С некоторых пор конец зимы — начало весны — для наших медиков время особенное, знаменательное. Судите сами: первую пересадку сердца провели в феврале 2009–го, первую трансплантацию печени — в первых числах апреля 2008–го. Теперь между двумя этими вехами в новейшей истории белорусской медицины появилась еще одна дата — на днях впервые трансплантологи пересадили сразу комплекс «сердце — почка». Так совпало, что когда об этом объявил главный кардиохирург Минздрава Юрий Островский, в это же время хирурги ДХЦ рассказывали о своей феноменальной операции по спасению новорожденной. В общем, день выдался триумфальным вдвойне.
...Чтобы заменить 30–летнему пациенту из Минской области одновременно сердце и почку, хирургам–трансплантологам пришлось провести за операционным столом долгих 11 часов.
— Хроническое заболевание почек он получил еще в 12 лет, — в детали операции посвящает заведующий отделом нефрологии, почечно–заместительной терапии и трансплантации почки РНПЦ трансплантации органов и тканей Олег Калачик. — Четыре года назад болезнь достигла той стадии, когда изменения стали необратимыми, а жизнь могла поддерживаться только с помощью аппарата «искусственная почка». А где–то полтора года назад у мужчины начала прогрессировать и сердечная патология...
Встал вопрос о двойной пересадке. О ней говорили еще в июле. Почему провели только сейчас? Как объясняет Олег Калачик, экстренного вмешательства и не требовалось: «Сердечно–сосудистая система пациента была хоть и в плохом, но стабильном состоянии. Все это время мы за ним, естественно, наблюдали. Отбор донорских органов в таком случае должен быть более жесткий, чем при обычной трансплантации. И мы дождались момента, когда появился один донор, который и иммунологически, и по возрасту, росту, массе тела оказался идеальным. Поэтому результат ожидали запрограммированно хороший».
Так и получилось. Состояние уникального пациента стабильное, где–то через неделю его должны перевести из палаты интенсивной терапии в обычную. Старт новому направлению дан. Ведь в подобной пересадке сейчас нуждаются сразу несколько человек, среди которых и ребенок.
***
— Наша Екатерина Ивановна, — берет на руки свою подопечную врач–реаниматолог Алена Анисимова. — Она же у нас улыбаться умеет, сейчас покажем...
А ведь за жизнь новорожденной Катюши в ДХЦ боролись более трех часов. «Это был риск и колоссальное напряжение», — признает главный врач центра Александр Махлин. Но команда хирургов и врачей реанимации сработала оперативно. Молодцы и сотрудники РНПЦ «Мать и дитя», которые помогли появиться «сложной» девочке на свет и сразу же перевели на высококлассную дыхательную аппаратуру. С ее помощью в течение 8 дней малышку готовили к первой в стране торакоскопической операции по протезированию диафрагмы.
У Кати самая тяжелая форма грыжи диафрагмы. Она родилась без мышцы, которая разделяет брюшную и грудную полости. Из–за этого кишечник, желудок и селезенка находились в грудной клетке, сердце смещено вправо, одно легкое недоразвито. Лет десять назад такие дети погибали в 70 процентах случаев. Раньше при такой патологии оперировали через разрез брюшной стенки. Год назад лапараскопические — «деликатные» — операции на грудной клетке в ДХЦ стали стандартом. Бригаде хирургов — Александру Махлину, Александру Свирскому и Игорю Севковскому — достался случай из разряда «тяжелее не бывает». Кажется невероятным, как через крошечные отверстия в три миллиметра врачи смогли вернуть на место органы, которые «сбежали» вверх. А дальше еще сложнее: надо было сформировать и зафиксировать искусственную диафрагму (кстати, сделали ее из отечественного биоматериала «Биокард»). Сработали врачи на «отлично».
