Глянец и халтура вымывают из искусства настоящее
Колоритный актер Купаловского театра Николай Кучиц в свое время мог стать режиссером, но не захотел. «Я понял, это не мое, — вспоминает Николай Николаевич. — Не могу над кем–то тяготеть. Недавно он в Купаловском отыграл премьеру — исторический детектив по пьесе А.Дударева «Ядвига».
— Николай Николаевич, какие впечатления от премьеры «Ядвиги»?
— Пока ничего не могу сказать, спектакль еще будет дорабатываться. Официальная премьера у нас запланирована на 4 сентября. Но, думаю, спектакль будет любопытен зрителю.
— Вы уже прижились в Купаловском?
— Думаю, да. Хотя, если вспомнить, я сам никуда не просился. Ушел из «Вольной сцены» и думал, что никогда больше не стану работать в театре. Но нутро–то актерское осталось. Увидел какой–то спектакль по телевизору в очередной раз и понял, что не могу без актерской работы. И именно тогда мне позвонили из Купаловского. Я пришел и сразу стал работать. Кстати, вместе со мной взяли и мою подругу, замечательную актрису Тамару Миронову.
— А почему все–таки не выбрали режиссерскую стезю? Многие ваши коллеги–актеры мечтают о ней.
— Когда я окончил театральный институт, все–таки лет 5 ставил в разных театрах Советского Союза — это был еще конец 80–х. «Вечер», «Жестокие игры», «Любовь и голуби»... Может, это нескромно, но неудачных спектаклей у меня не было. По крайней мере, получить приглашение и поставить в старейшем российском ярославском театре имени Федора Волкова — это о чем–то да говорит. Но актерская кухня всегда была мне ближе.
— А почему во многих спектаклях белоруса принято показывать каким–то дурачком? Вспомним Микиту Зносака, Сымона–музыку...
— Не у всех хватает таланта показать белорусский характер по–настоящему объемно. Вот сейчас один наш классический спектакль, стал абсолютно бесхозным. Я помню его, когда в нем был дух. Запах нашей драматургии. Там играли мастера, которые не позволяли себе халтурить. Но я не виню нынешнюю молодежь. Она многого не понимает.
— Говорят, и «Чайка» в МХТ, и «Принцесса Турандот» в Вахтанговском тоже не те. Может, это тенденция?
— Тогда нужно брать и ставить классику по–новому. В Украине за это держатся. Они получают удовольствие от своей драматургии. Мы были на гастролях в Киеве и я видел отношение актеров и к своему материалу, и к своей профессии. И поэтому я очень рад, что в нашем театре вышла «Пинская шляхта» Николая Пинигина. Прекрасный спектакль. Он говорит о том, что пора бы нам уже стать собой, поднять голову. Любить то место, где мы живем.
— А почему наши актеры не могут отвоевать себе нормальные роли в кинематографических проектах, которые снимаются в Беларуси?
— А как? В Купаловский театр или Русский белорусские кинорежиссеры ходят крайне редко.И это не сейчас началось. Впрочем, сейчас вообще много халтуры на экране. Все гламурно: офисы, богатые люди, боссы, секретарши, фитнес...
— Может, сам зритель хочет этой экранной «сладкой жизни»? И «Не родись красивой», и «Татьянин день» — чемпионы зрительского рейтинга. Не под дулом же пистолета зрителей заставляют их смотреть.
— У зрителя нет выбора! Разве он может на что–то повлиять? У меня тоже было много сериальных работ, но я их не запоминаю. Вот вроде и роль неплохая — бизнесмен, у которого погибает дочь, и он сам расследует ее гибель. Мне дали 5 страниц текста из всего сценария. Ни начала, ни конца. Только мои диалоги. А в сценарии же наверняка есть разговоры о моем герое! Меня там тоже по сценарию собираются убить. Я прихожу на площадку с выученным текстом так, что он от зубов отскакивает, и думаете, режиссер подошел ко мне, что–нибудь объяснил, посоветовал? Ничего подобного. Я работал чисто интуитивно, так, как чувствовал. Что–то сыграл, а они смеются. Говорят: «Все нормально. Спасибо». Но я не понимаю, как так можно работать. Ну приди ты, расскажи: «Николай, твоему герою 48 лет, он бизнесмен, делает колбасу, разведен с женой, у него погибла дочь».
— Несколько рекламных роликов с вашим участием тоже довольно часто появляются в эфире.
— Тоже соглашаюсь. Потому что работать в главном театре страны, можно сказать, королевском и получать наши зарплаты — это смешно. Художник не должен быть голодным, иначе он думает только о том, как наполнить желудок.
...Знаете, что спасает? Шью куклы. Можете поверить, что я — взрослый, серьезный человек этим занимаюсь? А вот так. Даже индивидуальным предпринимателем был. Они обыкновенные, набивные: нашивной нос, льняные волосы. Мужики, бабы, лесовики разные, домовики...
Уже 25 лет этим занимаюсь. А началось все случайно. Однажды моя однокурсница Надя Рябоконь, сейчас у нее фамилия Горкунова, пригласила на день рождения сына. Ему исполнялось пять лет. Это была зима, воскресенье. Все промтовары закрыты. Я купил шоколада, конфет, но решил, что надо еще чем–то удивить. И я подумал: «А давай–ка я сошью клоуна». И абсолютно не умеючи шить, взялся за дело. Нашел нитки, разрезал поролоновую подушку, свитер распустил. Наверное, с испугу получилось хорошо. У клоуна были кудрявые волосы, бант, все прибамбасы. Чудо, а не клоун. Он, кажется, до сих пор живет в этом доме.
Тогда в гостях были известные художницы — Света Каткова и Зоя Литвинова, — они сказали: «Коля, ты же можешь на этом деньги зарабатывать». Я ответил: «С ума сошли!» Но потом случайно нашел на свалке швейную машинку «Зингер», починил ее... Сейчас я называю ее «кормилица». У нее самое почетное место на кухне.
