В начале 90–х Александра Серова называли не иначе как властителем женских душ. Сам Серов при этом утверждает, что никогда не использовал барышень в корыстных целях: «Ну какой из меня сердцеед? До сих пор теряюсь, когда дамы на концерте выходят на сцену и дарят цветы. Не знаю, как вести себя с ними». Да вот только сдается мне, что лукавит. Мы встретились с певцом в Барановичах, куда он приехал на творческий вечер к композитору Леониду Ширину. Поклонницы не отступали от Серова ни на шаг: цветы, автографы, совместные фотосессии... В этом цветнике Александр уж точно не выглядел потерянным. С каждой успел перекинуться парой слов, никому не отказал в фотокарточке с подписью. На них — исполнитель образца 80–х: длинные волосы, модная «косуха». «Скажи, мачо?» — спрашивает у меня Серов, протягивая фотографию. «Еще какой», — подтверждаю я. Артист грустнеет: «А ведь держать марку с каждым годом становится все тяжелее. Годы берут свое...»
— Сегодня вы так же, как и раньше, обласканы вниманием?
— Сейчас отношение ко мне ровное, без фанатизма. Раньше к женскому вниманию относился с трепетом, мне льстили сотни тысяч признаний в любви и целые мешки писем. Но чтобы о тебе не переставая говорили на протяжении нескольких десятков лет, нужно не жалея сил и времени заниматься самопиаром. С возрастом мне это стало неинтересно. Поэтому я не хожу по тусовкам, не якшаюсь с российским бомондом. Занимаюсь тем, что считаю для себя нужным.
— В своей самой известной песне вы поете: «Я люблю тебя до слез...» Эти строчки придуманы для красного словца или правда была такая история?
— Ты верно подметила — «была». Я очень любил свою жену, прожил с ней 18 лет. А потом она меня бросила. Заметь, она, а не я, как писали в некоторых СМИ. Мол, Серов ушел от жены к любовнице. К какой любовнице? Что за бред?
— Еще СМИ пишут, что вы очень любвеобильны. Опять врут?
— Был бы я любвеобильным, не прожил бы с Леной столько лет. Сейчас я одинок. Не скрою, наше расставание вышло некрасивым. Она всегда равнодушно относилась к моему творчеству, хотя жена должна радоваться успехам мужа, жить его талантом. У меня с Леной этого не было. Вероятно, чтобы получить любовь зрителя, нужно заплатить равнодушием самого близкого. У меня так и случилось.
— Несколько лет назад вы были на ножах со своим другом Игорем Крутым, вместе с которым когда–то начинали музыкальную карьеру. Как складываются ваши отношения сейчас? Нашли в себе силы забыть и простить все плохое?
— Сейчас у нас нормальные человеческие отношения. Вместе больше не работаем, но связь поддерживаем.
— А чем закончилась скандальная история с вашей якобы незаконнорожденной дочерью, которая ныне живет в Германии?
— Не хочу вспоминать эту очередную провокацию. Мать этой девочки приехала ко мне и заявила: «Это твой ребенок». Через 17 лет объявилась, представляешь? Спрашивается: где же она раньше была? Почему не вспоминала? А ответ простой — были деньги. Как только они закончились, не поленилась приехать в Россию и устроить весь скандал.
— Вы вот приезжаете в Минск с периодичностью раз в год, но каждый раз с одной и той же программой. Сами–то не устали от старых песен? Записываете сейчас что–то новенькое?
— У меня много новых композиций. Но люди на концертах все равно просят исполнить проверенные временем хиты. Я не против. Хотя в этом году традиционно в преддверии праздника 8 Марта хочу сделать концерт–сюрприз. У меня почти готов новый альбом из 12 песен. И возможно, первыми его оценят именно минчане. Естественно, все песни, как и прежде, будут о любви. Но не о безбашенной юношеской, а о зрелом настоящем чувстве.
— Признайтесь, вы на всех концертах рассыпаетесь в комплиментах публике или только в Беларуси так искренне признаетесь в любви?
— Плох тот артист, который не любит свою публику. В Беларуси она особая, я всегда говорю искреннее спасибо за то, что здесь меня не забывают, столько лет ходят на концерты. Для артиста это большое счастье. Тут не надо ничего выдумывать, никакого блефа в том, что смысл моих выступлений — в моих зрителях. Не будет зрителя — и вся звездность пойдет в тартарары. Хотя я себя звездой никогда не объявлял: наглости не хватает. Звезда — это артист, чье творчество освещает весь мир. Майкл Джексон, Фрэнк Синатра — вот кто настоящие светила.
— А как относитесь к приглашениям поучаствовать в концертах вроде «Ретро» или «Дискотека 80–х»?
— Почему я должен к этому плохо относиться? В 80–е написаны тысячи шлягеров, которые сегодня не потеряли своей актуальности. Они по–прежнему нравятся людям. Посмотри на заполняемость московского «Олимпийского», когда там снимают «Дискотеку 80–х». Она стопроцентная! Люди устали от бездушной современной попсы, им нужны песни со смыслом.
— Что можете сказать о нынешнем состоянии российской эстрады? Кого сами слушаете?
— К сожалению, нашей эстраде сегодня гордиться практически нечем и некем. Есть стабильно работающие артисты, те, которые начинали еще в девяностых. А песни молодежи — сплошные «тыц–тыц». Стараюсь найти в этом хоть какой–то маломальский смысл и не нахожу. Поэтому сам слушаю Фрэнка Синатру, Тома Джонса, Эллу Фицджеральд.
— Александр, почему на российской сцене сейчас так мало баритонов? Вот Стас Пьеха начинал как баритон, в чем–то даже подражая вам, а сейчас поет так, как это делают десятки исполнителей на эстраде.
— Молодые артисты вынуждены постоянно быть в струе, ломать себя, чтобы не выпасть за рамки форматов. Не люблю, кстати, слово «формат». В нем нет ни капельки творчества, одна казенщина с душком шоу–бизнеса.
— А вам уже не нужно «попадать в формат»?
— Я уже не в том возрасте, чтобы экспериментировать. Мои поклонники этого и не требуют. Они ждут на концертах прежде всего старых добрых песен: «Мадонну», «Я люблю тебя до слез», «Ты меня любишь» и других... Я счастлив, что мои песни живут в народе до сих пор.
Советская Белоруссия №231 (24368). Суббота, 7 декабря 2013 года.
