В 1943 году узник концентрационного лагеря копал себе могилу перед расстрелом. Но умудрился забить лопатой караулившего его эсэсовца, переоделся в немецкую форму и в ней из Тернополя дошел до Варшавы. Он установил контакт с силами Сопротивления, редактировал нелегальные газеты. В 1944 году ушел партизанить в люблинские леса. Участвовал в боях под Амелином и Рембловом, получил звание майора, был награжден Кавалерским крестом. Но, оглядываясь на героическое прошлое Станислава Ежи Леца, так и просятся к воскрешению его блестящие афоризмы. «Кто пережил трагедию, тот не был ее героем», — утверждал он в «Непричесанных мыслях», однако, право, парадоксы его жизни одной литературой не ограничивались.
«Черти делятся на падших ангелов и на вознесшихся людей» — афоризмы составляют основу творческого наследия того, кто был сыном австрийского барона еврейского происхождения де Туш–Летца, кому прочили блестящую адвокатскую карьеру, но он предпочел стать поэтом, взявшим псевдоним Лец — «паяц, клоун» в переводе с идиша. «Будущее нужно постоянно вызывать из небытия, прошлое приходит само», — писал он, и сегодня мы заглянем в историю вместе с ним.
«Идеологическое соревнование между коммунизмом и капитализмом не имеет ничего общего с отсутствием взаимопонимания между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Последняя проблема может быть разрешена так, чтобы сохранить мир. Однако соревнование между капиталистической и коммунистической системами никогда не закончится. В интересах обеих стран, чтобы это соревнование оставалось конструктивным и чтобы оно никогда не привело к такой религиозной войне, как тридцатилетняя, которая опустошила Европу в начале XVII века. Россия не может отвечать за выходки местных коммунистов так же, как Соединенные Штаты не могут быть ответственными за достойную порицания эксплуатацию отсталых народов многими капиталистами, не являющимися гражданами Соединенных Штатов или являющимися ими лишь номинально» («Открытое письмо Уоллеса товарищу И.В.Сталину», 14.05.1948).
Когда Генри Уоллес писал свое знаменитое письмо в Москву и когда он получал ответ от тов. Сталина, то, безусловно, прекрасно помнил, какой чудный прием устроили ему в 1944 году на Колыме. Будучи в ту пору вице–президентом США, Уоллес приехал в Советский Союз с целью проверить платежеспособность СССР в плане оплаты поставок по ленд–лизу. Ну и вы сами можете представить, какой театр устроили в Магадане, когда к ним села такая «шишка»... После смерти Рузвельта Уоллес вдрызг разругался с Трумэном относительно «холодной войны» и в 1948 году создал Прогрессивную партию. Он искал у Сталина поддержки на выборах американского президента, но он проиграл их...
Спустя годы еще одного Уоллеса в США назовут самым влиятельным неудачником из американских политиков. Четыре раза (трижды от демократов и один раз от Независимой партии) он будет баллотироваться в президенты США, но так ни разу и не победит. В отличие от своего однофамильца Джордж Уоллес выступал яростным противником предоставления черному населению равных прав с белым и даже лично не пускал афроамериканцев в университет Алабамы. Однако позже, на склоне лет, он принес извинения за свое поведение, сказав, что искал в политике власть и славу, а должен был искать любовь и прощение...
«В городе Лорел, штат Мэриленд совершено покушение на губернатора штата Алабама Джорджа Уоллеса, который ведет кампанию по выдвижению своей кандидатуры на пост президента США от Демократической партии. Покушавшийся несколько раз выстрелил в Уоллеса в момент, когда тот закончил выступление на предвыборном митинге в торговом центре города. Уоллес получил пять ранений и был на вертолете срочно доставлен в местную больницу. Согласно последним сообщениям, его положение серьезно, он частично парализован. Во время покушения были ранены также один из агентов ФБР, личных охранников губернатора, и еще два человека. Информационные агентства сообщают об аресте некоего А.Бремера» («Покушение на Дж.Уоллеса», 17.05.1972).
Губернатор Уоллес так и не оправился от покушения. В последний раз в президенты он выдвигался в 1976 году, но, будучи парализованным, заметно уступал по популярности Джимми Картеру. Он проиграл. А покушавшийся на него Артур Бремер, как и мечтал, прославился. Его история стала одной из сюжетных линий оскароносного фильма «Таксист», который, в свою очередь, вдохновил другого психопата на покушение на Рональда Рейгана...
«Ни на одних часах стрелки не указывают, как жить», — записал однажды Станислав Ежи Лец. А он и не знал. После войны его направили в польскую дипломатическую миссию в Вене, он писал стихи, но на родине их безбожно раскритиковали. Как и в СССР с Зощенко, так и в Польше появился запрет на пана Станислава. И тогда поэт самовольно бросил дипломатию, убежав с семьей в Израиль.
«Совсем немного осталось до столетия со дня рождения белорусского общественного и политического деятеля, известного филолога, академика Бронислава Адамовича Тарашкевича. Увы... Жгучая горечь от равнодушия к нашему национальному прошлому, к памяти заставляет еще и еще раз бить тревогу. Сколько их было, таких командировок, с привкусом досады и боли. Залесье и Мир, Коссово и Браслав, Слоним и Новогрудок, Заславль и Несвиж... Нынче я в Радошковичах. Приехал, чтобы встретиться с человеком, который знает о жизни Бронислава Тарашкевича более любых исследователей, — с его женой Верой Андреевной... Время перемен вернуло народу доброе имя белорусского ученого. В Радошковичах есть улица Б.Тарашкевича и даже мемориальная доска на доме № 16, где он жил с семьей. Но сегодня строение это в полном запустении. С тех пор когда в 1939 году после освобождения Западной Белоруссии Тарашкевичей выселили из собственного дома, он год от года ветшал. Сначала здесь размещалась больница, потом жили (и живут сейчас) различные семьи, зачастую временно. Потому и отношение к дому соответствующее. Мы в совершенстве научились разрушать созданное другими. И предавать забвению. Можно представить, каково Вере Андреевне, живущей в соседнем стареньком доме, наблюдать гибель родного гнезда. Потому как луч надежды в этом невежественном беспамятстве воспринимаем мы предстоящий юбилей Бронислава Тарашкевича. Может, в связи с этой датой удастся поднять еще один пласт нашего национального богатства и наследия. Первый шаг, надо отметить, уже сделан. Радошковичский поселковый Совет принял решение о создании музея–усадьбы Бронислава Тарашкевича» («Неюбилейный репортаж», 25.05.1991).
Порой перекрестки судеб сродни лабиринту. В случае с Брониславом Тарашкевичем большей частью вспоминают его «Белорусскую грамматику для школ» и ставшее уже во многом политическим языковое противостояние по линии «тарашкевiца — наркомаўка». «Але ж, але ж...» Ветер времени словно унес из нашей памяти воспоминания о работе Тарашкевича в Виленской белорусской гимназии, о его депутатстве в сейме Речи Посполитой, о переводе «Илиады». Членом Компартии Западной Белоруссии Тарашкевич стал в 1926 году. Он дважды арестовывался польскими властями, обвинявшими его в подготовке государственного переворота с целью присоединения Западной Белоруссии к Советскому Союзу, однако самой драматичной страницей биографии Тарашкевича стоит назвать случившийся в 1933 году на станции Колосово обмен этого белорусского филолога на белорусского драматурга и будущего коллаборациониста Франца Олехновича. Обмен, не принесший счастья никому. Олехновича пуля настигла в 1944–м. А Тарашкевич? Отправившись на работу в Москву, в 1937–м он был арестован, в 1938–м расстрелян и только в 1957–м реабилитирован.
Время. Если следовать за мудростью пана Леца, труднее всего с правдой было в такие времена, когда все могло оказаться правдой. Уже в 2000–е в Минске появилась улица Бронислава Тарашкевича. Как и многое в нашей современной жизни, она для многих идет параллельно — параллельно с улицами, названными именами таких же видных и таких же неизвестных широкому кругу деятелей культуры, как Фердинанд Рущиц и Адам Шемеш.
...А музей–усадьба Тарашкевича так и не появился. Старый дом по–прежнему можно отыскать в Радошковичах, но сегодня даже в этом поселке не каждый вспомнит, кем был тот, кому он принадлежал.
«Непросто жить после смерти. Иногда на это нужно потратить целую жизнь» — еще одна «непричесанная мысль» Станислава Ежи Леца. Его не стало в мае 1966–го, но еще в сталинские времена он вернулся из Израиля в Польшу. Его отказывались издавать, однако впереди его ждал настоящий триумф.
