Есть у меня один знакомый адвокат из Москвы — говорит тихо и весомо, двигается неспешно, весь из себя основательный и состоятельный. В отличие от многих коллег по профессии — без понтов, что выглядит скорее странно. Мы познакомились в Карловых Варах, прогуливаясь возле колоннады с минеральными источниками. К этому времени свою адвокатскую практику в Москве он решил забросить, купил домик в чешской деревне и с большим удивлением обнаружил у себя и жены страсть к садоводству, огородничеству и даже разведению кур. По старой памяти ему еще звонят прежние клиенты, и периодически он «встряхивает старину», дает дельные советы и вылетает в белокаменную для консультаций. Но столичная мишура его уже не волнует абсолютно — неинтересно. Довелось увидеть его мобильный телефон (вернее, сразу два). Вы не поверите, но у него две «Нокии», молодость которых прошла лет десять тому назад, с белыми проплешинами на черном корпусе. Но В. это нисколько не смущает: «Все, что мне нужно, они делают — звонить можно, sms отправлять — тоже, будильник завести — пожалуйста. А для чего еще, собственно, нужен телефон?»
Хороший вопрос — я давно об этом думаю, глядя на свой совсем не навороченный мобильник. Подруги посматривают на сей аппарат как минимум вопросительно: неужто все так плохо? Да нет, не жалуюсь. И понимаю: это вопрос не функций и цены, это вопрос обладания. Обладания чем–то таким, что, будучи выставленным напоказ, непременно вызовет у окружающих понимание: передо мной человек успешный — у него iPhone с iPad есть. Показатель статуса.
Иногда мне кажется, что у китайцев снесло крышу, — ну, у некоторой части точно. Чем иначе можно объяснить всенощные бдения возле фирменного магазина Apple — чтобы оказаться в числе первых, кто сможет купить новую вариацию заветного iPhone? И это при том, что в материковом Китае аппарат стоит дороже, чем, например, в США (несмотря на то, что в Китае и производится). Не понимаю. Никогда не видела такого скопления полицейских на один квадратный метр пекинской территории, как вокруг этого магазина, — даже во время ежегодной сессии парламента, которую, как считается, усиленно охраняют. Все относительно. И радость от обладания — в том числе. Длится ведь не так чтобы вечно — недолго длится. Радость обладания — как наркотик: ею нужно подпитываться снова и снова, чтобы сначала ощущать себя хозяином Вселенной, потом — на вершине мира, а потом — что все складывается неплохо. Пока.
Китайцы хотят ощущать себя богатыми (что по здешней классификации означает — состоявшимися) независимо от уровня своих доходов. Начиная реформы, Дэн Сяопин предупредил, что «некоторые разбогатеют раньше других». Огромное количество китайцев больше не хотят быть этими «другими» — особенно когда видят, как дети чиновников и внуки соратников Мао ездят в красных «Феррари» (хотя, поверьте на слово, — в Пекине негде разогнаться), покупают сумочки «Луис Вюиттон» и прожигают жизнь в роскошных ночных клубах (да–да, и не нужно удивляться — в Пекине, Шанхае и прочих городах таких клубов со строгим фейс–контролем немало). Группы китайских туристов создают столпотворение в магазинах класса «люкс» в Нью–Йорке, Париже и Цюрихе — они хотят все самое дорогое, самое лучшее, здесь и сейчас. В Карловых Варах, где мы прогуливаемся вдоль колоннады с московским адвокатом, самые шикарные отели заняты русскими и китайцами. Китайцев, сказали мне, больше. И тратят они больше — теперь мне понятно, на кого рассчитаны цены в бутиках возле отеля «Гранд Пупп».
По прогнозам специалистов, в этом году Китай выйдет на первое место в мире по потреблению товаров класса «люкс». До сих пор это место прочно удерживала Япония, но после прошлогоднего землетрясения и цунами японцы стали сдержаннее в приобретениях — может быть, трагедия заставила их подумать об истинных ценностях?
Иметь или быть — вопрос на все времена. Есть у меня одна приятельница, которая всю жизнь гордится внешним видом, — это ее высшая ценность, других нет. Она почти не путешествует и все время всем недовольна: мужем, недостаточно много зарабатывающим, подругами с большими материальными возможностями, с сапогами и джинсами покрасивее и — ужас! ужас! — подороже. К сожалению, мы уже почти не общаемся — нет тем для обсуждения: она не понимает, почему у меня до сих пор нет шубы («Ты же в Китае живешь!»), а я не понимаю, как можно любить сапоги больше мира. Она коллекционирует вещи, я предпочитаю впечатления — от встреч с людьми, городами и культурами. Быть на самом деле куда интереснее, чем иметь. И если обладание конечно, то познание не имеет границ и временных рамок.
Так что, сами понимаете, приобретение iPhone и iPad на моей повестке дня не стоит.
