"Российские западники боятся реального Запада", - считает декан факультета политических наук Высшей школы экономики Леонид ИОНИН.- Леонид Григорьевич, борьба российских западников со славянофилами (почвенниками) идет в России не одно десятилетие. Но кто в наше десятилетие выступает западниками, а кто славянофилами?
- Если в пору возникновения спора западников со славянофилами под Западом понималась Европа, то сейчас Запад - это Атлантическое сообщество, Европа и США. Также и "славянская" сторона изменилась. История привела не к консолидации славянства, на что уповали в свое время славянофилы, а к его политическому и идейному разложению. В то же время на основе Российской империи и СССР возникла большая евразийская надкультурная и надрелигиозная общность, которая в этом противостоянии, собственно, и выполняет функции не оправдавшего ожиданий славянства. Поэтому теперь стали говорить не о споре западников и славянофилов, но о споре атлантистов с евразийцами. Это уже явление XX века и если смотреть вперед, то и XXI.
Природа идейного конфликта, его главная функция осталась в принципе старой. Это спор о том, должна ли Россия (и вся евразийская общность) идти своим, самобытным путем или же она должна следовать по пути, проложенному Западом. Вопрос, как известно, стоит уже не первое столетие, но сейчас он оказывается особенно актуальным по причине ослабления России и ее мирного завоевания Западом. В России остается, если можно так выразиться, все меньше своего и становится все больше западного. Западные технологии, западные идеи, западное кино, музыка, западные образцы поведения, западные стили и образы жизни.
- Облик Запада в глазах российских западников не всегда был адекватным реальности, страдал идеализацией. Однако идеология славянофилов также абсолютизировала некоторые архаические ценности, что мешало движению России вперед. Не оказались ли мы и сейчас в этой ловушке?
- Думаю, вы правы. Запад всегда воспринимался в России неадекватно, в основном в его глянцево-обложечном и витринном блеске. Привлекали образ жизни и вещизм Запада. Человеческие проблемы, как особенные, обусловленные рационализмом и расчетливостью, лежащие в основании западной культуры, так и универсальные, общечеловеческие, как-то ускользали из поля зрения тех, кто старался рассматривать Запад в качестве образца жизни. Кроме того, такие ценности, как свобода, личность, индивидуализм, органичны, они вырастали естественным путем, веками. И не так-то просто их взять и пересадить на нашу почву. Ну получили мы свободу слова. Но ведь нужно иметь что сказать. А с этим трудно. Связные речи не складываются. Мы за истекшие десять с лишним лет свободы так и не произнесли ни одного внятного слова о себе и мире. Так что упования на то, что западные вещи и западные идеи, стоит их только завезти в надлежащем количестве, нас сразу же приведут в состояние счастья и благополучия, - эти упования не сбылись.
То же можно сказать и о ценностях славянофильского толка. Упор на связь с землей, почвой, на коллективизм, "соборность" - все это попытки законсервировать преходящие вещи, факты прошлого.
Получается и в самом деле ловушка: мы оказываемся не в состоянии расстаться с одним набором идей и ценностей и в то же время не можем нормально освоить и усвоить другой набор идей и ценностей. Я не говорю сейчас о том, что хуже, а что лучше, куда надо идти, а куда не надо. Я просто пытаюсь описать ситуацию: Россия попала в какую-то щель между мирами и не понимает, что она есть. Говоря по-научному, страна испытывает трудности с самоидентификацией. Она и то, и другое, и Восток, и Запад, и Евразия, и Атлантика, и в то же время - ни то и ни другое в полном смысле слова.
- Исторически путь "золотой середины" в России так и не был выработан. Есть ли предпосылки для появления в стране центристского идеологического течения?
- Все зависит от того, что понимать под центризмом. Если центризм - это некая абстрактная промежуточная позиция, такого центризма мы как раз имеем достаточно. Нам нужен другой центризм, исходящий из того, что политика есть многомерное явление. То, что хорошо в одном измерении, может быть плохо в другом. Одни рецепты могут быть нужны для экономики, другие - для политики, третьи - для госуправления, четвертые - для внешней политики. Можно быть западником в одной сфере и славянофилом - в другой. Политика должна строиться на рациональных основаниях, а не на идеологических догмах. А мы как раз все время пытаемся исходить из идеологии. Центризм у нас - это между правым и левым, между славянофильством и западничеством. Всегда только две клавиши. А на двух клавишах ничего серьезного никогда не сыграешь.
Поэтому вопрос о том, есть ли у нас предпосылки для возникновения центристской идеологии, - это второй вопрос. Первый - каким должен быть центризм? А предпосылки есть всегда. Надо только уметь их понять и использовать.
- Запад тоже по-разному воспринимал и воспринимает Россию - от империи до федерации. Написано много, хорошего и плохого. Откуда эта расстыковка?
- До недавнего времени плохое преобладало. Не было такой гадости, которая не шла бы на ура в западных СМИ. Практически любая новость из России истолковывалась негативно. Если Россия настаивает на своем - взыграли "имперские амбиции". Если Россия в чем-то идет навстречу - она слаба, больше ей ничего не остается. Существовал устойчивый стереотип: в России ничего хорошего быть не может. Разумеется, проскакивала и серьезная, ответственная информация. Но мало. Кое-кто на Западе воспринимал Россию как правопреемницу Советского Союза, унаследовавшую в значительной степени его геополитические цели и интересы. В этом смысле Запад видел Россию как геополитического соперника. Однако сегодня можно зафиксировать любопытные изменения информационного поля. По крайней мере американская печать начинает оценивать ситуацию в России как положительную и стабильную, видя во Владимире Путине гаранта этой стабильности.
- Складывается любопытная ситуация, когда западники, имеющие искаженное представление о Западе, рвутся туда. А Запад, имеющий искаженное представление о России, в свою очередь, идет на Восток. И когда эти две силы встречаются, они либо сталкиваются в яростной схватке, либо расходятся параллельными курсами. В чем тут дело?
- Западники рвутся на Запад за легкой жизнью, которой там нет. Ее нигде нет. Запад идет на Восток с двумя целями. Во-первых, за экономической выгодой: сырье, дешевая рабочая сила, дешевый пока что интеллектуальный ресурс. Во-вторых, для создания условий собственной безопасности Россия должна быть нейтрализована путем подключения ее на правах младшего партнера к западным союзам, сообществам, системам. Таким образом, она из потенциального соперника или даже противника превращается в партнера и союзника.
- Какой опыт можно извлечь из этого традиционного исторического и геополитического противостояния?
- В традиционном противостоянии - свои традиционные способы поведения. Любви и искренней симпатии к России со стороны Запада никогда не было и, скорее всего, никогда не будет. В западный клуб держав Россия никогда не будет допущена как равная. Опасения и подозрения в ее адрес будут всегда. Но симпатии и любовь - не единственные да и не главные причины связей между государствами и цивилизациями. Россия нужна Западу так же, как Запад нужен России, и задача нашей страны - завоевать как можно больше уважения в этом партнерстве. А средство для этого только одно - быть сильными, неуступчивыми, четко осознающими и преследующими собственные интересы.
Мы не равные, потому что мы разные. И для того чтобы добиться взаимопонимания и уважения, вовсе не нужно делать вид, что мы одинаковые. Самозабвение - плохой рецепт для политики. Наоборот, нужно осознать, чем мы отличаемся, и только тогда можно будет понять, что у нас общего.
Беседовал Станислав СТРЕМИДЛОВСКИЙ.
