Продолжаем публикацию детектива Валерия ГУСЕВА. Начало в N 195.Стоит только, не поленившись, дотошно и не брезгливо изучить вс„ окружение, все профессиональные связи потерпевшего, как непременно высветится личность, которой "вот так вот" необходимо было убрать его со своей дороги. Либо как досадную помеху в развитии смежного бизнеса, либо по мотивам тупой, беспощадной мести, либо из неукротимого желания овладеть его имуществом, красавицей женой, например.
...Вернувшись в отдел, мы пили кофе и без конца крутили заснятую Совенком на кладбище пленку. Комментировал ее, естественно, всезнайка Каптелин.
- Рядом с Мариной Кравцовой, слева от нее, осанистый такой, - монотонно бубнил Юра, глядя на экран, - ее двоюродный дядюшка Григорий Мальцев. Отставной полковник ВС РФ. Он теперь один ей родственник. Человек состоятельный, держит престижные магазины готового платья, турфирмы, неуклонно расширяется. Думаю, нет смысла напоминать о том, что Мальцев контролирует почти половину криминальной экономики города; под его "крышей" весь Западный округ и Заречная слобода. Жесткий, скрытный, в делах с партнерами по бизнесу беспринципен и недобросовестен. Возникающие проблемы предпочитает решать нахрапом, угрозами и силой. По некоторым сведениям, питает давнюю нездоровую страсть к племяннице...
- Вот еще! - тут же врубается великий спорщик Васильков. - Чтоб ты знал: к такой женщине нездоровой страсти быть не может. Только самая здоровая.
Но Юра его глубокие замечания игнорирует
: - Сзади, в шляпе с перышком - Роман Лозинский. По кличке почему-то Ромуальд...
- Чтоб ты знал, - опять не выдерживает Васильков, - не бывает таких кличек в этих кругах. Они и слов-то таких не знают.
- Лозинский, - невозмутимо продолжает Юра, - бывший партнер убиенного Кравцова. Несколько лет они работали вместе, потом разошлись...
- На какой почве? - уточняю я.
- По некоторым сведениям, на почве бытовой ревности.
- Ты скажешь - бытовая, - ворчит Васильков. - А еще какая бывает?
- Профессиональная, к примеру, - отмахивается Юра, как от надоевшего комара.
- Лозинский тоже питает нездоровую страсть? - уточняю я.
- Так точно. К вдове. То есть тогда еще к жене. К тому же, по некоторым сведениям, Лозинский при разделе с Кравцовым остался должен ему значительную сумму... А вот, видите, кладет цветы - это Инкубатор.
- Чего, чего? - с интересом спрашивает Совенок и двигает свой стул поближе к экрану. - Яйца высиживает?
- Идеи. Личность глубоко неудовлетворенная. Считает, что выношенные и высиженные им идеи, нашедшие удачное применение в бизнесе, оплачиваются недостаточно высоко в сравнении с их материальной эффективностью. Злобен, как хорек. Вполне может цапнуть за пятку из-за угла.
- Отношения с Кравцовым? - уточняю я.
- Этих сведений у меня пока нет.
Но будут, не сомневаюсь я.
Юра опять тормозит запись. На "стоп-кадре" крупно - потерянное лицо, по которому дрожащая рука гоняет мятый и откровенно влажный носовой платок.
- Бывший работник одной из фирм Кравцова - Андрюша Чистяков. Человек неуравновешенный, со странностями, но служил добросовестно. Год назад Кравцов его уволил. Без предупреждений и мотивации.
Чистяков на экране оживает, рука его с комочком платка движется от глаз к носу. Он чуть поворачивает голову, и в этом ракурсе видна скользнувшая по губам странная улыбка, с удовлетворенной хитринкой.
- Чем он сейчас занимается? - спрашиваю я.
- Не работает. От чего-то лечится. Я уточню...
...И так - до позднего вечера и весь следующий день мы разбирались в этом запутанном клубке непростых взаимоотношений. В итоге - около тридцати реально подозреваемых.
Супруги Кравцовы
Заглазно Марину и Гарика Кравцовых называли с откровенной неприязнью "сладкой парочкой". Они и по отдельности были хороши, а вместе - еще лучше. Красивы, молоды, богаты, счастливы своей любовью.
В наше гнусное время, когда любовь, страсть, увлечение подменили примитивным западным суррогатом по имени "секс", их чистое, горячее чувство не могло не вызывать зависти и раздражения. И тем не менее прямых врагов у них не было. Любой возникающий конфликт тут же гасился редкой красотой Марины и обаятельной улыбкой Гарика. Да и в бизнесе он был честным и надежным партнером, никогда не подставлял ради лишней тысячи ни коллег, ни конкурентов. А от грубых наездов его бизнес надежно ограждался ребятами дядюшки Мальцева. Словом, и зенит, и горизонт их семейного счастья был чист, лучезарен, без облачка.
И потому грянувший в подъезде гром, навсегда разлучивший супругов Кравцовых, для всех, кто близко их знал, был нелепо, невероятно, безрассудно жесток. И абсолютно необъясним...
Марины в этот день в городе не было. С группой модельеров и манекенщиц она выезжала в область. Утром следующего дня ей позвонил дядя
: - Срочно возвращайся, детка, - глухо проговорил он в трубку. - У нас беда.
- С Гариком? - почему-то Марина сразу выдохнула, похолодев, этот вопрос. Уже зная ответ. - Он жив?
Дядя помедлил с ответом.
- Жив... Но очень тяжел. В реанимации.
Дядя постарался смягчить страшный удар. Гарик был не в реанимации, а в морге. Он умер мгновенно, там же, где в него стреляли.
Это было типичное заказное убийство. Классическое по нашим временам. Три выстрела в подъезде, брошенный тут же пистолет иностранного производства. "Жигуленок" без номеров, сорвавшийся с места и найденный позже в соседнем квартале. И никаких иных следов. Никаких улик и зацепок для следствия...
Дядя выслал за ней машину, он не мог допустить, чтобы она в таком состоянии села за руль. И первое время после трагедии Марина жила в его доме. Под надзором и заботой. Ежедневно, утром и вечером, приходила медсестра и делала ей какие-то уколы, от которых на время становилось легче - боль как бы отдалялась, казалось, что с тех выстрелов в подъезде прошло уже много лет. Но после все внутри у нее каменело, застывало в непрерывном кричащем горе. До следующего укола.
Дядя взял на себя и все необходимые трудные и печальные хлопоты, не оставляя Марину ни на минуту, часто обнимал ее за плечи, притягивал к себе и говорил
: - Совсем одни мы остались с тобой, детка. Осиротели совсем, - и по щеке его медленно скользила и падала тяжелая полковничья слеза. Что ж, одна слеза старого солдата стоит иного потока слез.
Да, они остались одни. У них не было больше родственников. Дядя был изначально холост и бездетен, а Марина - сирота при живых родителях. Мать ее несколько лет назад удрала с любовником и затерялась, кажется, в какой-то из Америк. Отец не выдержал измены и спился, бесследно исчез где-то на чердаках и в подвалах.
(Продолжение в следующем номере.)
