Продолжаем публикацию детектива Сергея Кулакова. Начало в N 231.Ну все! Если Господь поможет и я выберусь отсюда, навсегда брошу свое нынешнее ремесло. И схожу в церковь, попробую отмолить грехи. Хотя за последний год я загубил столько собачьих душ, что за всю оставшуюся жизнь не отмолиться. Но свое занятие я брошу, каким бы прибыльным оно ни было.
В обед принесли по кружке кипятка и по четвертинке хлеба.
- Это на целый день, - сообщил мне как новичку иссушенный алкоголик, тихо сидевший в дальнем углу нар.
Задумавшись, я забыл о еде и на какое-то время даже забыл, где нахожусь. Запах ситника вернул меня к жизни. Жуя хлеб, снова стал думать, как же отбиться от следователя. Как я ни крутил, получалось, что без помощи адвоката - и адвоката хорошего - мне не обойтись. А хороший адвокат стоит хороших денег - эта аксиома известна всем. Так что вряд ли я выиграл, не заплатив спасателям требуемых двух тысяч долларов.
В тяжелых раздумьях прошел день. К ночи обитатели камеры стали укладываться на ночлег. Камера не была рассчитана на шестерых, поэтому лежать можно было только боком, тесно прижимаясь друг к дружке. А я, дурень, сетовал на плохие условия в осиновском обезьяннике. Да там был просто рай. А что меня ждет в СИЗО? Я смотрел телевизионные репортажи из тюрем. Камеры там забиты до отказа, люди гниют заживо в ожидании суда. Нет, уж лучше разориться на адвоката.
Ночь прошла неспокойно. Необходимость лежать неподвижно, чтобы не потревожить соседа, доводила до исступления. Тело затекало в неудобной позе, от третьей ночи на голом дереве ныли все кости. Сон не шел, душили тяжкие мысли. Тут еще народ, в основном крепко испитой, наладился храпеть, да делал это так, что тряслись стены. Остервенев, я вылез из груды тел и попробовал скоротать ночь, сидя на краю нар в ногах спящих. Но надолго меня не хватило. В решетчатом окне не было стекла, и ночью стало очень холодно. Лежа в куче, арестанты грели друг друга и сохраняли тепло. Помаявшись и окостенев от холода, я полез обратно, проклиная тот день и час, когда встретился с Анной.
Проснувшись утром, я долго не мог согнуть одеревеневшие ноги и руки. Спина "стала колом", шея не поворачивалась. Кружка кипятка привела в чувство и согрела изнутри. После "чая" народ зашевелился, закашлял, начал разговаривать.
- А прогулка будет? - спросил я соседа по несчастью.
- В КПЗ не положено прогулок, - ответил тот. - Попадешь в СИЗО - там будешь гулять. Погоди маленько.
Спасибо на добром слове, утешил. Жду не дождусь, чтобы побыстрее попасть в изолятор. Вот уж где нагуляюсь.
Больше я никого ни о чем не спрашивал и просто ждал завтрашнего дня. Копил силы, так сказать. Если я не перехитрю следователя, мне не сдобровать.
Но ждать до завтра не пришлось. Перед обедом вдруг грохнула дверь и меня вызвали на допрос. Что бы это значило? Почему Стеклов вызвал меня раньше времени? Открылись какие-то факты в связи с вертолетом? Неясность угнетала больше всего.
В комнате для допросов сидел пожилой, очень солидный господин с холеной бородкой. Увидев меня, он приветливо улыбнулся.
- Добрый день, Александр. Я - ваш адвокат. Меня зовут Гритчин Михаил Семенович. Пожалуйста, присаживайтесь.
- Добрый день, - я сел на табуретку, не отводя глаз от атласной бородки адвоката. Судя по внешнему виду и по особой уверенности, с которой он себя держал, он занимал достаточно высокую ступень в адвокатской иерархии. Такой мне вряд ли по карману...
- Вижу в ваших глазах массу вопросов. У нас мало времени, поэтому сначала говорю я, затем - вы. Договорились?
Я лишь кивнул в ответ.
- Итак, одна наша общая знакомая попросила меня вытащить вас отсюда. Она же заплатила мне гонорар, так что эта проблема пусть вас не беспокоит. Дальше. Я просмотрел ваше дело и могу обещать, что вытащу вас отсюда сегодня же. От вас мне требуется: ваше согласие на сотрудничество со мной, ваш подробный рассказ, начиная с того момента, как вас вытащили из реки, и ваше полное доверие мне. Вы согласны?
- Да, - снова кивнул я.
- Тогда подпишите здесь - это наш с вами договор.
Я подписал, едва взглянув на документ.
- Отлично, - Гритчин положил договор в кожаную папку. - Теперь рассказывайте и не упускайте ни одной подробности.
В течение пятнадцати минут я рассказывал ему о своих злоключениях. Гритчин слушал внимательно, ни разу меня не перебив, только кивал время от времени и делал быстрые пометки в блокноте.
- Все понятно. Мы его сломаем, - сказал он после того, как я замолчал. - Только помните: ни одного лишнего слова и никакого вертолета, я вас умоляю!
Через несколько минут вошел Стеклов, занял место за столом. Адвокат сел рядом со мной, для чего ему принесли еще один стул.
(Продолжение в следующем номере.)
