В эти дни отмечается 70-я годовщина Ялтинской конференции, проходившей 4—11 февраля 1945 г., на которой лидеры трех союзных держав — СССР (И. Сталин), Великобритании (У. Черчилль) и США (Т. Рузвельт) обсуждали принципы послевоенного мироустройства. Юбилей Ялтинской конференции открывает череду памятных дат, связанных с 70-летием разгрома нацистской Германии. События 70-летней давности не утратили своей политической актуальности. Более того, сегодня мы видим, что оценки итогов Второй мировой войны и роли тех или иных ее участников остаются значимым фактором современных политико-идеологических процессов.
За прошедшие 70 лет мир изменился радикально. Тем не менее логика мировой политики во многом до сих пор задается «ялтинской системой», и споры о прошлом есть не что иное, как попытки сформировать новый постялтинский миропорядок, свою роль и место в котором разные игроки видят по-разному.
Историческая память играет большую роль в современном мире. Ведь политика государства в значительной мере зависит от того, как оно воспринимает свое прошлое. Поэтому возвращение к итогам Второй мировой войны — ключевого события политической истории ХХ века — и попытки пересмотра этих итогов в угоду текущей политической конъюнктуре — явление, в общем-то, закономерное.
Ялтинская встреча заложила основы двухполюсного миропорядка и стала прологом к новому глобальному противостоянию в формате «холодной войны». Итог Второй мировой войны — резкое возрастание роли СССР в международной политике, превращение его в державу мирового значения — роль, на которую он ни в 1920-е, ни в 1930-е гг. претендовать не мог. Расширение геополитического присутствия СССР в Восточной Европе, вскоре обернувшееся установлением там коммунистических режимов, создавало тогда впечатление, что коммунизм действительно становится реальной альтернативой западному либерально-капиталистическому устройству. Более того, когда в 1949 г. коммунисты пришли к власти в Китае, коммунистический лагерь мог превратиться в силу, контролирующую большую часть человеческих и природных ресурсов на планете. Поэтому недаром в своей книге «Великая шахматная доска» американский геополитик З. Бжезинский особо подчеркивал, что ключевой задачей американцев в их противостоянии с СССР было разрушение советско-китайского альянса.
Со своей стороны, на собирательном Западе по итогам Второй мировой войны обозначился новый лидер, США, — страна, непосредственное участие которой в двух мировых войнах было не самым значительным, но которая блестяще сумела использовать их для собственной выгоды. США сменяют в качестве западного гегемона разрушенные войной государства Европы, вынужденные мириться с ролью младших партнеров американцев. Именно амбиции молодого и агрессивного американского капитализма и столкнули мир к «холодной войне»: Европа по отношению к СССР была настроена намного более лояльно. Более того, во многих европейских странах были сильны симпатизировавшие СССР левые партии и движения, которые, однако, довольно быстро были зачищены.
Логика противостояния двух систем формировала и две разные картины итогов Второй мировой войны. В советской зоне влияния акцент делался, естественно, на решающем вкладе СССР в разгром фашизма. На Западе, напротив, постепенно формируется англо-американоцентричная версия событий, а роль СССР принижается. Более того, с целью дискредитации СССР вбрасывается идея, по сути, о равнозначности коммунизма и национал-социализма как двух «мировых зол». С подачи американских политологов разрабатывается концепция тоталитаризма, в понятие которого включаются как фашизм и нацизм, так и коммунизм.
После распада СССР и социалистического лагеря Запад взял курс на навязывание своего видения итогов Второй мировой войны в бывших социалистических странах, включая Россию. Это выгодно в первую очередь США, которые стремятся таким образом легитимировать себя в качестве мирового гегемона. Выгодно это и Германии, которая после 1991 года возродилась в качестве европейского центра силы. Очевидно, для Германии, ставшей локомотивом евроинтеграции, тема нацистского прошлого крайне неудобна. Образ СССР как «мирового зла» уровня Третьего рейха здесь как нельзя кстати позволяет свести историю Второй мировой войны к борьбе «двух тоталитаризмов» и повышает лояльность к ЕС как к оплоту свободы и демократии, противостоящему любым тоталитарным тенденциям. Следствием этого, однако, становится невероятно благодушное отношение ЕС к культу коллаборационистов в ряде восточноевропейских стран, которые представляются не столько нацистскими приспешниками, сколько «борцами с советским тоталитаризмом».
Для России подобный ревизионизм оказывается неприемлемым, поскольку современная российская действительность строится на образе победы над нацизмом. Нельзя не обойти и тот факт, что конфликт в Украине — это во многом конфликт интерпретаций итогов войны.
Вторая мировая давно отгремела, но ее далекие отголоски докатываются и до наших дней.
shimoff@rambler.ru
