Вчера Премьер-министр Андрей Кобяков, находящийся с рабочим визитом в Санкт-Петербурге, возложил венок на Пискаревском мемориальном кладбище. В церемонии также приняли участие губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко и государственный секретарь Союзного государства Григорий Рапота.
Это длилось 900 дней и 900 ночей. Тяжелейшая осада, голод, смерть, подвиг воинов Ленинградского фронта и жителей блокадного города. Только воедино можно было выстоять. И они выстояли. Блокада Ленинграда была снята 72 года назад. Сегодня мы снова вспоминаем и говорим о беспримерном подвиге города на Неве.
Мне удалось собрать уникальный материал — во время поездок в город на Неве, при многочисленных встречах с блокадниками, в архивах и музеях, из разных официальных источников и т.д.
Блокадные дневники. Их нельзя читать без глубокого волнения и сопереживания, острой боли о пережитом этими людьми. Авторы дневников — инженеры, рабочие, учителя, медицинские работники, подростки… То, что они оставили в своих записях, также великое мужество, воля и сила духа. Равноценно подвигу. Ведь писали люди, обессилевшие от голода, под грохот рвущихся вражеских снарядов или под вой воздушной тревоги…
Привожу лишь несколько дневниковых записей, сделанных в январе—феврале 1942-го. Та снежная и морозная зима стала синонимом всего периода блокады — как кульминация борьбы с безжалостным врагом за город, за Москву, за весь Советский Союз.
«Люди падают на улице, тихо и безропотно, в одиночестве умирают дома. Новый термин — алиментарная дистрофия. Но как бы это ни называть, люди гибнут сотнями, тысячами в день. Как продержаться до того, когда сжимающее город кольцо блокады будет разорвано?..
Булочная. Женщина получает 200 г хлеба. Отходит от прилавка. Истощенный мужчина лет 35 вырывает хлеб. Отвернулся в сторону. Согнулся, жадно поедает хлеб. Его бьют. Он молчит и продолжает жевать…» (А. Ходорков, в годы блокады главный инженер 5-й ГЭС.)
«А зима стоит холодная. Мороз до 25—30 градусов. Снегопад, ветер. В райздравотделе работать исключительно трудно. Холодно, темно…
Городской водопровод стоит. Весь Ленинград вышел на Неву. У прорубей очереди. Не брезгуют водой обводного канала. Издалека нет сил тащить воду. У булочных колоссальные очереди, стоят по 6—7 часов». (И. Назимов, в годы блокады работал в здравоохранении Ленинграда.)
Блокаду перенес и белорус Василий Купревич. Уроженец Смолевичского района, он в Первую мировую войну служил на Балтийском флоте, затем участвовал в революционных событиях. Великая Отечественная застала Купревича в Ленинграде, он учился в аспирантуре, работал в Ботаническом институте Академии наук СССР. Во время осады в институте отапливалась лишь одна комната. Сотрудники приносили сюда редчайшие растения, отогревали их и спасали. Сам Василий Купревич, отощавший от дикого голода, весил лишь 48 килограммов, под вражескими артобстрелами, бомбежками защитил докторскую диссертацию. Разве не подвиг? Выжил Василий Феофилович всем смертям назло и сегодня известен ученым всего мира своими трудами по физиологии, систематике, проблемам низших растений. В 1952—1969 гг. — президент Академии наук БССР, Герой Социалистического Труда…
А прославленный снайпер белорус Герой Советского Союза Феодосий Смолячков, уничтоживший в боях под Ленинградом 125 фашистов 126 выстрелами. Или уроженец Могилевщины летчик Дмитрий Оскаленко. Он одним из первых овладел техникой ночных полетов, в воздушных боях над Ленинградом сбил 14 вражеских самолетов, также удостоен Золотой Звезды Героя. И многие другие белорусы, чьи имена увековечены в военной летописи города на Неве.
Блокадники на площади Победы в Минске.
Многих блокадников и защитников Ленинграда после войны приютила и обогрела наша страна. Сегодня в Минске их проживает 219 человек. Они создали свою организацию, которую возглавляет Виталий Васильев. Что же вспоминают о тех днях теперь эти люди?
Иван Саврасов: «Мы жили в Колпино, это блокадный район. Отец работал на Ижорском заводе, я учился в 8-м классе, в школу ездил поездом в Ленинград. Однажды поезд только тронулся с остановки, а вражеский снаряд разорвался между первым и вторым вагоном. Меня ранило. На занятиях в школе нас очень берегли. Питались в самой школе, чтобы не выходить на улицу. Пережил блокаду с ее первого дня до последнего. И 27 января 1944 года действительно у нас был праздник со слезами на глазах: с одной стороны — освобождение, с другой — столько погибло людей».
Олег Уличев: «Я родом из Кронштадта, в блокаду мне было 8 лет. Отец воевал на фронте, мама работала в детсадике в Ленинграде. Самое страшное, что осталось навсегда в моей памяти, — артиллерийские обстрелы. Они начинались внезапно, люди не успевали спрятаться, и многие погибали. Помню, так однажды случилось, когда мама с маленькой сестренкой на руках и я бежали в бомбоубежище. Рвутся снаряды, свистят осколки, ужас. Мы подбежали к дому, где было бомбоубежище, а в него попал снаряд. Многих убило, мы застряли в двери, может, тем и спаслись.
Еще страшный случай, когда нас эвакуировали по Дороге жизни. Идет целая колонна грузовиков, в кузовах дети. Мы сидим вместе с мамой. Вдруг налетели вражеские самолеты, бомба разорвалась впереди за две машины перед нами. Эти машины сразу же ушли под воду, наш водитель каким-то чудом объехал воронку, и мы остались живы».
Михаил ШИМАНСКИЙ
