Речное дно окрашено переливчато–радужным солнечным светом, слегка приглушенным плавно раскачивающейся толщей изумрудно–голубоватой воды. Свет переходит в полумрак у русалочьих волос — длинных, извивисто шевелящихся от глубинного течения темно–зеленых водорослей. Под ними — стая крупной, почти в две ладони каждая, плотвы. Как огромный слиток тусклого живого серебра с десятками красноватых немигающих фонариков–глаз. Зависаешь над серебряным чудом. Выбираешь самую большую рыбу. Гладишь ее, подбираясь к жабрам. Наконец медленно сжимаешь пальцы. И устремляешься с добычей вверх. Плотва летит на берег. Ныряешь за второй, за пятой, за десятой... Когда я рассказываю, как ловлю рыбу голыми руками, мне обычно не верят...
Течет в Вилейском районе небольшая речушка с красноречивым названием Рыбчанка. Глубокие омуты, говорливые каменные перекаты, ласковые песчаные отмели... От нее на разном удалении рассыпаны живописно красивые веси — Латыголь, Тяпинцы, Нестерки, Кухты, Чехи, Щуки, Луговые и, наконец, деревенька, которая носит то же имя, что и река, — Рыбчанка. Я родился и вырос в Нестерках. Ходил в Латыгольскую среднюю школу. Научился тому, рассказам о чем мало кто верит, на речке, возле крошечного — меньше десятка домов — поселеньица Рыбчанка. Когда–то не совсем обычное для обычного человека занятие, о котором идет речь, не считалось здесь чем–то из ряда вон выходящим. В конце 50–х — начале 60–х годов прошлого века голыми руками в Рыбчанке ловили рыбу и босоногие пацаны, и степенные мужики. Ну а настоящим асом считался псаломщик Латыгольской церкви Алексей Альбов.
Есть на Рыбчанке место, которое называют Сашкава яма. По преданию, здесь в незапамятные времена утонул некий Сашка. По своей воле. Якобы от неразделенной любви. Сейчас это обыкновенная речная вымоина. Полвека назад на ее месте был глубокий, метра под 4, омут. Сюда жаркими летними днями и приходил на рыбалку Альбов. Впрочем, это все–таки была скорее не рыбалка, а феерически–сказочное фантастическое представление. Мы, желторотые ребятишки, с замиранием сердца созерцали, как невысокий и очень дородный дедушка на наших глазах превращался в некоего, как бы теперь сказали, супермена. Он садился в воду, медленно погружался и исчезал в глубине. Не появлялся так долго, что нам становилось страшно. И наконец... Рыбешки были зажаты между пальцами обеих ног. Рыбьи хвосты торчали изо рта. Двух самых крупных рыбин, по одной в каждой руке, дядя Алексей держал над головой. Обычно это были метровые налимы или огромные голавли.
Именно Алексей Альбов по просьбе моего отца, с которым был дружен, обучал меня премудростям ловли рыбы руками. Объяснял и показывал, как вентилировать легкие перед погружением. Как подбираться к рыбе, чтобы не пугалась. Как «брать» налима, как плотву, как окуня, как голавля. Было мне тогда 6 лет. Но лишь в 16 я смог достичь своеобразного «проходного балла» в среду серьезных ловцов: ведро рыбы за 3 часа. Правда, рыбачил я уже в маске (их во времена Альбова в наших краях в помине не было. — Авт.). И с помощником — соседом и другом Сергеем Гомолко.
Только спустя много лет я понял, каким феноменом был сельский псаломщик Алексей Альбов. Я до сих пор не умею погружаться на дно сидя, без единого движения. И задерживать дыхание на целых 3 минуты, как это делал дядя Алексей. Впрочем, такие вещи были недоступны и лучшим из лучших ловцам, которых я знал, — моему односельчанину Виктору Брилю и Виктору Апетенку из Латыголя.
...Трудно найти уголок в Беларуси, где бы в силу своей профессии я не бывал. Но лишь в двух местах — на Немане, в деревне Ерши Узденского района, и на речушке Клева, в Гореничах Березинского, — встречал людей, которые ловят рыбу руками, Правда, не совсем так, как мои земляки. Ее, говоря тамошним сленгом, «щупают», т.е. просто зажимают на мелководье — в узких подбережных вымоинах или под камнями. К сожалению, и в моих родных краях уже не осталось таких спецов этого невероятного для несведущих занятия, какими были, увы, ныне покойные Бриль и Апетенок. Не говоря уже об Альбове. В свой последний приезд на Рыбчанку я обнаружил на реке лишь одного ловца — парнишку лет 14. По берегу шли его «ассистенты» с куканом, на котором уныло повис десяток плотвичек по пальчику. Пацаны посетовали, что рыбы в реке стало совсем мало. Решил проверить. Надел маску. Нырнул. 3 часа — ведро...
