Такая служба: контрразведка

Центр информации и общественных связей КГБ Республики Беларусь подготовил историческое исследование, один из разделов которого посвящен теме «Контрразведка Западного фронта и Белорусского военного округа в 1941 — 1945 годах». С рабочего стола руководителя центра полковника Валерия Николаевича Надтачаева мы взяли материалы книги и предлагаем вниманию читателей некоторые фрагменты написанного...

Под общим ударом

Всего один военный разведчик, один оказавшийся в нужное время и в нужном месте диверсант могут стоить целого войска. Именно такой жестокий урок Красная Армия получила в канун 22 июня 1941 года. Есть горький факт истории: за 10 минут до начала артиллерийской подготовки немецкий спецназ захватил все шесть мостов через Буг и обеспечил беспрепятственное продвижение частей 12–го армейского корпуса к Бресту. Четыре дивизии 2–й танковой группы Гудериана двинулись в обход города с севера и юга.

А еще ранее, с 15 июня, на территорию Западного особого военного округа начали проникать вражеские разведывательно–диверсионные группы, экипированные в форму РККА. Одна такая состояла из подготовленных в абверовском спецподразделении «Бранденбург–800» добровольцев белорусского происхождения и носила название «Першы штурмовы зьвяз».

Первый отряд «земляков» — 41 человек в красноармейской форме — парашютировался 18 июня для совершения диверсий на железнодорожном перегоне Столбцы — Барановичи. Большую его часть успели ликвидировать наши органы госбезопасности. Однако вторая группа зьвязовцев, которая десантировалась в ночь с 21 на 22 июня к западу от Минска, успешно провела диверсию на магистрали и выступила навстречу немецким войскам. (После оккупации белорусской столицы личный состав этого подразделения пошлют служить в городскую полицию.)

Состояние советской военной контрразведки в те дни соответствовало общему положению РККА. Да, принимали сообщения о подготовке Германии к войне. Да, отлавливали шпионов и диверсантов. Но сама по себе информация, если она не становится основой для принятия правильного управленческого решения, мало чего стоит. А навязанное сверху решение было такое: бороться с «провокаторами» в собственной среде.

22 июня 1941 года начальник 3–го (контрразведывательного) Управления наркомата обороны майор государственной безопасности* А.Н.Михеев подписывает директиву N 34794 «О задачах органов 3–го Управления в связи с началом военных действий», но пользы от нее было мало. 27 июня вышла новая директива N 35523, вроде бы конкретизирующая задачи контрразведки, но и она скорее напоминала мобилизационный документ, нежели руководство к действию.

Очевидно, начальник 3–го отдела штаба Западного фронта майор госбезопасности П.Г.Бегма получил те директивы. Но маловероятно, что с их содержанием могли ознакомиться оперативные работники на передовой. Они бились с наседавшим врагом в пешем строю, закрывали своим телом и выводили из окружения старших армейских командиров, спасали секретные документы.

Контрразведчики действующей армии в полной мере разделили трагическую судьбу своих частей и соединений. Начальник 3–го отдела штаба 75–й стрелковой дивизии лейтенант Н.В.Вершинин и его подчиненный оперуполномоченный сержант И.В.Амшенников погибли в июле 1941 года. Вершинин похоронен в Слониме, а где Амшенников — неизвестно.

Вместе с отделом химической защиты штаба Юго–Западного фронта попал в окружение уполномоченный особого отдела лейтенант госбезопасности Василий Петров. Материалы его личного дела позволяют сегодня восстановить события тех дней. После неудачной попытки выйти из окружения начальник химзащиты генерал–майор Петухов отдал приказ разделиться на группы по 3 — 4 человека и пробиваться к своим.

Петров вместе с подполковником Сорокиным и капитаном Варфоломеевым направились на восток, но вскоре, попав под огонь, они вынуждены были вернуться в село Приходько. Ночью село заняли немцы. Опасаясь попасть в плен, советские командиры переоделись в гражданскую одежду. Свой партбилет и удостоверение личности Петров спрятал в каравай хлеба, затем был трехнедельный, полный опасностей, путь, но в итоге командиры встретились с частями Красной Армии... Василий Иванович Петров прошел всю войну, участвовал в обороне Сталинграда. В послевоенные годы руководил Особым отделом КГБ по Белорусскому военному округу, Комитетом государственной безопасности при Совете Министров БССР.

...До сих пор не выяснена судьба начальника контрразведки Западного фронта Павла Бегмы. По некоторым данным, он был снят с должности и отправлен на передовую командиром артиллерийского полка 68–й стрелковой дивизии Закавказского фронта. С войны не вернулся, в списках погибших и пропавших без вести не значится...

Что такое заградотряды

Уяснить изначально нужно, видимо, следующее. В стране, которая участвует в войне, боевые действия ведутся не на всей ее территории. Тыл во многом сохраняет формы своего существования мирного времени: в городах ходят трамваи и шумят базары, по утрам люди спешат на работу и отводят детишек в детские сады, вечером можно наведаться в кинотеатр... И в то же время на расстоянии в сколько–то тысяч метров (километров) происходит массовое смертоубийство, действуют жестокие фронтовые законы. Там другой мир, точнее — антимир.

Могут ли эти миры напрямую соприкасаться?.. Нет. Нужна изолирующая прослойка, заградительный рубеж. Нужны служивые люди, которые способны профессионально этот рубеж прикрывать. И совершенно естественно, что около 70 процентов войск охраны прифронтовой полосы составили в 1941 году кадровые пограничники. Конкретно тылы Западного фронта в июле охраняли 17–й и 87–й погранотряды, резервный погранполк, а также 5 полков и бригада внутренних войск. Всего 19.177 человек.

В сложившихся условиях на первый план выходила борьба с дезертирами, трусами и паникерами. 17 июля 1941 года Государственный комитет обороны принял постановление о беспощадной борьбе с таковыми в действующей армии. Особые отделы получили право не только ареста, но и вынужденно скорого расстрела фактических изменников. Следующей логичной мерой стало создание заградительных отрядов.

Сразу укажем, что пулеметы Дегтярева были не единственным (да и не главным!) инструментом их работы. Представим картину: в направлении от передовой бредет дезорганизованная толпа. Эти люди, очевидно, и хотели бы вернуться в прежнее свое состояние сознательных бойцов, но командование над ними утеряно. Ситуацию осложняет отсутствие личных документов у рядового и сержантского состава (до 7 октября 1941 года красноармейских книжек просто не выдавали). Кто здесь кто?..

Зачастую в подобных случаях положение выправлялось решительным командирским окликом, построением, перекличкой, постановкой задачи. Что, собственно, и делали заслоны в ближнем тылу. Однако высшее армейское командование требовало ужесточения мер воздействия, и с июля 1941 года заградотряды начали комплектоваться военнослужащими рот и батальонов особых отделов армий и фронтов.

Значимая роль в истории создания заградотрядов принадлежит командующему Брянским фронтом А.И.Еременко. В сентябре 1941–го генерал направил специальную докладную записку в Ставку, после чего оттуда вышла жесткая директива

N 001650: не допускать самовольного отхода частей, не останавливаясь при необходимости перед применением оружия. Затем заградотряды с подобными функциями были созданы на Юго–Западном и других фронтах.

28 июля 1942 года Сталин подписал известный ныне приказ N 227, который предусматривал создание при каждой армии от 3 до 5 заградительных отрядов по 200 человек в каждом. Располагаясь позади неустойчивых частей, они должны были самыми суровыми мерами пресекать панику и беспорядочный отход с поля боя.

После этого приказа в обыденном сознании закрепился негативный образ заградотрядчиков, якобы без разбора расстреливающих всех отходящих с передовой. В наши дни подобный мотив конъюнктурно усилен и некоторыми произведениями масс–культуры: изображаемый начальник особого отдела и подчиненные ему бойцы заградотряда — это законченные негодяи–садисты, а вот вчерашние бандиты и воры (солдаты–штрафники) — исключительно патриоты и мужественные защитники Отечества.

И еще о свойстве человеческой памяти. Прославленные генералы и маршалы (именно те, которые требовали от Сталина «побольше заградотрядов») въехали в историю на белых конях, стали народными кумирами. А весь негатив фронтовой жизни отождествился с сотрудниками особых отделов. Что ж, у каждого своя судьба: кому–то — на белом коне гарцевать, а кому–то — быть «чистильщиком».

Мы же скажем так: заградотряды следует рассматривать как одну из естественных составляющих фронтового обеспечения времен Великой Отечественной. Подобно тому, как функционирование полевого госпиталя или банно–прачечного отряда невозможно без агрегата, именуемого в просторечии «вошебойкой», так и служба армейской контрразведки по мере надобности подкреплялась действиями заградотрядов.

В ближнем тылу на путях предполагаемого движения агентов противника устраивались «секреты», в прифронтовых населенных пунктах выставлялись патрули. Служба заграждения прочесывала местность, и обычным «уловом» бывали раненые, ослабевшие и просто заблудившиеся бойцы.

Задержанных направляли на пункты сбора при заградотрядах, где вели их проверку сотрудники военной контрразведки, а затем следовал путь в пункты формирования воинских частей либо в военные комендатуры. От профессионализма и морально–деловых качеств оперработника зачастую зависела судьба выходившего из окружения солдата или командира. Это хорошо понимало руководство военной контрразведки и предпринимало меры к укомплектованию заградотрядов опытными сотрудниками.

Объем работы, проделанный ими в начальный период войны, таков. До 10 октября 1941 года были задержаны 657.364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. В том числе оперативными заслонами особых отделов — 249.969 и заградительными отрядами войск НКВД — 407.395. Из них арестованы 25.878 (шпионов — 1.505, диверсантов — 308, дезертиров — 8.772, самострельщиков — 1.671), в том числе расстреляно 10.201 человек. Остальные были сведены в войсковые части и отправлены на фронт.

Подчеркнем, что эти цифры подлинные, докладывались они лично Сталину, а товарищу Сталину, как известно, врать было нельзя... И получается, что только один человек из 64 задержанных был расстрелян. С версией о том, что заградотряды косили из пулеметов всех подряд, такое не вяжется.

Обратим внимание на последовательность действий заградотрядчиков. Сначала задержание, выяснение обстоятельств отхода с фронта, проверка, затем при наличии оснований арест либо отправка на пересыльные пункты и оттуда на фронт. По сути, заградотряды и заслоны выполняли роль пограничных застав и военкоматов в одном лице, обеспечив формирование почти 60 стрелковых дивизий, в которых так нуждался фронт.

В конце 1941 года по приказу наркома обороны N 0521 для более тщательной проверки военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену или окружении противника, стали создаваться армейские сборно–пересыльные пункты из расчета один на армию. 27 января 1942 года ГКО принял постановление о развертывании спецлагерей НКВД. В 1941 — 1942 годах было создано 27 таких лагерей, но к 1943 году их количество сократили до семи.

Структуры и люди

Чем дальше Великая Отечественная, тем больше путаницы в популярных произведениях с названиями и структурами военной контрразведки. Внесем ясность, выстроив ряд фактов.

Уже первая неделя войны показала, что
организация контрразведывательной работы нуждается в серьезной корректировке. 27 июня 1941 года была проведена частичная реорганизация третьих отделов округов и армий, в их составе были образованы отделения, которые специализировались на борьбе со шпионажем и антисоветской деятельностью.

17 июля 1941 года Сталин подписал постановление ГКО «О преобразовании органов 3–го Управления НКО СССР в особые отделы НКВД СССР». Начальником вновь образованного Управления особых отделов был назначен заместитель наркома внутренних дел комиссар госбезопасности 3–го ранга В.С.Абакумов. Передача третьих отделов в ведение НКВД была обусловлена сложившейся военно–политической обстановкой: для обеспечения управляемости страной требовалась жесткая централизация.

Вместе с органами военной контрразведки в состав НКВД вошел Народный комиссариат госбезопасности (НКГБ). Такой шаг позволял создать единую систему борьбы с разведывательно–подрывной деятельностью фашистских спецслужб, дезертирством, антисоветскими, пораженческими проявлениями на фронте и в тылу.

Сталинградская битва ознаменовала новый этап войны, изменение стратегической обстановки потребовало корректив и в деятельности контрразведки. В марте 1943 года в Москве под председательством первого заместителя наркома внутренних дел В.Н.Меркулова прошло совещание руководителей особых отделов фронтов и армий. Обсуждались вопросы повышения качества работы, улучшения взаимодействия с территориальными органами. Выступавшие предлагали создать маневренные оперативно–чекистские группы в боевых порядках наступающих войск, перевести аппараты особых отделов на линейный принцип, взять в оперативное обслуживание партизанские отряды и устранить двойную подчиненность — то есть вывести отделы из оперативного подчинения армейскому командованию.

31 марта Сталин заслушал руководителей НКВД СССР Берия, Меркулова, Абакумова и поручил им подготовить проект реорганизации НКВД. Согласно проекту, подготовленному через день (!), на базе оперативно–чекистских управлений и отделов НКВД СССР создавался самостоятельный Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ). Предусматривалось, что Управление особых отделов (УОО) под новым названием СМЕРИНШ (смерть иностранным шпионам) на правах одного из управлений войдет в состав НКГБ СССР. Но Сталин этот документ не утвердил, предложив вернуться к довоенной структуре. Такое решение косвенно свидетельствовало о том, что инициатором реформы НКВД, проведенной еще в феврале 1941 года, являлся сам Верховный.

19 апреля 1943 года Сталин подписал постановление СНК N 415–138–сс, согласно которому УОО выделялось из состава НКВД и преобразовывалось в Главное управление контрразведки СМЕРШ (смерть шпионам) НКО СССР. Начальником ГУКР СМЕРШ был назначен Абакумов. В свою очередь на базе морского отдела УОО образовывалось Управление контрразведки СМЕРШ наркомата военно–морского флота. Бывший 6–й отдел УОО, обслуживавший войска НКВД, разворачивался в самостоятельный Отдел контрразведки СМЕРШ НКВД. Таким образом, Управление особых отделов НКВД послужило базой для образования трех самостоятельных военно–контрразведывательных структур в составе НКО, НКВМФ и НКВД.

По мнению некоторых исследователей, образование органов СМЕРШа исключительно повысило качество борьбы с разведкой противника. Полагаем, что в этом суждении не хватает логики. В составе НКГБ военная контрразведка действовала бы не менее эффективно. Достаточно вспомнить, что в самые тяжелые для страны 1941 — 1942 годы особые отделы находились в составе НКВД, в годы гражданской войны — в составе ВЧК. Заметим, что к такому же, по сути, решению (не прошедшему в 1943–м проекту Меркулова) вернутся в марте 1946 года.

Следует также знать, что реформа НКВД 1943 года преследовала одну очень важную для Верховного цель: под флагом общей реорганизации из–под контроля Берии выводились в первую очередь Вооруженные Силы, а затем — комиссариат государственной безопасности и опекаемое им партизанское движение (4–е управление, занимавшееся организацией зафронтовой работы, перешло в состав НКГБ).

Сталин получил возможность осуществлять контроль за армией без посредников. Начальник СМЕРШа Абакумов некоторое время даже являлся заместителем наркома обороны. Но и позже, после сокращения числа заместителей, он по–прежнему напрямую докладывал Сталину.

Выход за линию фронта

Когда в высших военно–политических сферах СССР шел передел властных полномочий, тысячи фронтовых оперативников продолжали делать свое дело. Вряд ли кто–нибудь из них мог процитировать высказывание древнекитайского философа Сунь–Цзы: «Знание наперед нельзя получить от богов и демонов, нельзя получить и путем умозаключений по сходству, нельзя получить и путем всяких вычислений. Знание положения противника можно получить только от людей». Но действовали они как раз по этой схеме.

Для успеха в борьбе с германской разведкой необходимо было организовать работу «от противника». Речь шла о зафронтовой деятельности, о внедрении агентуры особых отделов в разведывательно–диверсионные центры немцев. И вот здесь надо сказать об одной из успешных операций, которую контрразведчики провели на Смоленщине, а затем на территории Беларуси.

Летом 1942 года особый отдел 20–й армии внедрил в смоленскую школу диверсантов–абверовцев агента Михайлова (красноармеец 444–го стрелкового полка А.С.Соболев). Вначале он был переброшен в расположение немецких войск как подходящая фигура для службы в Русской освободительной армии генерала Власова, а вскоре им заинтересовалась немецкая разведка.

С августа 1942 года по февраль 1943–го Михайлов перевербовал 12 курсантов. На перспективу их заброски в советский тыл был сообщен пароль для явки в органы госбезопасности. Вскоре Михайлов привлек к сотрудничеству значимого агента абвера — бывшего начальника штаба батальона Красной Армии П.М.Голокоза. В результате хорошо спланированной комбинации им вдвоем удалось не только сорвать несколько диверсий в советском тылу, но и скомпрометировать ряд ценных немецких агентов, которых вновь вернули в лагеря военнопленных.

В лице Голокоза военная контрразведка обрела важный источник информации. Действуя уже самостоятельно, он завербовал еще 17 курсантов. Затем в июле 1943 года, участвуя в рейде против партизан на белорусской территории, он «методом Ивана Сусанина» привел в расположение партизанской бригады Захарова немецкий карательный отряд численностью 84 человека — под прицельные залпы.

В общей сложности Соболев и Голокоз завербовали 29 курсантов (все они явились с повинной в органы советской контрразведки), подготовили 21 военнопленного для перехода к партизанам. О результатах этой работы было доложено лично Сталину. Оба агента удостоены орденов Красного Знамени.

Не менее успешно действовал другой зафронтовой агент военной контрразведки К.С.Богданов — его можно классифицировать как «обратного шпиона». В августе 1941 года младший лейтенант Богданов попал в немецкий плен, где был завербован, его направили в ту же смоленскую диверсионную школу. После заброски в советский тыл он добровольно явился в органы контрразведки. Допросы и проверка Богданова длились недолго. В июле 1943 года он вновь, но уже по заданию СМЕРШа, перешел линию фронта. За «успехи» руководство абверовской школы выдвинуло Богданова на должность командира взвода с одновременным присвоением ему звания лейтенанта германской армии.

За время работы в школе он завербовал 6 курсантов и снабдил их паролем на случай перехода линии фронта. В октябре 1943 года из курсантов был сформирован карательный отряд. Богданов возглавил первую группу отряда. Он сумел склонить к сотрудничеству командира третьей группы Афанасьева. Находясь с отрядом в Руднянском лесу в районе Орши, Богданов и Афанасьев увели 88 человек в деревню Сенная, откуда связались с командованием 16–й Белорусской партизанской бригады.

Богданова и еще 24 человека зачислили в партизанский полк особого назначения, а из оставшихся «карателей» был сформирован партизанский отряд под командованием Афанасьева. Воевали новоиспеченные партизаны не за страх, а за совесть. В январе 1944 года Богданов возвратился в расположение войск 1–го Прибалтийского фронта.

Деятельность Михайлова и Богданова не прошла бесследно для командования абвера. За провалы начальник абверкоманды–203 подполковник Готцель и начальник диверсионной школы в Смоленске лейтенант Бухгольц были разжалованы.

Работа на опережение

Имея за плечами годы службы в органах военной контрразведки, могу я, наверное, позволить себе некоторую профессиональную «свойскость» суждений о деятельности коллег–ветеранов. Очевиден их тяжкий опыт первых военных лет, который учил не только «бить своих, чтоб чужие боялись», но и (преимущественно!) громить противника, нанося точные удары, работая на опережение.

Колоссальная заслуга СМЕРШа в том, что немецкая разведка так и не смогла обнаружить беспрецедентную концентрацию советских войск перед началом операции «Багратион». Лишь к исходу вторых суток нашего наступления германское командование осознало, что основной удар летом 1944 года пришелся на Белоруссию, а не на Галицию. Ирония судьбы в том, что в июне 1941 года советское военно–политическое руководство так же ошиблось с определением направления главного удара германских войск.

Только в мае 1944 года СМЕРШ нейтрализовал на фронтах 430 германских агентов. Вот одна из примечательных операций.

Контрразведка 28–й армии 1–го Белорусского фронта арестовала двоих немецких парашютистов: Синякова и его напарника с уникальной фамилией Кретинин (на самом деле весьма непростой человеческий экземпляр). Агенты были в советской форме, имели надежные документы.

Синяков показал, что 15 января 1944 года возле деревни Ковалево на Витебщине добровольно сдался в плен. В конце февраля также добровольно поступил на службу в немецкую разведку. Боевое крещение получил в конце марта 1944 года, когда вместе с другим немецким агентом Дубровским был выброшен в районе города Малина Житомирской области. Затем последовало второе задание, за которое Синяков удостоился бронзовой медали. Теперь же следовало разведать советский аэродром в районе Новозыбкова, установить позиции зенитных частей в Гомеле.

Насчет Кретинина стало известно, что д
о ноября 1942 года он служил участковым уполномоченным милиции (!) в блокадном Ленинграде, а затем был завербован разведотделением нашего 108–го погранполка (он даже сообщил на допросах свой псевдоним). На участке обороны советской 55–й армии в районе города Пушкина его переправили за линию фронта с заданием «вступить в одну из антикоммунистических организаций с целью выявления изменников Родины, внедриться в разведорганы противника, попасть в школу разведки и установить постоянный и переменный состав школы».

После своей сдачи немцам Кретинин был направлен в лагерь перебежчиков при испанской стрелковой дивизии, расположенной в деревне Покровка Пушкинского района, где находился до мая 1943 года. После его зачислили в группу пропаганды при испанской дивизии, а 12 октября 1943 года Кретинина в составе группы из 7 человек направили в лагерь резерва офицерского состава Русской освободительной армии в Восточной Пруссии. В апреле 1944 года он был завербован капитаном германской армии Меньшиковым и направлен в военно–разведывательную школу в Ноендорфе.

В школе обучались две группы радистов и разведчиков, всего около 60 человек. Одна из групп была укомплектована бывшими советскими офицерами, а вторая — рядовым составом. После 14–дневного обучения курсанты, в том числе и Кретинин, получили направление в Минск в разведку воздушной армии. А в общем выходило так, что Кретинин настолько глубоко «внедрился» во вражеские структуры, что никак не мог оттуда «извлечься».

Теперь же советская контрразведка добилась главного: после основательной отработки Синякова и Кретинина была получена информация о 7 агентах, работающих в тылу советских войск, и еще о 10 разведчиках, подготавливаемых к переброске на нашу сторону с аэродрома в Минске. Вот из таких эпизодов и складывалось успешное контрразведывательное обеспечение операции «Багратион».

Случались и просто фантастические удачи, но, заметим, удача обычно приходит к тому, кто активно к ней стремится. 7 июля 1944 года на шоссе Барановичи — Ивацевичи в районе села Гута был захвачен помощник начальника разведшколы разведотдела ставки главного командования германской армии на Восточном фронте капитан Брониковский. Вместе с ним был инструктор–радист разведшколы в Нидерзее обер–ефрейтор Лидерс. Как выяснилось, они ехали для проведения явок со своей агентурой в Барановичах и Ивацевичах.

Задержанных доставили в корпусной отдел СМЕРШа и вскоре контрразведчики располагали информацией о десятках германских агентов. Из них 27 удалось обезвредить достаточно быстро. В первую очередь задержанию подлежали радисты, и в ночь на 12 июля в Лунинце удалось арестовать Леха и Поздняка. В руки контрразведчиков попали радиопередатчики, шифры, оружие...

* * *

Совсем, вопреки примитивным представлениям, не тыловой была работа смершевцев. Свыше 400 военных контрразведчиков погибли и пропали без вести в боях за освобождение Белоруссии, имена многих из них вписаны золотыми буквами в летопись Победы. Один из этих героев — Виктор Чеботарев, 26–летний лейтенант, оперуполномоченный СМЕРШа 19–й гвардейской танковой бригады, воевавшей на 3–м Белорусском фронте.

Перед батальоном, с которым шел Чеботарев, командование поставило задачу захватить переправу через реку Бобр и обеспечить продвижение советских войск в направлении Борисова. Группа бойцов вместе с Чеботаревым переправилась на другой берег, чтобы нанести удар с тыла. Бывший снайпер, волей военной судьбы ставший контрразведчиком, он никогда не прятался за спины товарищей и погиб в рукопашной схватке, успев положить свыше десятка врагов.

За этот подвиг В.М.Чебо-тареву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, его именем названа одна из улиц Минска.