«Многие спрашивают: «Зачем оно тебе? Почему ты на это пошел?» Отвечаю коротко: «Решение уже принято», — серьезность, с которой Василий Абрамчук произносит последнюю фразу, сразу отсекает дополнительные вопросы. Он так решил, и точка. Абрамчук — простой деревенский мужик. Три с половиной года назад он забрал к себе из больницы прикованного к постели парня. Не родственника, не друга, а чужого, нуждавшегося в помощи человека.
К полудню солнце пробивается сквозь вишневые листья в окно небольшого дома в деревне Дворище Малоритского района. Игорь Зубик просыпается. На улице шуршат деревья, в спине «щекочет» боль. «К ночи спазмы усиливаются, поэтому долго не могу улечься, — говорит он без лишних эмоций и жалости к себе. — Раньше, бывало, крутило так, что по двое суток глаз не смыкал, пока обессиленный организм сам не отключался».
В комнате светло. Обстановка по-мужски практичная: шкаф, сервант, тумбочка, стол, стулья, лавка, телевизор. О том, как оказался в инвалидной коляске, 25-летний Игорь вспоминать не любит. «Нелепая неосторожность, — отмахивается, но потом продолжает: — Отдыхали с друзьями на речке, решил окунуться. Нырнул, не рассчитав глубины… И все, больница, реанимация и диагноз — синдром полного нарушения проводимости спинного мозга. В общем, сказали, если встану на ноги, это будет чудо».
Долгая пауза. Тишину заполняет шум с кухни, иду туда. На сковороде шипит масло, седовласый дядя Вася осторожно переворачивает сырники. Не скрывает, до пятидесяти, пока Игоря не стал досматривать, готовить не умел. За делом разговариваем о жизни: «Игорь из Хотислава (населенный пункт в нескольких километрах от Дворища. — Прим. авт.), на водных каналах пути в наши деревни скрещиваются. А я ж рыбак заядлый, чуть минута свободная — сразу на озеро. Вот лет десять назад и увидел там этого пацана, он, помню, раков ловил. Потом, слышал, в город уехал, я и забыл, что знал такого, пока про его беду в районной газете не прочитал. Месяцев шесть он на тот момент в больнице лежал. Знал, родных у хлопца почти не осталось, проведал».
Дымящиеся кругляши горкой заполняют тарелку, хозяин продолжает: «На тот момент у меня и в мыслях не было его к себе забирать. А потом стали говорить: то ли в хоспис его хотят перевезти, то ли в интернат. Ну что там молодому, скажи мне, делать? Нужно было выручать человека, вот я и предложил погостить у меня».
Свое решение Василий Абрамчук ни с кем из родных не обсуждал: матери к тому моменту не стало, старик-отец, который живет по соседству, идею сына все равно бы поддержал.
«В общем, пригласил я Игоря на две недели новогодних каникул, — грустную, казалось бы, тему собеседник старается закончить с улыбкой. — А он живет у меня уже четвертый год».
Время близится к трем, у молодого человека тренировка. Пока простая: сжимает эспандер. А тут мы с сырниками. «Слушай, в тот год, когда ты ко мне приехал, я же впервые в хату елку принес, мы тогда еще праздник на видео снимали, — дядя Вася на пару минут уходит в другую комнату, возвращается с камерой в руках. — В пыли вся, давно не пользовался, а когда-то очень любил природу снимать».
На экране кадры 2011 года, чуть привстав, малец говорит тост. Разница между тем Игорем и нынешним ощутимая: состояние улучшилось, сил прибавилось, да и мышцы значительно наросли. «Раньше, я ложку держать не мог, — улыбается. — Первая гантель, с которой стал работать, весила 250 граммов, так я ее даже поднять не в силах был. Просил, чтобы бинтами к руке привязывали».
«Зато потом мне плешь проел: свари штангу. Дней тридцать не успокаивался: свари, свари, — это уже Василий Степанович вспоминает. — Ну, я к брату, смастерили ему из рельсы снаряд — 27 килограммов! Еще один тренажер сделали из эластичных бинтов, другой — из велосипеда, пусть занимается».
Все беседы дядя Вася постоянно сводит к Игорю, о себе старается говорить минимум. Мол, и нет ничего такого в его поступке, что пристала?! Позже знакомые Абрамчука расскажут, что он парня, пережившего семь операций, считай, с того света вернул. Отдал ему лучшую комнату, купил компьютер и растит чужого хлопца, как сына.
— А вы-то сами где спите? — спрашиваю хозяина дома.
— В соседней каморке, — смеется. — Когда у Игоря ночью спина сильно крутит, он мне в стену стучит, я поднимаюсь, делаю отвары, лекарства ему даю.
Зову мужчин во двор. Младший отказывается: «Для меня там душно, жару плохо переношу». Дядя Вася пожимает плечами: вот такой характер. В общем-то, Игорь не очень любит выходить из дома. С друзьями, которых у него немало, привык общаться в соцсетях. Хотя ребята нередко наведываются. «Причем в основном без предупреждения. Ну а мы, как хозяева, не теряемся и тут же организуем шашлыки, — уточняет Абрамчук. — А еще с сестрой родной, она у него в Барановичах живет, переписывается».
Жужжит телефон, Василий Степанович выходит. «А сестра к себе не звала?» — спрашиваю у Игоря. «Отказался, здесь привык». — «А почему согласился сюда переехать?» — продолжаю. «Сейчас не знаю, что без дяди Васи делал бы. Он ведь мне как отец стал. А тогда ни о чем не думал, было лишь одно желание — продержаться на этой земле как можно дольше», — вот и вся правда жизни.
Возвращается хозяин дома. Интересуюсь: «А общее за эти годы у вас что-то появилось?» — «Беда и мечта», — отвечают, как сговорившись. Слово за старшим: «Вот встанет Игорь через пару лет на ноги, запишется на прием к врачу, который ему диагноз поставил, довольный зайдет в кабинет и руку ему пожмет».
Фото Олега Кременевского
panteleeva_katya@mail.ru
