Вечная жизнь граммофонных пластинокЗатаив дыхание
Счастливое семейство в ресторанчике с белоснежными яхтами за окном, влюбленные парочки, играющие в гольф и загорающие у бирюзового бассейна (на одной из девушек — божественный красный купальник), деловитые ученые промышленной фабрики...
Упаковка альбома Presence легендарных Led Zeppelin, или «цеппелинов», как называли их поклонники, и теперь напоминает странички глянцевых журналов. А в 1976–м советским парням и девчонкам это казалось магическим и желанным далеким будущим. И черные блестящие виниловые пластинки, которые привозили из–за рубежа дипломаты, спортсмены, учившиеся у нас иностранные студенты, — как входной билет в этот экзотичный и шикарный мир раскупались по фантастической цене — скажем, 80 рублей. Не менее дефицитные джинсы, для сравнения, стоили 100, а зарплата высококвалифицированного инженера редко превышала 200.
Аналогичные суммы, в эквиваленте, конечно, сегодня платят золотые мальчики и клубные девочки за VIP–вечеринки с участием модных ди–джеев, которые сводят перед ними в единый бодрящий «микс» мелодии с... виниловых пластинок! «Микшеры» отдают «винилу» предпочтение, даже несмотря на то что появились проигрыватели, на которых сводить можно компакт–диски.
В 80–х под пластинки чаще не танцевали, их просто слушали, затаив дыхание. Или, замерев, прислушивались, как переписываются мелодии на магнитофон с бобинами. Позволить себе приобрести хотя бы 20 — 30 пластинок могли немногие. Как правило, в коллекции оставалось 2 — 3 «винила» — остальными обменивались. Лучшие друзья запросто становились врагами, стоило одному из них нечаянно поцарапать иглой проигрывателя хрупкую пластинку, взятую «напрокат» у знакомых. «Винил», кстати, был тогда весомым аргументом мужской привлекательности, с помощью которого добивались успеха у прекрасной половины. Впрочем, к самой рок–музыке барышни относились куда менее серьезно.
Удивительно, но даже когда выпускать «винил» в СССР стала всесоюзная фирма грампластинок «Мелодия» по шуточной цене 3 — 5 рублей, спрос на дорогие зарубежные пластинки «из рук в руки» ничуть не пострадал. С одной стороны, тиражи с записями венгерских и польских ансамблей (ценители до сих пор с любовью вспоминают гремевших тогда «Метро», «Локомотив», «Червоны гитары», «Трубадуры», Чеслава Немена и других) были не так велики и быстро раскупались. С другой — «винил» из Лондона или Берлина — высшей пробы и своему владельцу придавал особый статус. Так из вчерашних меломанов выросли коллекционеры. Своя тусовка у них была около магазина «Мелодия» на углу улицы Володарского и проспекта Ленина в Минске. А в начале 80–х годов «посвященные» организовали клуб филофонистов, участники которого даже получили удостоверения и платили взносы, но главное — общались и обменивались дисками.
Риск — благородное дело
Впрочем, заполучить желанные альбомы кумиров можно было и иным способом. Хорошо известные в столице меломаны торговали ими по демократичной цене: запись пластинки на магнитофонную кассету обычно стоила «трешку». Подпольно, так как подобный бизнес был официально запрещен и приравнивался к спекуляции. Однако риск — дело благородное, только умножал удовольствие от прослушивания гимнов буржуазной свободе и роскоши. Производились тогда и пиратские пластинки. Фанаты знали не понаслышке о фирмах Стаса Намина и Андрея Тропило, беззастенчиво пользовавшихся несовершенством законодательства об авторских правах. Бывший директор Ленинградского отделения фирмы «Мелодия», например, без всяких лицензий выпускал классику мирового рока, указывая в качестве источника, что они записаны «по трансляции» либо взяты «из коллекции Коли Васина».
— О новинках я узнавал, настраивая радио на частоты «Голоса Америки», Би–би–си, потом разыскивал пластинки тех групп, которые мне больше всего нравились. Музыкальные программы глушились не слишком рьяно: Севу Новгородцева с его «Рок–посевами» мы слушали без проблем. Все его передачи были записаны у меня на бобинах. А сейчас купил компакт–диск, где их можно прочесть в электронном варианте, — рассказывает коллекционер с сорокалетним стажем Валерий Сидоров. Его нынешняя коллекция записей легендарных рок–коллективов хранится в виде солидной подборки дисков–репликаций (копий настоящих виниловых пластинок в уменьшенном размере в формате компакт–диска), заказанных из Москвы по каталогам. Это просто мечта меломана: тут тебе и «Битлз», и «Роллинг Стоунз», и «Джетро Талл», и «Пинк Флойд», и «Электрик Лайт Оркестра», и еще очень много чего из классики рок–музыки. Единственная оставшаяся настоящая пластинка, напоминающая о виниловой, золотой, коллекции, — та самая Presence. Тот же альбом у Валерия есть и в виде репликации.
— Моим первым аппаратом для прослушивания записей был катушечный магнитофон литовского производства, — вспоминает мой собеседник. — Потом появилась радиола «Эстония» — тогда я стал покупать пластинки. Первую, Let it bleed, альбом Rolling Stones, приобрел на 3–м курсе учебы в тогдашнем институте народного хозяйства. «Битлз» поначалу мне не нравились, я был разочарован их прическами. Зато потом приобрел 6 более поздних альбомов. Всего у меня было около 300 дисков, записанных на бобины. Но это еще не предел, коллекции некоторых знакомых исчислялись тысячами!
Отнюдь не компакт–кассеты сыграли роль в том, что Валерий стал потихоньку распродавать свою коллекцию виниловых пластинок. В конце 80–х из Южной Кореи ему привезли проигрыватель для компакт–дисков «Джексон». Друзья — народные умельцы — сконструировали для него выносной блок питания, преобразовав заграничные 110 Вт и 60 Гц соответственно в 220 и 50 отечественных. Первые компакт–диски были пиратскими, их доставляли из Китая. Валерий утверждает, что хранить пластинки ему уже неинтересно. Что–нибудь стоящее на «виниле» найти невозможно: осело в частных коллекциях. Ностальгия не мучает, а два взрослых сына–студента к рок–классике относятся безразлично. Тем не менее во Дворец культуры тракторного завода, где нынче тусуются филофонисты, он исправно наведывается. Здесь в основном продаются обычные МР3 и компакт–диски, но в сторонке человек знающий заметит и коллекционеров пластинок. Фирменный одинарный виниловый диск можно купить, если повезет, за 10 долларов. Дешевле всего стоят пластинки, выпускавшиеся большими тиражами. За границей фонотелия давно приняла другой размах: стоимость раритетной пластинки достигает 100 долларов.
Плюшкин в юбке
...Признаюсь честно: в коллекции моих родителей нет ни одного «пласта» дороже тогдашних 4 рублей. Да и подбор, вероятно, вызовет ироничную усмешку рок–меломанов. Рядом с Imagine Леннона, альбомами сэра Пола Маккартни и Queen можно обнаружить Чайковского и Вивальди, Юрия Лозу и Аллу Пугачеву, детские сказки, песенки, даже пародии Винокура. Но лично мне это «наследие» бесконечно дорого. Музыку из любимого «Пер Гюнта» Эдварда Грига, например, всегда узнаю и напою безошибочно. На ди–джеев в клубах смотрю с укоризной: как можно елозить пальцами по хрупкой поверхности, к которой и прикасаться–то нежелательно? Пусть меня назовут Плюшкиным в юбке, но я не в силах, да и не желаю выбросить хоть один «винил» из нашей своеобразной домашней коллекции. Потому что тогда непременно умрут воспоминания, я останусь без детства, а папа — без бесшабашной своей молодости в потрепанных джинсах и с длинными волосами. Выбросить или разбить пластинку — значит разбить виниловое небо в себе, убить живой звук и — время. А это страшнее, чем просто потерять его, не так ли?
Фото Виталия ГИЛЯ, "СБ".
