Уничтожить как личность, или Спецпропагандисты по-прежнему за работой

Спецпропаганда, и как одна из ее составляющих — информационная война, ведется против нашей республики вот уже более десяти лет (а если рассматривать ее в исторической плоскости, то она не прекращалась со дня образования Советского Союза). Эта война направлена прежде всего на деморализацию общества, изменение социально-политического строя в Беларуси. Основной ее идеей остается утверждение, что западные, а точнее, американские модели развития, образ жизни являются эталонными, а любая альтернатива этому «грозит нарушить мировой порядок». Следовательно, борьба с ними должна вестись всеми доступными средствами, включая военные удары. Только у западных пропагандистов свое оружие. Для достижения поставленных сегодня перед ними целей они широко используют дезинформацию, ложь, разного рода провокации, откровенное глумление над недавней историей нашего народа, его традициями. То есть все те способы, которые заставляют нас вспомнить о действиях не только пропагандистов Геббельса, но и американцев в годы Второй мировой войны. Многие, видно, помнят эпизод из знаменитого фильма Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм», в котором автор, иллюстрируя извращенную психологию нацистов, ссылается на некий, мягко выражаясь, странный приказ фюрера. Согласно ему немецкая женщина, проводив своего мужа на фронт, не должна отказывать в любви и внимании первому встречному настоящему арийцу. И никто не имеет права рассматривать это как измену. Родившийся от такой «любви» ребенок является своего рода самым дорогим «подарком фюреру», поскольку фатерлянду были нужны новые здоровые солдаты. А главная обязанность женщин Третьего рейха – таких солдат исправно рожать. Ромм для пущей убедительности подтверждал этот факт киноэпизодом, в котором вернувшийся с фронта солдат несет в руках деревянную детскую колыбель и блудливым взглядом подыскивает женщину, которой бы он мог подарить эту колыбель и заодно состряпать ей ребенка. Не так давно в США рассекретили часть документов Управления стратегических служб (УСС), предшественника ЦРУ. Документы были переданы в Национальный архив США, и здесь один дотошный исследователь обнаружил, что этот «приказ фюрера», призывающий немецких женщин к распутству, не что иное, как ловко состряпанная уловка американских пропагандистов, направленная на деморализацию воюющих немецких солдат. После войны об этом «приказе» тоже предпочли не говорить правду, потому что с помощью его можно было «разоблачать и прочие тоталитарные режимы», якобы так же беспардонно измывающиеся над своими гражданами. Согласно рассекреченным американским документам этот трюк с приказом фюрера придумала Барбара Подоски, руководитель небольшой группы УСС, работавшей в Европе. Перед ней была поставлена задача разработать действенные меры по деморализации врага. Прежде чем что-либо предпринять, Барбара несколько дней подряд допрашивала немецких военнопленных. Она хотела узнать, чего больше собственной смерти и смерти своей семьи боится немецкий солдат на войне. Оказалось, что для солдата всякая мысль о том, что ему может изменить оставшаяся дома жена, была страшнее вражеских бомб и увечий. На основании этого и был придуман «приказ фюрера». В дополнение к нему Подоски составила тексты поддельных листовок вермахта, в которых немецким солдатам, возвращавшимся домой на побывку, не только разрешалось, но и поощрялось иметь любую понравившуюся им женщину. Одна из таких листовок гласила: «Не стесняйтесь, ваша мать, жена или возлюбленная – только одна из нас. Мы думаем о тебе, и мы думаем о будущем Германии». Насколько подобные листовки смогли подорвать дух немецких солдат — ничего не известно. Но то, что это была ловко состряпанная фальшивка, никто не заподозрил. Более того, по прошествии определенного времени, используя этот пропагандистский трюк, респектабельная газета «Вашингтон Пост» опубликовала огромную статью, разоблачающую безнравственность немцев. А спустя 20 лет Михаил Ромм вставил этот «факт» в свой документальный фильм. Из тех же рассекреченных документов УСС можно узнать, как американцы «совершенно безопасно» распространяли антифашистские газеты и листовки. Во время налетов на немецкие поезда они сбрасывали вместе с бомбами запечатанные в почтовые конверты газеты. После бомбежек педантичные немцы тщательно собирали уцелевшую почту и отправляли ее адресатам. Благодаря телефонным книгам адреса и фамилии немцев на этих американских конвертах были, конечно же, подлинные… В Китае с помощью разбрасываемых листовок американские спецпропагандисты учили его жителей портить японские танки. Для этого они предлагали им просто помочиться в бензобак. А в самой Японии они усиленно распространяли слухи о том, что война закончится их победой после применения «мощного и совершенно необычного оружия». Но что это за оружие, они и сами не знали, пока на Хиросиму и Нагасаки не сбросили атомные бомбы. В период войны во Вьетнаме американцы пытались использовать ноу-хау, изобретенное еще геббельсовскими пропагандистами. На листовках, разбрасываемых в местах, где, как предполагалось, находятся вьетконговцы, они с одной стороны печатали свои агитки, а с другой – пропуск для желающих сложить оружие и обещание выплатить за него деньги. Но в «красном» Вьетнаме эта спецпропаганда не сработала, зато во время войны в Персидском заливе более 80 тысяч сдавшихся иракцев пришли в расположение американских частей с такими «пропусками». Как писал один из ведущих американских специалистов в области информационных войн и спецпропагандистских операций Либики: «Для деморализации противника, а то и полного его уничтожения как личности не может быть никаких нравственных или моральных запретов. Распространение заведомо ложных сведений, генерирование различного рода фобий, слухов и, конечно же, откровенные провокации — все это наше оружие. Обещайте людям невозможное, воздействуйте на их самые низменные инстинкты, и вы победите. А еще ищите в их среде тех, кто готов вам всячески помогать, пусть это будет всего лишь распространитель тех же слухов». Американская пропаганда с той военной поры, а затем открытого противостояния двух систем мало в чем изменилась. Она по-прежнему широко использует разного рода фальшивки, состряпанную наследниками традиций УСС дезинформацию. Но теперь еще и широко использует тех, кто готов в этом «всячески помогать». И обнаружив в своих почтовых ящиках провокационные листовки или газеты, на стенах домов — глянцевые наклейки, услышав нелепые слухи, помните, что западные спецпропагандисты работают. Их задача остается прежней — деморализовать вас, а то и уничтожить как личность. Евгений РОСТИКОВ, «Р» Просто чиновник Не секрет, что государственные чиновники редко становятся героями журналистских очерков. Так уж исторически повелось: иногда заслуженно, а часто незаслуженно мы именуем своих чиновников волокитчиками, бюрократами, равнодушными манекенами и т.д. и т.п. А я хочу сказать слово в защиту нашего чиновника… Стиль – это сам человек Вот уже четвертый год вместе с Валерием Злотником участвую в крупных мероприятиях, которые проводит Министерство сельского хозяйства и продовольствия. Как правило, это совещания и семинары различного уровня. Но чаще всего отправляемся в рейды по республике, оцениваем, как в хозяйствах, на ремзаводах, в мастерских службы агросервиса ремонтируется техника в преддверии сельскохозяйственных кампаний. Наблюдательному человеку в глаза сразу бросается одна особенность: желанными для районных аграриев визиты Валерия Ефимовича не назовешь. Встречают его чаще всего настороженно, сухо, даже с прохладцей. Не потому, что он груб и резок в оценках (напротив, добродушно-обаятельный, в меру энергичный), а потому, что очень уж дотошный и въедливо-пунктуальный. К тому же профессионал экстра-класса (у него высшее инженерное образование плюс практическая работа в лучших хозяйствах Гомельщины). Если Злотник прибыл на мехдвор, правильно заполненными бумагами, аккуратно подшитыми в папки, от него не отделаешься. Более того, он прочитывает их бегло, возвращает инженеру или механику и отправляется осматривать технику. Скажу откровенно: в большинстве случаев состояние тракторов, комбайнов, шлейфа прицепных орудий его устраивает. Но иной раз мы сталкиваемся с невероятными «чудесами», вызванными бесхозяйственностью и расхлябанностью. Вспоминается осень минувшего года. Могилевщина. Один из сельхозкооперативов, входящий в обойму шестидесяти хозяйств, призванных, как локомотив, вытащить из кризисной ямы отстающие и убыточные. Мехдвор забит отечественной и зарубежной техникой. После уборочной-2004 ее согнали на площадку да и бросили «отдыхать» до лучших времен. Но… самую-самую дорогую, как говорится, эксклюзивную, «прописали» возле проходной. На сей раз в ряду элитных комбайнов на глаза Валерию Ефимовичу попал «Лексион». Он обошел мощный корпус кругом, открыл какой-то люк и вытащил наружу несколько бутылок, в которых совсем недавно янтарно переливалось пиво, а может быть, и «КВН» (по-местному – «коньяк, выгнанный ночью»). Злотник с немалой долей иронии в голосе обратился ко мне в присутствии доброго десятка специалистов: — Ну вот, Андреич, вам и любопытный факт для «Рэспублiкi»: десять лет езжу по стране, но нигде еще не встречал, чтобы комбайн стоимостью под 300 тысяч долларов служил холодильником для такого рода напитков. Еще случай, уже «образца» 2003 года. Приехали после осенней страды в одно полесское хозяйство. На мехдворе, по мнению Злотника, картина напоминала «поле под Прохоровкой после битвы». Видно, что и тракторам, и машинам, и комбайнам досталось во время страды, после чего они были варварски брошены чуть ли не на произвол судьбы. Возле Т-150К возился тракторист. Подошли. Познакомились. Валерий Ефимович, скептически осмотрев трактор, спрашивает: — Когда техосмотр фильтра делал? — Недавно, перед осенней пахотой. — Ну что же, проверим. Бери гаечный ключ, отвинчивай крышку. — Зачем? – сразу же замялся тракторист. — Затем, что человек ты, я вижу, совестливый, а лгать тебя хоть и научили, да ты не умеешь. Отвинтили злополучную крышку. Грязь в фильтре превратилась уже в цемент, хоть отбойный молоток бери и выкорчевывай ее оттуда. Если и был техосмотр, то много месяцев тому назад. Вывод руководитель Главгостехнадзора сделал неутешительный: «Из-за этого упущения по вине инженера и, разумеется, механизатора двигатель почти пришел в негодность. Только опытные специалисты могут сказать, подлежит ли он восстановлению. Если «да», то за капремонт хозяйству придется внести заводу сумму со многими нулями». В практике работы Злотника примеры, подобные вышеприведенному, к сожалению, не редкость. Вот почему каждый рейд он заканчивает обстоятельным «разбором полетов» в райисполкомах. Называет вещи своими именами. Кое-кто от стыда сгорает. Тут же уточняются сроки для исправления ошибок. Они жестко контролируются районными инспекторами службы технадзора. Впрочем, и сам Валерий Ефимович имеет право налагать на руководителей хозяйств солидные штрафы, что он и делает порой. Но не перегибает палку, не злоупотребляет. Больше давит на моральный фактор, так как понимает, что объективных причин провалов тоже много: отсутствие средств, кадров, запчастей и т.д. Поездки в районы заканчиваются не только выяснением ситуации, но и продуманной оценкой работы собственных кадров на местах. Еще будучи заместителем начальника Главгостехнадзора республики, Злотник задумался, как придать их работе больше ответственности, больше свободного дыхания. И недавно, кажется, нашел выход. Злотник считает: прежде чем требовать принципиальности, настойчивости, инспекторам нужно помочь. Судите сами. Нижнее звено гостехнадзоровцев, как правило, отправляет наверх, в министерство, огромное количество информации. Поток ее до недавнего времени сбрасывался или по телефону, или по почте. Компьютерная система стоит немалых денег. Это и сдерживало ее внедрение. Злотник настойчиво добивался от местных властей содействия. И добился своего. Сегодня информационный голод министерство может утолять оперативно. Не без участия Валерия Ефимовича поменялся в Гостехнадзоре и стиль работы. Если раньше районные инспектора, образно говоря, варились в собственном соку, дальше своего региона не высовывались и полностью зависели от местной «вертикали», то теперь такой практике почти пришел конец. Специалистов Могилевщины для проверок перебрасывают на Минщину, гродненцы принципиально оценивают готовность машинно-тракторного парка на Витебщине, брестчане – на Гомельщине. Такие взаимопроверки проходят в самые ответственные периоды, перед посевной и уборочной. Нынче предвесенний смотр сил завершился успешно. Итог – независимые оценки, ясность общей картины. Рутина, без которой нам не жить Поездки по хозяйствам — не только в рамках рейдов, но и индивидуальные — видимая часть работы министерского чиновника. Она, как надводная часть айсберга, на поверхности. Есть еще более сложная обязанность: анализ информации, выводы которого ложатся в основу документов министерства, правительства. Здесь, как саперу, ошибаться нельзя. Это чревато не только выговором, а то и увольнением, но и особенно крупными потерями в сельском хозяйстве. Валерий Злотник разъяснил мне схему, которая должна быть выверена до деталей: — В нашем деле принцип такой: семь раз отмерь, один раз отрежь. На мой стол ложатся статистические сводки по областям, районам. Я прибавляю к этому потоку данные от наших инспекторов и информацию, которую получил во время командировок. Предположим, что нынче площади под яровой сев составят 2 миллиона гектаров. Вот я и анализирую, хватит ли у нас, чтобы проделать такой объем полевых работ, тракторов, автомашин, плугов, культиваторов, борон, сеялок, запчастей ко всему этому хозяйству и т.д. Далее. Располагаем ли мы достаточным количеством более-менее квалифицированных кадров? Другие службы одновременно готовят анализ по удобрениям, семенам, горючесмазочным материалам, количеству участников кампании и т.д. А теперь представьте себе, что будет, если моя или любая другая служба представит искаженные данные? Мы никогда не получим запланированного урожая. И если «бросим в бой» неисправную технику, то будем иметь головную боль в ходе полевых работ. А в конце концов, как говорят водители, стук все равно вылезет наружу, виновных найдут. Но тогда грош мне цена как специалисту, раз доверился лишь бумажным отчетам. Поэтому-то в командировки отправляюсь почти еженедельно. Для информации. В 2004 году инспектора Главгостехнадзора за некачественный ремонт выставили претензии ремзаводам и ремпредприятиям агросервиса на 477 миллионов рублей. Запретили эксплуатацию 86,9 тысячи единиц техники, в том числе больше 52 тысяч тракторов различных моделей и модификаций в целом по народному хозяйству Беларуси. К чести Валерия Злотника, в своем деле он промахов не делает, хотя смолоду, как откровенно признался, не думал о чиновничьей карьере и даже относился к понятию «чиновник» скептически. Однако не зря же говорят, что человек предполагает, а жизнь располагает… Нить Времени Он и в самом деле не думал становиться чиновником. Выучился на инженера. И — прямиком с дипломом в кармане прибыл на малую родину, в Брагинский район. В богатый колхоз имени Калинина его приняли инженером, потом он стал главным инженером. — Мы все время в передовиках ходили, — вспоминает Злотник. – Ячмень у нас давал до 100 центнеров на круг, а лен выращивали такой, что ежегодно были участниками ВДНХ СССР. Премии и ценные подарки сыпались как из рога изобилия. У Валерия складывалось все отлично. Колхоз построил ему, тогда молодому семьянину, дом, он уже и мебель приличную купил. Но тут вызвали инженера к высокому партийному начальству и сказали: «Рекомендуем тебя директором совхоза «Острогляды». Передал он из рук в руки ключи от новой квартиры своему механику, а сам перебрался на новое место. Увы, ненадолго. Года не прошло, как рванул Чернобыль. Весь привычный уклад жизни рухнул в один день. Ликвидировали и родной колхоз имени Калинина, и совхоз «Острогляды», и десятки других хозяйств в 30-километровой зоне. Судьба закрутила Злотника, как цыган солнце. Работал инженером в Брагинском райсельхозуправлении, потом там же директором комбината кооперативной промышленности, заместителем председателя колхоза «Прамень» Червенского района. Чуть больше десяти лет назад Валерия пригласили на должность главного инженера-инспектора Главгостехнадзора, а нынче он тут уже начальник. И все у него складывается совсем даже неплохо. И на работе, и в жизни личной: старшая дочь, Оксана, уже замужем. Младшая, Виктория, заканчивает среднюю школу. Жена, Таисия, социальный работник. Словом, каждый занят своим делом. Но грустит, грустит Валерий Ефимович по прежней жизни. Тянет его в Брагин, где только родительская могила и осталась. Однако в одну и ту же реку дважды войти невозможно. В душе остается ностальгия. Периодически брагинцы (ударение они делают на последнем слоге принципиально) собираются вместе. Все, кто еще жив, кто трудится здесь, в столице. В последний раз приходили они в гости к Валерию Ефимовичу, поздравляли его с 50-летием. Бывший председатель райисполкома Иван Смыковский, экс-председатель райпо Валерий Панченко, заместитель начальника райсельхозпрода по механизации Анатолий Веремеенко... У каждого о прошлом своя память, в настоящем – своя, как говорят в Индии, сутра жизни, нить Времени. Дай-то бог, чтобы она тянулась подольше.