Пекинская жара сведет с ума кого угодно. Знаю–знаю, вы там не так чтобы изнываете от избытка тепла. Ну да, сытый голодному не товарищ, но просто поверьте на слово: давно здесь не было такого жаркого лета. Каждый день метеослужба Пекина предупреждает об уровне угрозы: уже третью неделю он оранжевый: температура воздуха выше +35. 24 июня установлен рекорд: по официальным данным было +39,6 — самая высокая температура с начала метеонаблюдений в 1951 году. Наш автомобильный датчик «внешней температуры» в тот день выдал цифру более пугающую: +42.
Любите лето? А я совсем наоборот. Никаких ожиданий и предвкушений счастья от возможности сбросить все лишнее и ловить восхищенные взгляды окружающих. Лишнее мы сбросили еще в конце апреля, а восхищенные взгляды здесь невозможны в принципе — кому здесь нужны наши стройные ноги и фигурные талии? Взгляды будут скорее удивленными: китайские женщины смотрят на меня и моих бледнолицых подруг с заметным смущением — почему не носим шляпы, не надеваем перчатки до локтя ну или хотя бы не прикрываемся зонтиком от солнца? Так ведь можно и загар заработать. Объяснять, что с нашей точки зрения загар — это красиво, бесполезно: не понимают. В Китае (как и во всей Азии) красиво, когда кожа молочно–белая до фарфоровой прозрачности. Этого эффекта добиваются не только зонтиками и перчатками, но прежде всего отбеливающими кремами — их здесь невероятный выбор. Вы думаете, это Майклу Джексону (пусть земля ему будет пухом) первому пришла в голову мысль о том, что из цветного можно стать белым? Ничего подобного — в Азии отбеливались всегда. Справедливости ради: успехи местных женщин не столь впечатляющи, как у Майкла. Да и выглядят даже более странно, чем у поп–короля: беловатое лицо и руки при темной шее и остальных частях тела. Но они думают, что это красиво, и не понимают, почему мы полагаем, что красота — в загаре. Нет в мире совершенства.
В воздухе не хватает кислорода. В одном озере недавно сдохла вся рыба — без остатка: задохнулась от нехватки кислорода. Каждый день я нахожу в себе сходство с хвостато–чешуйчатыми: мне тоже не хватает воздуха. Помню, когда в Пекине была моя мама, она сказала, что городские власти просто обязаны устанавливать на улицах кислородные аппараты — дышать нечем. Так это она в самое лучшее местное время была — в октябре...
Китай, пусть и неофициально, но живет по лунному календарю. А в нем дней меньше, чем в солнечном, поэтому из–за накопившейся разницы иногда в один год случаются два одинаковых месяца. В этом году было два мая, и уже тогда мы почувствовали горячее дыхание недалекой отсюда пустыни Гоби. Сейчас она дышит во всю силу своих обжигающих легких. 7 июля по китайскому сельскохозяйственному (который привязан к лунному) календарю начался сезон «сяошу» — «малая жара». В это время, говорят специалисты, на юге очень жарко, люди ощущают тревогу и усталость. Пекин — совсем не юг, но как–то все смешалось в последнее время... Да и лично у меня есть собственная теория насчет этого лета: пришел час расплаты. В прошлом году, если кто еще помнит, была Олимпиада, причем в августе, традиционно тоже очень жарком и тяжелом для Пекина месяце. Тогда власти управление погодой взяли на себя — отправляли в небеса самолеты, которые бомбардировали облака разными химическими препаратами и вызывали дождь, приносивший нужную прохладу. Судя по всему, дождей тогда вызвали на пару лет вперед, теперь у нас сухо и очень жарко. И впереди не маячит Олимпиада, которая может диктовать условия небесам.
Поэтому медики напоминают: в сезон «сяошу» нужно заниматься самообороной и подпитывать энергию ян. Нужно поздно ложиться спать и рано вставать, сохранять веселое настроение и подавлять гнев, плавать и наслаждаться музыкой. Все это позитивно скажется на работе мозга, обеспечит стабильное кровообращение, повысит секрецию пищеварительных соков и даже поможет самосовершенствованию — по крайней мере, в этом уверены китайские медики. Они также рекомендуют в «сяошу» лечить «зимние» болезни — бронхит, эмфизему, аллергический ринит, ревматизм и другие. Говорят, эффект от такого лечения сохранится несколько лет.
...А тем временем в Пекине впервые с 1960 г. стали доплачивать «за жару»: если человек работает на улице, ему положено дополнительно 60 юаней (9 долларов США) в месяц, а если в помещении, где температура выше +33, тогда 7 долларов. Нет, я все–таки не понимаю: почему эту жару называют «малой»? «Большой» решила не дожидаться: поеду домой, в Минск, там живительная прохлада...
