Можно ли угодить всем?Избушка со всех сторон окружена котлованами, фундаментами и уже заселенными многоэтажками. К домику угрожающе приближается бульдозер... Внутри за столиком сидит бабуся со стаканом чая. Она готова умереть, но сдвинуться с места не собирается. Стена домика уже дрогнула под напором ковша... Бабуся в страхе закрывает глаза и... открывает их с тем же стаканом в руках, но за новым столом в новой квартире. Бабуся счастлива! Эти кадры запали в память с раннего детства, они из киножурнала, увиденного в 60–х. Тогда массовое панельное строительство только начиналось.
Казалось бы, опыт минувших лет должен отработать процедуру переселения до автоматизма! Но вчера в Минске на улице Гоголевской в доме номер 17 она выглядела отнюдь не идиллией.
Усадьба, как после землетрясения, — уцелел только дом. Хозяин Александр Букштынов вчера разобрал баню. Двор завален хламом и заполнен нервными людьми. Не помешала бы, пожалуй, и машина «скорой»: обстановка накалена. Обезумевшая курица совершает 20–метровое пике со второго этажа то ли сарая, то ли курятника. Больно бьется о стену дома. Но жива, ее ловят...
Здесь многочисленные обитатели дома, бригада строителей, которые должны загрузить пожитки в кузов, милиционер, судебный исполнитель... Но строители мнутся: хозяин грозится, что не позволит притронуться к вещам. Милиционер присматривает со стороны. Судебный исполнитель, хрупкая девушка, тоже кричит: «За что вы на меня набросились? У меня в листе указано: выселить. Все! Сейчас приедет Рутковский — к нему все вопросы».
Анатолия Рутковского, представителя УКСа Мингорисполкома, ждут, как некоего вершителя, мага. Он прибывает, но тоже стоит в стороне. Его первый и строгий вопрос ко мне: зачем здесь пресса? Объясняю, как понимаю свою задачу перед читателем. Новое строительство в Минске — это явление? Явление! Снос старых домов и переселение жильцов в новые — это событие? Событие! Почему жильцы, мягко говоря, не рады — это проблема?..
Проблема! Александр Букштынов сам, в одиночку переносит в длинный кузов какие–то доски и уверяет меня, что переезжать никуда не собирается. Мы, мол, живем здесь в 4–м поколении. В 85–м я своими руками строил новый дом. Здесь баня, гараж, сарай, посадки...
Спрашиваю: «Вы понимаете, что дому тут не стоять?» — «Понимаю, но пусть отдают мое. Пусть все компенсируют по закону. Мы за каждый гвоздь платили. Нам недодали 33,6 квадратного метра!»
Сколько квартир, говорю, по вашим подсчетам, должны получить обитатели дома?
Хозяин долго перечисляет (подчеркну, один из хозяев): двое взрослых сыновей, племянница с мужем, шурин с семьей, теща... Выходит, пять квартир! Еще вопрос: «Где, по–вашему, возьмутся деньги, чтобы компенсировать вам все затраты?» — «Не знаю, не хочу знать! Закон мне гарантирует!»
На шум сходятся жители соседних домов, которым тоже предстоит съезжать. Теперь и представителю УКСа становится жарко.
Сергей Яночкин живет по соседству. Читает бумагу, которую получил накануне по почте. Содержание: в суде Ленинского района г. Минска на исполнении находится исполнительный лист номер такой–то о выселении Яночкиной Елены, Яночкина Сергея и Яночкиной Натальи из жилого помещения по адресу: ул. Гоголевская, 15 с предоставление квартиры номер такой–то в жилом доме 55 по ул. Шпилевского. Предлагаем исполнить решение суда в добровольном порядке в срок до 12 декабря 2007 года. Принудительное выселение будет производиться 13 декабря в 10.00... В случае неисполнения решения суда виновные будут привлечены к ответственности в соответствии со статьей такой–то...
Иначе говоря, предписание получено 11–го, съехать семья должна до 12–го или же 13–го будет выселена принудительно.
«А если бы мы погрузили вещи на машину, приехали бы на Шпилевского, куда бы мы делись? В той квартире молодая семья с ребенком живет! Квартира занята!» — горячится парень. «Почему вы нам не сообщили, что занята? С чего вы это взяли?» — вопрошает Рутковский. — «А кому и когда мы должны сообщить, если сами только сегодня утром об этом узнали? Сейчас берем такси и едем — сами убедитесь, что занята!» Но представитель УКСа ехать отказывается. Мол, есть дела. Звонит, похоже, начальству: что там с той квартирой? Обращается к супругам: вечером позвоните в УКС, разберемся... Ясно, что сегодня ни Букштынов, ни Яночкины отсюда не выедут.
Проблема касается десятков таких же домов. Она связана, как говорится в официальных бумагах, со строительством объекта «Квартал жилой застройки в границах улиц Солнечная — Козыревская — Бородинская — Либаво–Роменская...» Подчеркну, что происходящее — не произвол: переселение происходит по решению суда.
Жильцы уведомлялись давно. Вот какое письмо получила одна из жительниц дома Н.Лойко еще в апреле 2006–го. «Уважаемая Наля Тихоновна, в связи с тем, что жилой дом по ул. Гоголевской, 17 подлежит сносу (решение Мингорисполкома от 25 марта 2005 года), в качестве компенсации... вам предлагается одной однокомнатная квартира площадью 38.89/17,10 кв. метров по ул. Рафиева...» Подобные и повторные письма получали все. Но не все согласились и по сей день. И даже после вынесения судебных решений.
Вот какие требования заявлены в одной из коллективных жалоб. Каждому собственнику дома (или имеющему долю собственности) предоставить либо отдельное благоустроенное жилье, причем с учетом особенностей нынешнего (центр города, величина общей и полезной площади, наличие и количество хозпостроек и насаждений). Либо взамен (здесь длинная цитата): «...произвести строительство либо предоставить равноценные по благоустройству и общей площади, либо перенести и восстановить сносимые дома, строения и сооружения и насаждения при них... на отдельно выделенные земельные участки в г. Минске».
Из ответов комитетов и управлений Мингор-исполкома: «...генеральным планом г. Минска освоение новых территорий под усадебную застройку в пределах городской черты не предусматривается... предоставленные жилые помещения для отселения граждан соответствуют нормам законодательства».
У города свои законы: на месте нескольких жильцов поселятся сотни.
Проблема не только наша. Несколько месяцев российские СМИ освещали аналогичный конфликт в московском районе Южное Бутово, где люди жили в имениях с приличными земельными участками, хозпостройками и насаждениями. Их владельцы требовали примерно того же: либо равноценных по качеству владений, либо компенсации за землю по ее рыночной стоимости. Счет шел на миллионы долларов! Но даже столь богатый город, как Москва, не стал эти претензии удовлетворять. В конце концов, самые стойкие противники переселения (которые голодали, устраивали пикеты и т.д.) удовлетворились стандартными квартирами с метражом по московской норме. Не более того!
Понятно, что и Минск не может предоставить жильцам дома по ул. Гоголевской больше, чем позволяет бюджет. Что А.Букштынову едва ли приходится рассчитывать на равноценные по качеству баню, сарай, курятник и зеленые насаждения. Слов нет, можно посочувствовать: меняется весь уклад жизни... Но можно быть уверенным, что и пожитки судебные исполнители не станут выбрасывать из окон — как это происходило недавно в столице одной из стран Балтии.
В Минске это не первый случай. Очевидно, не последний. Город расширяется и «шанхаям» предстоит уйти в небытие. Понятно, что при этом могут быть и недовольные. Но горисполком не имеет возможности удовлетворить все пожелания и учесть все «тонкости». Исполком может (и должен!) поступать исключительно по закону. Для граждан, кстати, закон тоже писан... Сейчас некоторые граждане требуют, чтобы за их «сотки» государство платило по нынешним рыночным ценам. Но встает вопрос: а эту землю они сами либо их родители покупали или получали бесплатно? Надо же и меру знать... Или лучше оставить Минск «большой деревней», где современные дома будут соседствовать с дощатыми лагерными бараками?
Фото автора.
