Двадцатые годы XVI столетия... Не раз нам уже доводилось говорить про этот период активного государственного обустройства Великого княжества Литовского и растущей военной угрозы для страны с востока и дипломатической — с запада. Сегодня же разговор пойдет об одной необыкновенной судьбе — человека, незаслуженно подзабытого историей. Родовитого вельможу, бежавшего из Московии в ВКЛ, чтобы ни много ни мало открыть для Европы свою родину. Подробностями жизни Ивана Ляцкого любезно согласился поделиться с нами историк Денис Хотимский.
Иван Васильевич Ляцкий имел самое высокое происхождение, и его судьба вполне могла сложиться так, что именно его потомки, а не потомки другого внука Захария Кошкина — Романа Юрьевича Захарьина — могли занять московский престол во времена смуты. Но Ляцкий стал изгоем, в то время как правнук Захарьина — Михаил Романов — положил начало величайшей из российских династий.
Видный воевода, возведенный в 1514 году в чин окольничего, Иван Ляцкий почти ежегодно упоминается в летописях и приказных документах как участник различных воинских походов. В 1517 году он предводительствует отрядом, отправленным на помощь осажденной Опочке, и разбивает войско ВКЛ. Пик карьеры Ляцкого приходится на 1524 — 1527 годы, когда он становится доверенным лицом великого князя в делах весьма деликатных. После развода Василия III с Соломонией Сабуровой ему поручается ответственное дело «сыска родства невест», а в ходе собственно свадьбы Василия и Елены Глинской Ляцкий исполняет почетную службу, «собирая и ведая» детей боярских.
Но в конце 20–х годов звезда Ляцкого при московском дворе начинает закатываться. В 1528 году Василий удаляет его из столицы наместником в Псков. Вскоре он, будучи заподозренным в недоброжелательстве по отношению к новой супруге великого князя, попадает под опалу, от которой его избавляет лишь княжеская милость по случаю рождения наследника в августе 1530 года (будущего Ивана Грозного). Однако недовольство Ляцким, по–видимому, не улеглось, да и сама великая княгиня, вероятно, не питает к нему приязни: весной 1531 года за первой опалой следует новая, вызванная «неудачным преследованием крымцев». Положение Ляцкого становится крайне неустойчивым и опасным, и в августе 1534 года он вместе с князем Семеном Федоровичем Бельским оставляет Серпухов, где они в тот момент исполняют княжескую службу, и отъезжает в ВКЛ, а с ними и «многие дети боярские великого князя дворяне».
Великое княжество в глазах московитов было хоть и чужим государством, но не менее русским, чем их собственное. Подобные переходы составляли традицию с древнерусских времен и вплоть до середины XVI века оставались обычным делом. Так, среди православных литовских шляхтичей, кого недовольство своим второстепенным по отношению к католикам положением подвигло в 1480–е годы уехать из Литвы на службу московскому князю, был отец Семена Бельского князь Федор Иванович Бельский. Выходцами из Литвы был и род князей Глинских, из которого происходила Елена, вторая жена Василия III.
В свою очередь, и ВКЛ с готовностью принимало беглецов из Московии. Жигимонт Старый, получив сведения, что ласковый прием беглецов может повлечь за собой переход в Литву и других важных бояр, с особой милостью принял Ляцкого с сыном и Бельского, дав Ляцкому богатое поместье Высокий Двор и Жолудек в Троцком воеводстве.
В Великом княжестве Иван познакомился с немцем Антонием Видом, задумавшим создание первой достоверной карты Московского княжества. Находясь в Вильно, многоопытный воевода в долгих разговорах с новым знакомым рассказывал о своей стране, затем помогал Виду в редактировании карты. Опираясь на знания Ляцкого и связи в издательских кругах в Европе, Антоний Вид опубликовал карту, впервые познакомив широкие круги европейцев с далекой восточной страной. Кстати, первым подробным и достоверным планом Москвы, известным на Западе, стала гравюра нашего соотечественника Томаша Маковского. Так исторически сложилось, что первые познания латинского мира о просторах России формировались именно тут, на землях бывшего Великого княжества Литовского.
