Как быть с ними, отклоненными судебными инстанциями?
Побывавший недавно в редакции посетитель недоумевал:
— Вы мне скажите: прокуроры — они что, юристы второго сорта, тупее других?! Три раза приносили протесты по моему делу, при этом все тщательно выверяли и уточняли, указывали на конкретные нарушения законодательства. И всякий раз суды эти протесты отклоняли! Я понимаю, что в соответствии с Конституцией последнее слово за судом. Но я убежден, что в моей ситуации права прокуратура, а не суд. Тем не менее последний имеет право далеко не с безукоризненной мотивацией отклонить протест, вышестоящий суд делает то же самое — и апеллировать больше не к кому. Раньше, в советские времена, Верховный суд нашей республики мог поправить Верховный суд СССР. Сейчас же такой инстанции нет, и возможности прокуратуры, тех, кто обжалует судебные постановления, ограничены. Что не совсем правильно.
— Так вы что, уважаемый, замахиваетесь на корректировку Конституции? — дипломатично уточняю у разошедшегося посетителя.
— Я согласен и на другой вариант, но должна быть инстанция, которая может проверить обоснованность отклонения прокурорских протестов. Ведь часто суд попросту не заинтересован в том, чтобы давать ход этим протестам, удовлетворять их.
— Коль вы стали, по сути, юристом-самоуч- кой, сполна прочувствовали проблему, напишите об этом статью, мы постараемся ее опубликовать, вынести для коллективного обсуждения.
— Лучше вы это сделайте сами. И мою фамилию, пожалуйста, не называйте, иначе я никогда не добьюсь отмены судебных постановлений. Я пока такую надежду еще до конца не утратил.
От проблемы, поставленной возмущенным и одновременно осторожным читателем, можно отмахнуться. Но это, считаю, будет неправильно. Ведь в последнее время редакция получила десятки писем читателей, в которых среди прочих обязательно фигурирует такой немаловажный факт: их доводы посчитали вескими даже прокуроры, принося протест на приговор (решение суда по гражданскому делу), но и они, законники, в силу тех или иных обстоятельств оказались неуслышанными. Коль позицию авторов писем поддерживают прокуроры, значит, эти обращения далеко не безосновательные. И даже если с позицией прокуроров не соглашаются судебные инстанции, то значит ли это, что авторы обращений в дальнейшем должны отказаться от борьбы, а редакция списать такие письма в архив?
Долгая вера Веры Долгой не беспредельна
Рука не поднимается сделать это в отношении отклика на статью «Долгая вера Веры Долгой» («ЮГ», 16 февраля 2012 г.), полученного из г. Гомеля от юриста Любови Маринович. Тем более что Любовь Ивановна не испугалась того, что редакция укажет ее фамилию. Вот это письмо.
«2,5 года назад гомельчанку Веру Долгую лишили права на 1/2 квартиры, принадлежащей ей на праве собственности. При этом суд даже не удосужился указать, по какому закону он принял такое решение. Интересы Веры Долгой попробовала защитить прокуратура. Было принесено четыре (!) протеста, два из них — Генеральной прокуратурой Беларуси.
Но увы! Прокуратура, как оказалось, не авторитет у судебной системы в вопросах применения закона.
На защиту Веры Долгой стала «Юридическая газета». Она опубликовала статью «Долгая вера Веры Долгой». Увы, и после этого судебные инстанции не стали пересматривать вынесенные постановления.
Заявление Веры Долгой было тщательно проверено юристами общественного объединения «Белорусский союз женщин». Был сделан скрупулезный анализ возникшей правовой ситуации. Председатель БСЖ Надежда Ермакова направила обращение с этим анализом руководству Генеральной прокуроры Беларуси. Ответ был дан руководству общественного объединения за подписью одного из заместителей Генерального прокурора. Он указал в ответе: таково, мол, мнение суда. В данном случае прокуратура, оказывается, была просто бессильна.
Обошла Вера Михайловна многих уважаемых и компетентных юристов нашей страны (как теоретиков, так и практиков). Все отвечают ей: суд не прав, но как восстановить справедливость, не знают. Реально помочь, подсказывают, может только прокуратура. Но и она оказывается бессильной, не хочет лишний раз демонстрировать это бессилие в виде очередного отклонения высокой судебной инстанцией ее протеста. В итоге получается замкнутый круг.
Что же за рок такой преследует обычную гомельчанку?
Сестра Веры Михайловны — Татьяна, учась в кулинарном училище г. Гомеля, где Вера Долгая работала мастером, в период прохождения практики (1975 г.) получила травму (ей мясорубкой отрезало кисть правой руки). Администрация решила этот вопрос просто: чтоб закрыть проблему, выделила сестрам кооперативную двухкомнатную квартиру. Будучи совестливым человеком, Татьяна Михайловна до 2002 года (28 лет!) не получала пособие по увечью (в настоящее время эта сумма составляет 1 600 000 рублей).
Квартира ЖСК была зарегистрирована на праве собственности за Верой Долгой. В 1999 году муж Веры Михайловны инициировал расторжение брака, и суд разделил квартиру между бывшими супругами по 1/2 части каждому. Тем не менее бывшие супруги продолжали проживать одной семьей. Бывший муж за регистрацией права собственности на 1/2 часть квартиры до самой смерти (т.е. более 10 лет) не обращался.
Но после его смерти родная сестра мужа обратилась в суд (так как нотариальной конторой ей было отказано в выдаче свидетельства о наследстве). И вот суд, не мудрствуя лукаво, решил этот спор и отдал 1/2 часть сестре умершего. В мотивировочной части решения суд указал буквально следующее: «Поэтому суд считает, что Долгий не зарегистрировал свою долю квартиры, зная, что после его смерти единственной наследницей является его сестра Бондарева Л.Т., которая и вступит в наследство». Проблематично, что суд мог знать мнение умершего.
Данному обстоятельству не дал правовой оценки даже Президиум Верховного Суда Республики Беларусь.
Напрасно старалась и прокуратура обратить внимание судебной системы на п. 4 ст. 1033 Гражданского кодекса, где черным по белому написано: «Если умерший на- следователь не зарегистрировал недвижимость и не обратился в органы за регистрацией, то 1/2 часть квартиры не может являться наследственным имуществом». Другого закона нет!
Как Вере Долгой достучаться до органов правосудия, до Председателя Верховного Суда, на приеме у которого 8 февраля 2012 г. она была вместе с сестрой? Председатель тогда обещал разобраться. Ответ на надзорные жалобы за его подписью гомельчанки так и не получили.
В итоге в 63 года Вера Михайловна осталась наедине со своими проблемами. Детей у нее нет. Хотя в 1971 году она родила двоих семимесячных мальчиков, но в роддоме ей сказали, что они умерли. Но когда ей понадобилась справка об их рождении, то в выдаче этого документа было отказано из-за того, что в гомельском роддоме документов, подтверждающих рождение двойняшек, не оказалось. И в загсах записей о том, что дети умерли, тоже нет. Возникает вопрос: что действительно произошло с ее детьми? Об этой части жизни Веры Долгой подробно рассказывала в своей статье «Юридическая газета».
Кто же в нашем государстве защитит Веру? Может, Пленум Верховного Суда Беларуси рассмотрит этот вопрос, опираясь при этом на закон, а не на мнение отдельных судей?..
Думается, юрист Людмила Маринович имела все основания для такого встревоженного письма. Действительно, долгая вера Веры Долгой не беспредельна.
Отклонили.
Когда редакция разбиралась с квартирой в доме № 51 по проспекту Октября в г. Гомеле, одновременно «всплыла» давняя история еще с одной кооперативной квартирой на этой улице. И в ней тоже не обошлось без прокурорских протестов, которые постигла примерно та же судьба. Вкратце коснемся ее.
В декабре 2003 г. умерла инвалид II группы Т. Вечера, проживавшая в однокомнатной квартире № 37 дома № 30 по проспекту Октября. За несколько месяцев до своей смерти эта одинокая женщина предложила Людмиле Евсеенко заключить договор пожизненного содержания с иждивением. По устной договоренности Т. Вечера передавала Людмиле Алексеевне в собственность квартиру, та должна была осуществлять за ней уход, а после смерти оплатить ритуальные услуги. Договор не заключали, потому Л. Евсеенко просила в заявлении признать этот договор действительным.
Судами дело рассматривалось неоднократно. Суд Советского района г. Гомеля удовлетворил исковые требования Л. Евсеенко, признав договор пожизненного содержания с иждивением между ней и Т. Ве- черой заключенным. Одновременно за Людмилой Алексеевной признавалось право собственности на квартиру № 37 по проспекту Октября, 30. Кассационный протест прокурора Советского района г. Гомеля был оставлен без удовлетворения, и данное решение судебная коллегия по гражданским делам облсуда оставила в силе.
Состоявшиеся по делу судебные постановления сочла незаконными и подлежащими отмене областная прокуратура. Прокурор Гомельской области в порядке надзора принес протест на них в президиум облсуда. При этом свои доводы излагал на четырех страницах. Доказывал, что суд, признавая собственником спорной квартиры не ЖСК-95, а Т. Вечеру, разрешил спор с участием ненадлежащего ответчика, что все действия Л. Евсеенко от имени Т. Вечеры по оформлению и передаче квартиры в собственность от имени представителя фактически совершались в отношении себя лично, что, по мнению прокурора, противоречило закону. Тем не менее президиум Гомельского областного суда прокурорские доводы и выводы не поддержал. Новых доказательств, которые не были бы исследованы и не отменены судом, президиумом не установлено. Равно как и нарушений норм процессуального законодательства, влекущих отмену решения суда. А потому протест прокурора области был оставлен без удовлетворения.
— Как мы убедились, нет никакого проку в прокурорских протестах. Обычно они отклоняются судом, — категорически утверждали жители проспекта Октября, демонстрируя при этом документальные подтверждения своих слов.
Десять лет борьбы
А вот Нина Ивановна Климович — еще одна немолодая жительница г. Гомеля, представляющая интересы своего уволенного десять лет назад сына Петра Романенко, похоже, в силу и возможности прокуратуры слишком уверовала. Как-то она в очередной раз появилась в редакции и в ультимативной форме заявила, что не покинет помещение, пока мы не обеспечим ей прием у Генерального прокурора. Все наши доводы о том, что этим редакция не занимается, оказались тщетными. Проявляя сострадание к этой женщине, семья которой в 1932-м и 1937 гг. подвергалась репрессиям, высылалась на Дальний Восток, а впоследствии была реабилитирована, и ее сединам (нелегко даются дальние поездки в 85 лет!), мы в порядке исключения пошли навстречу настойчивой посетительнице. Поспособствовали тому, чтобы ее выслушали вначале начальник отдела Генеральной прокуратуры, а затем заместитель Генерального прокурора. Конечно, они мало чего утешительного сказали Нине Ивановне, потому что до этого ее письма неоднократно проверялись, по ним давались многочисленные ответы. Не всегда они были отрицательными.
Свидетельство тому — протест в порядке надзора заместителя Генерального прокурора Беларуси Алексея Стука, вынесения которого в апреле 2009 г. добилась настойчивая Нина Климович. Прежде чем процитировать его, приведу основные вехи борьбы, которую вела Нина Ивановна, будучи представителем сына.
Петр Романенко в заявлении суду указал, что работал водителем в КУП «Автобаза скорой и медицинской помощи». Приказом от 2 августа 2002 г. он уволен с работы по п. 2 ст. 47 Трудового кодекса за совершение виновных действий, являющихся основанием для утраты доверия со стороны нанимателя. Поводом для увольнения послужил протокол об административном правонарушении, согласно которому Романенко совершил хищение бензина из служебного автомобиля. Полагал, что уволен с работы незаконно, поскольку хищения не совершал, не являлся материально ответственным лицом. Просил суд восстановить пропущенный по уважительной причине месячный срок для обращения в суд за защитой нарушенного права, восстановить его на прежнее место работы, взыскать с ответчика заработную плату за время вынужденного прогула и 1 000 000 рублей в возмещение морального вреда.
Решением суда Центрального района г. Гомеля от 7 июля 2004 года П. Романенко отказано в удовлетворении требований о восстановлении на работе и взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, изменена дата его увольнения с работы со 2-го на 19 августа 2002 г.. За этот период с ответчика в пользу истца взысканы средний заработок в сумме 113 312 рублей и компенсация морального вреда в сумме 200 000 рублей.
Определением судебной коллегии по гражданским делам Гомельского областного суда от 9 сентября 2004 г. из мотивировочной части решения суда исключено указание о предрешении ответчиком вопроса о виновности Петра Анатольевича в совершении административного правонарушения и о нарушении нанимателем порядка увольнения. Из резолютивной части исключено указание об изменении даты увольнения Романенко и о взыскании с КУП «Автобаза скорой и медицинской помощи» в его пользу среднего заработка за период, на который продлен трудовой договор в связи с изменением даты увольнения, размер компенсации морального вреда увеличен до 300 000 рублей, в остальной части решение суда оставлено без изменения.
Постановлением президиума Гомельского областного суда от 4 декабря 2006 г. определение судебной коллегии по гражданским делам от 9 сентября 2004 г. в части взыскания с КУП «Автобаза скорой и медицинской помощи» в пользу Романенко компенсации морального вреда отменено, а дело в этой части направлено на новое рассмотрение в суд кассационной инстанции.
Определением судебной коллегии по гражданским делам Гомельского облсуда от 18 декабря 2006 г. постановлено: решение суда Центрального района г. Гомеля от 5 июля 2004 г. в части взыскания с КУП в пользу Романенко компенсации морального вреда в сумме 200 000 рублей отменить, вынести в этой части новое решение об отказе бывшему водителю «скорой» в иске. Постановлением президиума облсуда от 8 декабря 2006 г. это определение суда кассационной инстанции оставлено без изменения.
Заместитель Генерального прокурора счел, что определение судебной коллегии по гражданским делам и постановление президиума Гомельского облсуда являются незаконными и подлежат отмене. Из чего он при этом исходил?
«Удовлетворяя требование Романенко П.А. о возмещении морального вреда, — отметил А. Стук, — суд обоснованно исходил из того, что истец уволен незаконно, поскольку он на момент увольнения не допустил виновных действий, являющихся основанием для утраты к нему доверия со стороны нанимателя. Суд также посчитал, что Романенко не относится к кругу лиц, непосредственно обслуживающих денежные и материальные ценности, и на него не распространяется п. 2 ст. 47 Трудового кодекса. При этом судом не допущено нарушений норм материального права. Работа водителем являлась единственной обязанностью Романенко П.А., предусмотренной трудовым договором. Бензин он получал для выполнения работы водителя. Дополнительной обязанности по обслуживанию денежных и материальных ценностей у него не было.
Отменив решение суда в этой части и отказав Романенко П.А. в иске о возмещении морального вреда, суд кассационной инстанции исходил из того, что истец совершил хищение бензина, что он относится к лицам, непосредственно обслуживающим денежные и материальные ценности, и мог быть уволен по п. 2 ст. 47 Трудового кодекса. При этом из мотивировочной части решения суда первой инстанции не исключены выводы о том, что не имеется достаточных доказательств, свидетельствующих о совершении Романенко хищения бензина, и что он не относится к кругу лиц, непосредственно обслуживающих денежные и материальные ценности.
Судебная коллегия по гражданским делам Гомельского областного суда сделала свои выводы, основываясь на иных обстоятельствах, чем суд первой инстанции. Тем самым суд кассационной инстанции допустил нарушение п. 4 ст. 425 ГПК, поскольку новое решение он мог вынести только на основании обстоятельств дела, которые установлены судом Центрального района г. Гомеля. Таким образом, по делу имеется несколько судебных постановлений, содержащих взаимоисключающие выводы».
Заместитель Генерального прокурора констатировал существенные нарушения норм процессуального права и предлагал судебной коллегии Верховного Судаустра- нить их путем отмены судебных постановлений и направления дела на новое рассмотрение в суд кассационной инстанции.
Эта судебная коллегия под председательством Г. Жуковской, рассмотрев прокурорский протест, сочла несостоятельными изложенные в нем доводы, «поскольку при рассмотрении дела судом кассационной инстанции правильно и всесторонне исследованы факты, входящие в предмет доказывания по делу, дана надлежащая оценка представленным доказательствам и обоснованно отказано Романенко П.А. в иске о возмещении морального вреда».
Но Нина Ивановна до сих пор не отказалась от стремления восстановить своего сына на работе. То, что уже больше 10 лет прошло со дня его увольнения, для Климович не аргумент. Она все еще верит, что с помощью прокуроров докажет правоту Петра, а значит, и свою правоту.
Даже на гомельских примерах прослеживается диаметральный разброс в отношении рядовых граждан к прокурорским протестам. Кто-то их ни во что не ставит, а кто-то даже преувеличивает их значение и роль. А какова ситуация c эффективностью прокурорских протестов на самом деле? Редакция «ЮГ» попросила дать соответствующий комментарий заместителя Генерального прокурора Алексея Стука, который в силу своих профессиональных обязанностей приносит прокурорские протесты чаще других. Алексей Константинович откликнулся на эту просьбу и дал развернутый и глубокий комментарий. Он будет опубликован в следующем номере «ЮГ».
