Воскресный день в Дохе начинается непривычно рано — в Катаре это будний день, второй рабочий в неделе. Согласно шариату в стране отдыхают в четверг и пятницу. Но об этом я узнал немного позже, а воскресным утром, привычный к европейскому календарю, вышел на пешую прогулку.
Путь от гостиницы до набережной Аль Корниш имеет протяженность четыре километра. Три станции метро — от «Площади Ленина» до «Площади Якуба Коласа», если измерять минскими расстояниями. Под ласковым январским солнцем идти одно удовольствие: тротуар ровный, хоть узкий и кое-где заставленный автомобилями, ряды стройных пальм отбрасывают тень, пахнут цветущие акации с системой капельного полива у корней. Но уже через пятнадцать минут на пути появляется первое препятствие — автомобильное кольцо. Удобное для автомобилистов, но совершенно враждебное для пешеходов. Ни у съездов, ни даже через сотню метров не видно ни одной зебры». Делать нечего — приходится менять направление и поворачивать направо в надежде, что рано или поздно переход все же покажется на горизонте. Но удивительное дело: в пределах видимости его нет. Как и людей вокруг. Лишь садятся в такси постояльцы элитных отелей и уезжают по своим делам в сторону мерцающих в жарком мареве небоскребов.
Иду дальше. У медицинского городка, который занимает несколько кварталов катарской столицы, наконец появляются первые пешеходы. Впрочем, переходов все равно нет. Выждав, пока довольно плотный для раннего утра поток машин спадет, вынужденные нарушители поднимают руку вверх и бегут через дорогу где придется. Поднятая рука — особый знак: мол, переходим, притормозите, пожалуйста. На протяжении оставшихся трех километров до набережной Аль Корниш я буду делать только так.
Что Доха не слишком дружелюбна к пешеходам, я знал и до поездки. Но только собственными ногами смог убедиться — насколько. Те четыре километра, что пришлось преодолеть на пути до Персидского залива, — это сплошные магистрали, круговые перекрестки, развязки и эстакады. Временами недостроенные, так что приходится идти по обочине в опасной близости к потоку. Все очень широкие — от трех полос в одном направлении. И все одинаково плотно набитые внедорожниками всех мастей. Литр бензина в Катаре стоит 26 центов, потому неудивительно, что уже утром Доха стоит в пробках. Каждый уважающий себя горожанин передвигается исключительно на автомобиле. Потому для пешеходов на улицах столицы места практически не остается. Что, в общем-то, даже логично: если они отсутствуют как класс, зачем тратить лишние деньги на устройство тротуаров?
Впрочем, на набережной Аль Корниш передвижению горожан уже ничто не мешает. Пятикилометровый тротуар, беговая дорожка, скамейки, клумбы — здесь безраздельно властвуют те, кто не может или не хочет садиться за руль. Блистает лазурью Персидский залив, над водной гладью возвышаются десятки небоскребов делового центра. Воздух здесь не такой загазованный, а с залива дует приятный прохладный бриз. Наверное, поэтому сюда выходит на пробежку так много европейцев и других иностранцев. Ведь находиться здесь более чем приятно, а городские пейзажи вперемежку с природными поражают масштабом и великолепием. Правда, искупаться не получится. Но совсем не потому, что берег усыпан довольно крупными камнями. По всей длине набережной установлены предупреждающие таблички: купание запрещено. Равно как рыбалка, барбекю и даже поездки на велосипеде.
Чем дальше продвигаешься по набережной Аль Корниш в южном направлении, тем дальше остаются высотки Дохи, тем сильнее чувствуется возвращение к автомобильному хаосу большого города. Но стоит перейти дорогу у базара Сук Вакиф и нырнуть в приземистые кварталы старого города, шум тут же стихает. В слишком узких даже по европейским меркам улицах сперва чувствуешь себя зажатым в тиски. Но глаза постепенно привыкают к сумраку темных переходов, и взгляд начинает выхватывать мелкие лавочки торговцев. Белые мешки с мукой и крупами, коричневые — с приправами. Здесь слишком много китайского ширпотреба. Через два лотка продают индийские сари всевозможных цветов. Все крутится перед глазами стеклышками калейдоскопа. В голове мелькает мысль: если заблудиться в бесконечных переходах, выход можно уже и не найти — слишком уж похожи магазинчики друг на друга.
За следующим поворотом находится выход на улицу, сияющий дневным светом. На углу торгует платками колоритный араб: бородатый, рослый, говорливый. Он замечает, что товар явно меня заинтересовал, а я думаю: теперь уж точно выкрутиться не удастся. Чтобы не сводить разговор к товарно-денежному обмену, прошу продавца рассказать о разнице между платками. Ведь все они имеют разные цвет, узоры, размер. Оказывается, как раз они в большинстве случаев роли не играют. А вот по тому, как мужчина повязывает платок, можно определить его национальность. В Катаре носят так называемую кобру — платок, завязанный острым углом надо лбом. Выходцы из Арабских Эмиратов, наоборот, оставляют край ровным. А вот жители Бахрейна чуть приспускают его на лоб посередине, и на голове получается «бабочка». Кстати, саудитов — жителей Саудовской Аравии — вычислить проще всего: независимо от того, как повязан платок, он будет иметь красный орнамент. Познакомившись со всеми способами завязывания, покупаю один убор. Мы с продавцом прощаемся, широко улыбаясь друг другу. Он радуется, что продал товар и даже не торговался, я — что покупка не была бессмысленной тратой денег.
Прячу приобретение в рюкзак. Торговец рассказал, что носить платок в арабской стране иностранцу, в принципе, можно. Но пытаться быть похожим на местных при европейской внешности не стоит. Слишком уж странно это будет выглядеть. Тем более что туристов на главной улице Сук Вакиф совсем немного. А вот местных хоть отбавляй: мужчины в длинных белых кандурах, женщины в просторных черных абайях. Не считая закрытых женских лиц и экзотических нарядов, пешеходная улица выглядит вполне по-европейски: небольшие магазины, конная полиция, за столиками кофеен отдыхают семьи, катарцы делают десятки селфи — мода шагает по планете через географические и культурные границы.
Если от старинного базара Сук Вакиф повернуться в сторону залива, можно увидеть, как возвышается над водой здание желтого цвета, похожее на пирамиду. Это музей исламского искусства. Вершина его увенчана квадратной башенкой с двумя прорезями. Они напоминают женское лицо в хиджабе, закрытое платком. Даже в традиционном наряде катарцы видят красоту, но все же сам музей посвящен другим прикладным искусствам. Каллиграфии, например, скульптуре, орнаменту, ткачеству, ковке, ювелирному делу и многому другому.
В первом зале начинается экскурсия для группы болельщиков. Гид сразу замечает, что многие приходят в музей с предубеждением. Раз ислам запрещает изображение животных и людей, какое искусство может быть в арабских странах? Но это утверждение, поясняет экскурсовод, правдиво лишь наполовину. Ислам действительно не разрешает изображать животных и людей. Но только если изображения эти будут использоваться в целях поклонения. То есть для украшения домов, например, они вполне допускаются. И на протяжении более чем тысячелетия в исламских странах процветали самые разные ремесла. С тех времен сохранилось не так много. Но плывут перед глазами экспонат за экспонатом, зал за залом — и становится ясно: от Европы здесь не отставали никогда. Не отстают и сегодня. Само здание музея — современное, нестандартное — один огромный экспонат.
В разгар жаркого дня набережная Аль Корниш уже не кажется такой приятной для прогулок. Людей становится больше, и заметно, что город не отдыхает, а работает. Снуют филиппинские трудяги — на них держатся все местные стройки. А буквально через час, в обеденный перерыв, они займут все газоны и будут тихонько дремать в тени густых пальм. Похоже на общегородской флешмоб, но до развлечений здесь никому нет дела: строители действительно отдыхают, чтобы вновь взяться за работу, когда изматывающая жара пойдет на убыль. В деловом центре Дохи в эти часы — ни души. Офисные работники, видимо, предпочитают прохлаждаться под кондиционерами. На пустых улицах небоскребы выглядят еще более впечатляющими.
День близится к концу, и я вновь возвращаюсь на набережную, чтобы взять такси. Больше часа я буду идти вдоль уже привычного плотного потока машин. Местные будут все так же удивленно провожать меня взглядами — мол, почему на дороге человек без авто? Занятые такси будут дразнить красными лампочками всю дорогу до гостиницы. А в последний час прогулки Доху накроет сильный ливень — для Катара дело редкое. Но я просто надену капюшон и поверю в древнюю легенду, что жемчуг, который появляется в раковинах у катарских берегов, рождается из дождевых капель. Кто знает, может, не зря и сам Катар зовут жемчужиной Персидского залива? Ведь красота его столицы и правда неземная.
artem.kirjanov@gmail.com
