Несколько дней назад я позвонил своему другу детства. Слово за слово и проговорили, пока аккумуляторы в телефонах не начали разряжаться. Странно, живем в одном городе, а видимся раз в несколько лет. А в детстве были не разлей вода, жили в одном доме, в одном подъезде, правда, на разных этажах. Он — на четвертом, я — на третьем. По трубе батареи условным стуком вызывали друг друга на лестничную площадку (телефонов тогда еще не было). Он у меня тысячи раз бывал, а я у него. Последним крючком на рыбалке делились, а хороший рыболовный крючок в те времена большой ценностью считался. Его в воротник рубашки вкалывали или в подкладку шапки, берегли.
Про рыбалки совместные на торфяных карьерах мы по телефону не вспоминали. Как вставали до рассвета и на велосипедах, привязав к рамам бамбуковые удочки, ехали по пустынному шоссе на секретное, только нам двоим известное, место. Там пробирались по качающейся волнами трясине к заветному карьеру. Забрасывали удочки, забывая обо всем на свете: о времени, еде, родителях, погоде...
Не говорили о школе, стоявшей через дорогу от нашего дома. Сейчас школы нет. В довоенном одноэтажном здании сегодня детский сад. А на школьной площадке, где мы до умопомрачения, до темноты гоняли мяч, теперь кустики, клумбы, цветочки. Нет уже узких скамеек, асфальтированной баскетбольной площадки, нет щитов с ржавыми кольцами и порванной сеткой.
Не вспоминали мы и как первый раз в жизни переплывали озеро, как, пошатываясь, вышли на другом берегу: замученные, усталые, но счастливые. Не помню уже, кто предложил покататься на коньках по первому, но крепкому озерному льду. Лед был чистый, темный и прозрачный, но провалился на середине озера. Я ушел под лед, а мой друг меня вытащил, бросив шарф. Потом он заставлял меня, мокрого и дрожащего, со страху стучащего зубами, бежать к нашему дому и не останавливаться. Сам тащил меня за руку, подталкивал. Вся одежда на мне покрылась хрустящей ледяной коркой, превратившись в подобие рыцарских доспехов. Повезло, родители были на работе, к их возвращению одежда успела высохнуть, и они не узнали, почему ночью у меня подскочила температура...
Мы не вспоминали драки, в которых получали синяки, царапины, оторванные рукава чужих пиджаков. Мутные от злости глаза наших противников–соперников, пацанов с соседней улицы. Не вспомнили, как однажды экскаватор, копая яму, напоролся на что–то военное. Водитель испугался и убежал сообщать в милицию об опасной находке. Экскаваторщик испугался, а мы нет. Залезли в яму и нагребли полные карманы термита. Мы были счастливы непередаваемо. Берешь кусок серо–желтого твердого вещества, чиркаешь по стене, дереву, подошве — и он уже горит с шипением, ничем его не погасишь.
Не вспоминали, как однажды нас поймал сумасшедший дядька. Мы лазили по выселенному, разобранному деревянному дому на улице Набережной. Там было много всякой всячины, очень нужной мальчишкам, а мы нашли несколько помятых тюбиков масляной краски. Стали откручивать пробки, рассматривать и любоваться яркими цветами, читать названия: кадмий, охра золотистая, церрулеум, умбра, сиена жженая... Увлеклись, потеряли бдительность. Тут и выскочил хозяин дома в черном длинном плаще и со страшным молотком в руке. Он опрокинул нас на землю и начал кричать, что это мы украли его велосипед и какой–то моторчик. Вращал глазами, шипел и размахивал молотком над нами. Мы лежали среди мусора и даже не оправдывались, боялись говорить. Удивительно, но ни я, ни мой друг не разжали пальцы, не выбросили тюбики с краской. Хозяин разобранного дома в конце концов нас отпустил.
Мы не говорили о наших соседях. О том, как сложились их судьбы. О том, как наши родители получили квартиры в новых домах, на соседней улице. Теперь и он жил на пятом этаже, и я. Окна наших квартир смотрели друг на друга. Потом он переедет в Минск, заберет родителей...
Меня с другом детства многое связывает: дом, улица, драки, рыбалки, лед, детство, термит, время... Но самое главное — учитель. Он руководил изостудией во Дворце культуры, или, по–простому, в клубе. И мы ходили туда почти каждый день. Рисовали до головокружения... И если из нас что–то получилось, то это благодаря ему — Владимиру Сильвестровичу Камовскому.
ladzimir@tut.by
Советская Белоруссия №212 (24593). Среда, 5 ноября 2014.
