Алексей Ботяновский получил тяжелое ранение 23 июня 1941 года, во второй день войны. Хирург сказала тогда: «Вы счастливый, всю войну пройдете, доживете до глубокой старости». Эти слова врача стали пророческими. Партизанский отряд, плен, побег, контузия, фронт... Отца и шурина гитлеровцы сожгли в Тростенце. Один брат погиб при взятии Берлина, второй — во время партизанской вылазки. Однако сам Алексей Антонович выжил всем смертям назло.
...Серый, обшарпанный дом № 33 по минской улице Калиновского. Всем своим больным видом так и намекает на необходимость капитального ремонта. Здесь уже 46 лет живет бывший партизан, фронтовик Алексей Ботяновский. Вместе с любимой женой Таисией Аркадьевной. Время неумолимо. Сейчас ветеран передвигается с трудом, опирается на тросточку (пару лет назад он вообще не вставал, на ноги подняли дети). И хотя многие детали той далекой войны уже стерлись из памяти, есть вещи, о которых невозможно забыть. И щемит сердце от тех горестных воспоминаний.
Темно и страшно
Когда я попросил Алексея Антоновича рассказать о самом ярком, светлом моменте его жизни, ветеран заметно растерялся. Трудности начали преследовать его с самого детства. Родился он в 20 километрах от Минска, на хуторе Рутовино. Хата стояла, как в сказке, — буквально посреди леса. В школу нужно было ходить за много километров от дома.
— Когда учился в восьмом классе, у нас сделали вторую смену — домой возвращался затемно, около 12 часов ночи. Но желания бросить учебу не возникало никогда, — вспоминает 88–летний ветеран.
Потом были специальные курсы и работа на городской телефонной станции. Параллельно Алексей записался в аэроклуб. А 22 июня 1941 года молодой романтик впервые в жизни сел за штурвал спортивного самолета в Боровой. Первый тренировочный полет, небо и восторг... А затем на аэродром приземлились два наших истребителя. Пилоты сбили с ног страшными словами: «Началась война».
На следующее утро Ботяновский поехал в аэропорт. Чтобы исправить поврежденную бомбежками связь. Когда работа была окончена, увидел в небе большую группу немецких самолетов. Из–под их крыльев, словно черные капли, летели бомбы. Страшные взрывы. Нестерпимая боль: осколок попал в правую руку... Но после операции в подвале больничного корпуса Алексей решил не оставаться. Сбежал, чтобы взяться за оружие и податься в партизаны.
В августе 1943–го Ботяновский вместе со своими боевыми товарищами побывал в деревне Скураты под Минском. Там его приметил предатель и донес. Когда Алексей проведывал больную мать на хуторе, в дом ворвались немцы, повалили на пол, начали бить сапогами.
— Помню, посадили в какой–то дзот и три раза в день вызывали на допросы, — продолжает Алексей Ботяновский. — Молчал — связывали руки и били большими березовыми дубинами. Требовали, чтоб раскрыл, где базируется партизанский отряд. Отнекивался. Сказал, что винтовку, которую видел предатель, мне дали партизаны. Будто бы они попросили показать кратчайшую дорогу в деревню. А сам я, мол, ни сном, ни духом.
Гитлеровцы не верили, били и пытали. Но Алексей стойко молчал. Ни зверские пытки, ни приведенный на очную ставку доносчик язык не развязали. Вскоре партизана привезли в Минск. Здесь, в гестапо, продолжились ужасы и унижения. Потом тюремная камера и концлагерь. Только каким–то чудом Ботяновскому посчастливилось сбежать.
А дело было так. Заключенных повели делать ограду на улице Московской. Работая, Алексей все время поглядывал на охранника (на счастье, тот был один). Улучил удобный момент и скрылся за углом ближайшего дома. Бежал из последних сил, за спиной гремели выстрелы. Когда выбирался из города, в потемках напоролся на немецкий пост. Застрекотал вражеский пулемет, но и тут повезло — Алексей побежал в глубь леса. Преследовать, видимо, поленились.
Огонь, вода и медные трубы
Вообще, Алексей Антонович уверен: пройти все ужасы войны удалось только благодаря тому, что родился в рубашке. Сколько раз доводилось быть на волоске от гибели, ходить по лезвию ножа! И всегда везло. Как–то гитлеровцы схватили его в деревне Слобощина. Поставили под дула автоматов, сунули в руки лопату и приказали рыть яму. «Это же могила!» — больно полоснула мысль, когда увидел на земле начерченный фашистским сапогом прямоугольник. Еще чуть–чуть — и все. Но... Тоненькая ниточка, отделяющая от самого страшного, не оборвалась. Вовремя подоспела подмога. Послышались выстрелы — гитлеровцы забыли про своего пленника и бросились в кусты.
А однажды враг устроил облаву. Большими силами прочесывал лес вдоль и поперек. Партизаны спасались кто как мог. Алексей забрался в болото. На поверхности оставалось лишь лицо, чтобы как–то дышать. В считанных метрах прошли гитлеровцы с собаками, но не заметили.
Еще были тяжелая контузия. Борьба с немецкими диверсантами и шпионами в районе Лиды. Мотострелковый полк. Фронт. Кенигсберг. Освобождение Польши. И, наконец, Берлин. Победа! Как же долго все ее ждали...
