Иэн Бэнкс. Шаги по стеклу. Санкт-Петербург, "Азбука", 2001.В начале 1999 года, по опросам на веб-сайте, в пятерку лучших писателей тысячелетия шагнул, хрустя осколками разбитых стереотипов, молодой шотландец Иэн Бэнкс.
Толкиен, Достоевский и Сервантес остались в арьергарде его славы.
Да, поневоле чувствуешь себя маргиналом, отставшим от культурных новинок и новшеств. Шекспир, Диккенс, Джейн Остин, Оруэлл и... Бэнкс?! Что ж, возможно, история английской литературы для наших потомков будет выглядеть именно так.
О творчестве Иэна Бэнкса зарубежные критики отзываются цветисто и загадочно, употребляя эпитеты (не знаю, насколько точен перевод) "блестящий", "умопомрачительный", "неподражаемый", "оригинальный до ужаса". "Шаги по стеклу" - это второй роман Бэнкса. Сравнивая его с первым, имеющим название "Осиная фабрика", говорят о большой камерности. Да, мир героев "Шагов по стеклу" - действительно камера... либо палата... Короче - место заключения. Действие протекает в трех пластах - "романтическом, параноидальном и умозрительно-фантастическом". Стекло, упоминаемое в названии, - это прозрачные, но непреодолимые преграды между уровнями существования, параллельными мирами, в которых одинаково неприкаянно и тоскливо живой душе. Образ не нов. Стеклянный зверинец Теннесси Уильямса, "Аквариум" русского рока, окна пелевинского поезда "Желтая стрела", мчащегося к разрушенному мосту, - вс„ те же метафоры необъяснимой человеческой тоски о преодолении границ существования, о тайном знании о жизни иной. Ведь стоит только всмотреться, вслушаться - в себя, в доступный твоему со-знанию (но не по-знанию!) мир, - чтобы увидеть, ощутить знаки, свидетельствующие о взаимном проникновении миров, о том, что есть выход.
Эти знаки рассыпаны по всему тексту романа. Чтобы их опознать, нужно возвращаться, перечитывать, сопоставлять. Герои романного действия выхода не находят. Но таковую возможность автор предоставляет читателю. И это уже как читатель захочет (и сможет). Хотите - забавляйтесь плетением реалистического повествования и фэнтэзи, хотите - ищите и разгадывайте знаки, перешедшие из одного сюжета в другой... Если можете - анализируйте философскую систему а-ля Бэнкс, для чего вам понадобится порядочная эрудиция в области мировой литературы, философии, истории искусства: при видимой прозрачности, стеклянности каждой главы чуть ли не каждое предложение - шифр, каждое слово - знак, каждый сюжетный поворот - символ...
Янка Брыль. Сцежкi, дарогi, прастор. Лiрычныя замал„›кi. Мiнск, "Юнацтва", 2001.
4 августа этого года народному писателю Беларуси Янке Брылю исполняется 85 лет. Разумеется, будут соответствующие торжества... Вот только писатель не раз признавался, что торжеств, особенно в свою честь, не любит. Ничего удивительного: человек, тонко чувствующий психологию окружающих и к тому же обладающий самоиронией, не может не предпочитать жизнь, как она есть, светской суете. В этом может убедиться читатель брылевской прозы. У Янки Брыля издано много книг. Сборник "Сцежкi, дарогi, прастор" любопытен тем, что писатель отобрал для него путевые заметки разных лет, прежде разбросанные по другим сборникам. Датировка - от 50-х до 90-х. Вдумчивый читатель воссоздаст по маленьким, акварельно прозрачным фрагментам и историю нашего общества за этот непростой отрезок времени, и бытие официально признанного писателя в этом обществе. Поездки за границу в составе делегаций, в том числе - в страны "загнивающего капитализма"... Боязнь провокаций, обязанность разглядеть (и впоследствии облечь в художественное слово) изнанку "их" жизни...
Экзотические зарисовки вроде слона (сувенирного) в подарок от Святослава Рихтера и квартала проституток в Амстердаме перемежаются картинами увиденного в родной стране. Выступления в колхозных клубах и школах, всевозможные творческие командировки - советский писатель не имеет права "отрываться от народа"... Но автор подмечает не "повышение урожайности", а... передовую трактористку, отчаянно матерящуюся и рыдающую над своей судьбой - из-за непосильного показательного труда нет времени заняться семьей. Описывает бдительного милиционера, странно похожего повадками на околоточного надзирателя. Страшное эхо войны, жертвы репрессий, повальный алкоголизм... Но прежде всего действительно лирика - красота природы и людей, родного слова и песни... Миниатюры Брыля напоминают акварели, столько в них и ясности, и тонкой игры оттенков, столько той необъяснимой прелести, которая выявляет в обычном - вечное.
Издания для обзора предоставлены книжным магазином "Светоч" (Минск, пр. Машерова, 11).
Ведущая рубрики Людмила РУБЛЕВСКАЯ.
