Имя югославского актера Гойко Митича сейчас не каждый вспомнит. А скажи «тот самый, что Чингачгука играл» — сразу ясно, о ком речь. В 60 – 70-х на киноэкраны один за другим вышли фильмы «Сыновья Большой Медведицы», «Чингачгук — Большой Змей». Многие, кто рос в СССР, помнят, как дети всей страны играли в индейцев и подражали бравому герою Гойко. Артист, которому в нынешнем году исполнится 75, живет в Германии. Один. Красавец, по которому сходили с ума миллионы женщин всего мира, так и не женился. Зато в последние годы зачастил в Россию, в Калужскую область. Там у него друзья: создатели уникального туристического музея-комплекса «Этномир». Во время очередного недавнего приезда г-на Митича нам удалось с ним пообщаться.
«Вы, белые, гонитесь за деньгами»
Актер по-прежнему хорош собой. Стройный, подтянутый (серьезно занимается спортом — греблей на каяке), с благородной сединой — вот как выглядит сейчас «главный индеец СССР». Он понимает и неплохо говорит по-русски: еще в школе в родной Югославии выучил. По-европейски сдержан, вежлив. Но в глазах — пронзительная грусть…
Рассказывает: в картины об индейцах попал случайно — ассистент режиссера увидела его фото в картотеке, узнала, что он отлично держится в седле, стреляет и владеет приемами рукопашного боя. И судьба молодого парня была решена. Все трюки Гойко, которому во время съемок не было и 30, исполнял сам. И даже давал советы режиссеру. Например, из ряда сцен предложил убрать слова — индеец в его исполнении вышел немногословным, скупым на эмоции. Но это молчание получилось красноречивее любых, даже самых ярких монологов.
— Знаете или нет: эти наши картины основаны на реальных событиях, сценаристы очень глубоко изучали тему и историю огромного преступления против индейского народа, — вспоминает мой собеседник. — То, что происходило на самом деле (о чем мы рассказали в фильмах) — это был настоящий геноцид коренного населения Америки.
На съемках, говорит Гойко, он всерьез увлекся историей индейцев. А впоследствии не раз бывал в гостях в тех землях, где живут совсем не как в кино.
— Их почти полностью уничтожили. Остались кое-где племена, островки былой великой культуры. Но — тотальная бедность, нищета. Алкоголизм. Люди, по сути, хозяева той земли, находятся на самой низшей общественной ступени, — с горечью продолжает г-н Митич. — И ничего не могут сделать.
Только философски рассуждают. Вот, например, изречение, которое я услышал в племени татанга-мани: «Вы, белые, гонитесь за деньгами. Даже когда уже имеете их столько, что вашей жизни не хватит все потратить, все равно гонитесь: вам мало. Вы грабите природу, забираете из земли полезные ископаемые — нефть, газ… С такой фанатичностью, словно после вас никто больше не придет в этот мир и никому эти ресурсы не понадобятся. Вы жадные, недальновидные. При этом так любите рассуждать о каком-то лучшем мире, который якобы ждет каждого после смерти. Какой лучший мир?! Вы этот-то не можете обустроить! А однажды вы его и вовсе уничтожите своими бомбами, которых создаете все больше». Только вдумайтесь в эти слова. Произносят их индейцы абсолютно без эмоций, даже бесцветно, но тем страшнее — звучат как зловещее пророчество.
Мама погибла во время бомбежек Югославии
Самая большая боль кинозвезды — смерть мамы в 1999-м. Гойко рассказывает об этом глухо, с долгими паузами. А глаза становятся буквально ледяными. Мама была главным человеком в его жизни.
— Войска НАТО бомбили Сербию. Я к тому времени жил и работал в Германии. И каждый день звонил маме, спрашивал, как она. А она тихо отвечала: «Все плохо, сын, очень плохо». И это мама — которую я никогда не видел подавленной или грустной, всегда улыбчивая, даже смешливая. Однажды я позвонил — трубку взял мой брат. Он сказал: «Мама не может подойти, она отказывается есть, пить и не хочет дальше бороться за жизнь». Я был готов сорваться в ту же минуту и ехать к маме. Но брат сказал: «Ты не сможешь приехать: мосты взорваны, самолеты не летают — война». Мне удалось приехать лишь на мамину могилу, через шесть месяцев после ее смерти.
Cправка
Будущая кинозвезда родился 13 июня 1940 г. в Югославии (по национальности серб). Окончил Институт физкультуры в Белграде. Работал в кино каскадером, как сам говорит, исключительно для заработка. Но режиссеры заметили яркую внешность, затем и талант — и пригласили в качестве артиста, закрыв глаза на отсутствие специального образования.
В 70-е переехал в ГДР. Играет в театре, снимается в кино — небольшие роли. Принципиально не разглашает подробности личной жизни, говорит так: «Мое правило — не выносить сор из вигвама». Известно, что официально не женат. Но есть взрослая внебрачная дочь Натали, финансист по профессии.
— Политика убивает, — продолжал Гойко после очередной долгой паузы. — Это какие-то злые силы, действующие во имя собственных интересов и целей. Я так понимаю. Мне нравилась идея СССР: дружба, братство. А сейчас то там, то здесь смерть. Больше года длятся кровавые события в Украине, и как остановить это? Почему один человек убивает другого? Когда найдем, создадим такую форму общества — без насилия и бед и все люди будут счастливы? Я думаю — и не могу найти ответ на эти вопросы. Найду ли когда-нибудь?
Ну а слава… Ее отголоски до сих пор долетают до Гойко. Он хранит теплые письма, уже пожелтевшие от времени — за сорок-то с лишним лет (столько прошло со дня премьер) — от зрителей из разных стран: «Хочу быть таким же смелым и сильным!», «Чингачгук — наш герой!» Часто, узнав, подходят на улице. Вот и в Калуге подошел мужчина лет сорока. Сказал: «Знаете, я рос без отца. Но вы мне его, можно сказать, заменили — пересматривал ваши фильмы и понимал, каким нужно быть. И старался дотянуться до этой высокой планки». Такие признания дорогого стоят.
Своего одиночества в большом двухэтажном доме в Берлине немолодой артист как будто не замечает.
— Мне некогда скучать. Играю на гитаре, читаю книги, принимаю друзей. Люблю пешие прогулки или посидеть на берегу ручейка в тишине, слушая лишь его журчание. Мне многого не надо, радуюсь мелочам, думаю, в них и заключено счастье. Все чаще вспоминаю еще одну индейскую мудрость: «Жизнь — это вспышка светлячка в ночи, дыхание буйвола зимним утром, тень, которая скользит по утренней траве и исчезает на восходе солнца…» Иногда мне кажется, что в чем-то правильно жил и живу. Иногда — что совершил слишком много ошибок, но они — суть поиска, а поиск — это и есть жизнь.
— Словом, вы стали философом. А внешне остались прежним Чингачгуком: статный и спортивный, любимец женщин.
Впервые за весь разговор мой собеседник улыбается — искренне, широко:
— Вот такой Гойко! Старый молодец. Молодой старик, или как там правильно звучит по-русски?
Виктория КАТАЕВА.
Советская Белоруссия № 23 (24653). Пятница, 6 февраля 2015
