящего убийцу. Марина видит его со спины. Он почему-то в высокой фуражке и в сапогах. А у подъезда его дожидается зеленый армейский "уазик" с водителем за рулем. Что-то ей чудится в этом неуловимо знакомое, но никак не вспоминается. А Гарик медленно, из последних сил, поворачивает к ней голову, и в гаснущих глазах его - ненависть, любовь, мольба...
Она бросила машину у подъезда, даже не заперев дверцу, влетела в подъезд, вызвала лифт.
Дверь ей открыл один из охранников дяди - Вася или Коля, она не помнила, все они были на одно лицо.
Оттолкнув его, Марина простучала каблуками в дядин кабинет.
Он поднялся из кресла ей навстречу, обнял, поцеловал в горячую щеку.
- Садись, детка. Чашку кофе или рюмку водки?
- И то, и другое, дядя, - Марина упала в кресло, выбила из пачки сигарету. - Кто?
Дядя присел на корточки у камина, сгреб угли в жарко рдеющую кучку, бросил на нее пару полешек, обернулся
: - Лозинский.
- Не может быть! - ахнула и тут же поверила Марина. - Долго же он ждал своего часа, сволочь, - она опустила голову.
Вошел Вася или Коля, принес кофе.
- Не терзайся, детка, - мягко проговорил дядя, когда он вышел. - Это не из-за тебя. Это из-за денег.
Марина выпила водки, взяла чашку с кофе и пересела поближе к огню, ее знобило.
- Когда они разбегались с Гариком, - пояснил дядя, - Лозинский остался ему должен. Причем приличную сумму - сто "штук" "баксов".
- Ну и что? Гарику надоело ждать? Он ему напомнил?
- Конечно, нет. Но у Лозинского сейчас плохие дела. Он кругом должен...
- И?..
- Вот он и избавился от одного из кредиторов. Это ведь проще, чем долги возвращать. И дешевле обходится. Кстати, незадолго до этого его "шестерки" убрали Коноплева, ему Лозинский был должен примерно столько же.
Марина передернула плечами - она все никак не могла согреться - и выпила еще водки.
- Однако недорого он оценил жизнь Гарика, - она заплакала, первый раз за этот страшный месяц.
Дядя подошел к ней, положил руку на плечо.
- Потом поплачем, детка. Ты хорошо держалась. По-нашему, по-мальцевски. Гарик был бы доволен, - дядя перекрестился. - Я рад, что ты решила сделать это сама. Но хватит ли тебе сил?
- Это мой долг. Гарик снится мне каждую ночь.
- Я тебя понимаю. Что ж, займемся диспозицией.
Они пересели к письменному столу, рядышком, как два заговорщика. Собственно говоря, они ими и были.
Дядя вынул из кожаного бювара лист бумаги, начал чертить на нем схему, поясняя. Нарисовал прямоугольник, пристроил к нему полукруг
: - Слушай сюда. Вот это дом, где находится его офис. Полукруглая лестница. Вот здесь, у нижней ступени, обычно ждет его машина. Выходит он из конторы ежедневно в девятнадцать ноль-ноль. Напротив, через улицу... Впрочем, детка, рисуй-ка сама, по моим словам. Так лучше запомнишь и легче разберешься на месте.
Он скомкал лист и сунул его в карман. Марина послушно взяла маркер.
- Напротив, через дорогу, детка, старый четырехэтажный дом буквой "П". Подъедешь к нему параллельной улицей, оставишь на ней машину. Войдешь со двора: второй подъезд, третий этаж, квартира четырнадцать. В ней будет все, что надо.
- С оптикой?
- Зачем? - удивился дядя. - От окна до лестницы пятьдесят метров. Не промахнешься. Но "глушак" накинуть, конечно, не забудь.
- Не забуду.
- Теперь слушай сюда еще внимательнее. От дверей офиса до машины его наглухо прикрывает охрана. Профессионалы. Единственный шанс - вот здесь, у последней ступеньки, когда правый охранник обгонит его на два шага, чтобы распахнуть дверцу машины. И на секунду его откроет...
- Ты прямо как профессиональный киллер все разработал, - усмехнулась Марина.
- А как же, детка! Дело очень серьезное. И сделать его надо с первого раза. Иначе потом много сложнее придется. И запомни хорошо: выстрел должен быть только один. Тогда уйдешь спокойно, без следов.
- Выстрел будет один, - уверенно пообещала Марина. - Я хорошо стреляю, - помолчала, задумчиво обронила: - И Гарик мне поможет.
- Так, ну вроде бы все. Ключи от квартиры тебе завтра Вася завезет.
- Или Коля, - машинально кивнула Марина.
- Что? Ну да - или Коля, - дядя еще раз посмотрел схему, сделанную ее рукой. - Вот что, детка, напиши-ка названия улиц.
- Зачем? - удивилась Марина. - Я помню их.
- Затем, - раздраженно ответил он, - что каждая деталь должна впечататься тебе в голову. Ты бывала в этом районе?
- Нет.
- Съезди, посмотри, прикинь, пройдись по двору. Ведь другого раза может не быть, - он проследил, как Марина вписала в схему: "ул. Флотская" и "ул. Школьная", взял у нее листок. - Все хорошо запомнила? - смял и этот листок, сунул в карман. - Впрочем, так вернее будет, - он встал, подошел к камину и бросил в затухающий огонь бумажный комок. - Ночуешь у меня?
- Нет, - ответила Марина, вставая. - Утром рано Ксюша убираться придет, у нее ключей нет. Спокойной ночи, дядюшка, - она чмокнула его в щеку. - Спасибо за все.
В дверях она обернулась
: - Ты не знаешь, у Лозинского фуражка есть?
- Что? Какая фуражка? - удивился дядя.
- Высокая, вроде военной.
- Откуда мне знать, детка?
Он проводил ее в прихожую и, вернувшись в кабинет, сел в кресло и долго смотрел на темнеющие угли, по которым суетливо пробегали синие огоньки...
Инкубатор
Отработку версий по делу об убийстве Игоря Кравцова мы начали с Инкубатора, гражданина Чурилова по паспорту.
Непомерное, болезненное самолюбие, вечно вторые роли в бизнесе, уверенность в своей гениальности, которую "богатые бездари" использовали себе во благо, но никак за ним не признавали; толчея у кормушки, набитой "баксами", где ему доставались лишь объедки, - все это было вполне реальной почвой для отчаянного шага.
(Продолжение в следующем номере.
