"Холодная война" началась с атомной гонки на выживание. Американское "показательное выступление" в Японии произвело должное впечатление. Ведомство Берии, посвященные ученые и инженеры, а вместе с ними
и остальной непосвященный СССР, напрягаясь изо всех сил, делали свою атомную бомбу. Поначалу не было ничего, прежде всего основного "рабочего тела" бомбы - урана. Обнаруженные после усиленных поисков урановые месторождения в Узбекистане оказались слишком бедны
и трудноразрабатываемы. Атомный проект мог растянуться на десятилетия, а времени у страны не было... И вдруг нежданная, невероятная удача - найдены богатые залежи урана. И где! В Саксонии, в советской зоне оккупации Германии, под боком у американцев...
Немецкие и голландские художники прежних веков, получившие в свое распоряжение "желтую руду" из горных выработок и готовившие из нее краску, разумеется, не подозревали, что имеют дело с радиоактивной "урановой смолкой", интенсивно переработанной в особых природных условиях. Кстати, именно поэтому некоторые картины старых мастеров "фонят".
После открытия на рубеже XIX - XX веков явления радиоактивности стало известно доподлинно, что уран здесь есть. Ведь многочисленные водные источники Рудных гор оказались очень богаты радоном - газом, образующимся в результате непрерывного разложения радия, содержащегося главным образом в урановых рудах.
Вокруг наиболее крупных радоновых источников возникли курорты с водолечебницами, радоновые ванны стали применять чуть ли не от всех болезней, не подозревая о последствиях радиации.
О радиоактивных рудах в Саксонии, разумеется, знали немецкие геологи, которые по заданию нацистских властей искали сырье для германского секретного оружия в начале войны. Радиометров тогда еще не было, поиски руд проходили визуально. На поверхности урана не нашли, а высокая концентрация радона в воде источников привела искавших к выводу, что вся масса урановых коренных руд уже "разложилась", перейдя в газовую, радоновую, фазу. Поиски прекратили, а Рудные горы объявили неперспективными для атомного проекта. Вскоре и сам проект как слишком "долгоиграющий" был Гитлером отметен.
Американцы и британцы наскоро покопались в горах и внимательно - в архивах "третьего рейха". Наткнувшись на заключение немецких геологов, расслабились и поэтому на Ялтинской конференции в феврале 1945 года согласились махнуться с Советским Союзом не глядя: Саксонию на западную часть Большого Берлина.
Забавно, что в Москве тоже не сразу поняли, какое счастье привалило. В 1946 году из СССР приехала авторитетная экспертная комиссия, дабы еще раз проверить Рудные горы на уран. Коллективное заключение маститых специалистов Москвы и Ленинграда подтвердило отрицательные выводы немецких геологов. Главным аргументом опять служило слишком высокое содержание радона в водных источниках, как бы само собою отрицающее наличие большого количества первичных урановых руд.
Трудно упрекнуть высокую комиссию в некомпетентности: тогда еще не были известны столь крупные урановые месторождения, которые даже при сильном истечении радона оставались бы промышленно состоятельными.
Что было дальше, мы узнаем из рассказа очевидца - Николая Биндемана...
- Об открытии залежей урана в Рудных горах Саксонии существует легенда, которую мне рассказали еще в ГДР в 1953 году геологи, приехавшие туда на работу раньше меня. Отрицательному заключению советских экспертов не поверил некий генерал Мальцев, служивший в оккупационных войсках в Саксонии. Генерал вроде бы имел в прошлом геологическое или горняцкое образование и, видимо, помнил о старом правиле рудокопов: "Ищи руду возле руды". Заручившись поддержкой в верхах, он решил пройти поисковую шахту, и она неожиданно вскрыла богатейшие и к тому же легкообогатимые запасы урана. Говорят, что Мальцева наградили и срочно отправили в Союз на другое место работы, а шахту строжайше засекретили.
Вскоре на базе открытых в Саксонии, а затем и в Тюрингии урановых месторождений родилось советско-германское акционерное общество "ВИСМУТ". В первые годы его деятельности все руководящие должности в правлении общества и на его "объектах" - кустах рудников, самих рудниках, обогатительных фабриках и лабораториях - занимали советские ученые-технологи. Рабочими же были исключительно немцы. Лишь с середины 50-х годов среди инженерно-технического персонала стали появляться немецкие специалисты, главным образом из числа выпускников советских вузов.
После окончания спецфакультета Московского геологоразведочного института в 1953 г. я получил назначение участковым геологом на один из рудников Саксонии. Наш рудник отрабатывал лишь часть месторождения, которое в числе других составляло огромное рудное поле, состоявшее из серий протяженных крутопадающих жил. Рудным веществом являлся минерал уранинит (он же "урановая смолка"). Очищенную от примесей "смолку" мы прямо под землей складировали в железные ящики, которые потом вагонами отправлялись в СССР. Руда, смешанная с пустой породой, сначала поступала на местные обогатительные фабрики, а концентрат тоже направлялся в Союз.
В процессе горных работ всплывали поразительные вещи. Например, оказалось, что старые курортные поселки с радоновыми ваннами Обершлемма и Нидершлемма стояли прямо на рудном поле. При сносе зданий, просевших в результате отработки недр, я своими глазами видел, что фундаменты многих из них покоились на зачищенных ураноносных жилах. Говорят, лечение здесь многим поправляло здоровье...
После двух лет работы на руднике меня перевели в Центральную минералогическую лабораторию. Кроме текущей работы, я должен был пополнять минералогический музей "ВИСМУТа" и фактически им заведовал, будучи еще и экскурсоводом для именитых гостей.
Как-то в 1955 году в конце рабочего дня меня вызвал начальник лаборатории и попросил отобрать на завтра штук 8 - 10 красивых образцов нашей руды размером не больше ладони.
- Приехал Молотов. Да, да, тот самый. Покажешь ему образцы. Я расскажу в общем, а если Вячеслав Михайлович что спросит - ответишь. Смотри, не жми ему руку сильно!
В наш музей поставлялись все наиболее эффектные образцы урановой руды, и я не удержался - завернул 20 штук поинтереснее. Утром следующего дня раскладываю экспозицию на круглом столе в дальнем конце гигантского кабинета генерального директора "ВИСМУТа". (Это парадный зал бывшего магистрата г. Зигмара, пригорода Карл-Маркс-Штадта, ныне - снова Хемнитц.) Наконец дверь приоткрывается, и меня манят пальцем занять свое место. Из дальнего угла к столу с образцами направляется группа из 6 - 7 человек и останавливается от него в пяти шагах. Оттуда явно плохо видно, и я приглашаю группу подойти поближе. Предложение повисает в воздухе, а мой начальник начинает рассказ о типах "наших" руд. Проходит не более трех минут, как Молотов берет за локоть докладчика и перебивает его
: - Да, оч...ень инт...интересно, спасибо.
Затем протягивает мне руку, благодарит и быстро уходит в другой конец зала, за ним и все остальные. Мой начальник шепчет мне
: - Быстро сворачивайся!
На следующее утро он меня пожурил
: - Ну зачем так много принес руды? Меня и Вячеслав Михайлович неспроста так быстро прервал - он же испугался радиации!
Мы оба снисходительно улыбаемся. Ведь нам многократно объясняли, что дозы облучения, которые мы получаем при работе с урановыми рудами, не опасны, они - ниже нормы. Однако похоже, что для людей разных категорий существовали разные нормы!
Вскоре московские центральные газеты опубликовали "Коммюнике о пребывании первого заместителя Председателя Совета Министров СССР тов. Молотова В.М. в Германской Демократической Республике". Там, в частности, говорилось о посещении Молотовым предприятий советско-германского акционерного общества "ВИСМУТ". Это было первое упоминание о "ВИСМУТе" в открытой советской печати, и оно нас, запуганных строгой секретностью, изумило.
Гораздо позже я узнал, какую роль сыграл уран, добытый в Рудных горах, в создании советской атомной бомбы...
А еще известно, что в Беларуси живет немало ветеранов внутренних войск МВД, которые в 40-е годы "конвоировали" до Бреста вагоны с рудой. Многие из них облучились. Но это другая история...
БИНДЕМАН Николай.
