Программный тимбилдинг, задания тренингов «мы — команда!» и, в общем, все то, что нередко раздражает сотрудников, но вселяет надежды в высокое руководство, стали приметами «современного дружного коллектива». Считается, корпоративный дух — как цемент любой организации. И сплотить сотрудников — обязанность топ–менеджеров и линейных руководителей. Разбуди среди ночи неофита, прошедшего такое обучение, не открывая глаз, оттарабанит: «Корпоративный дух — это душа организации, ее религия и идеология!» Это стало непреложным, почти что бесспорным.
Но вот мне случайно (а может, нарочно) на глаза попалась статья об эффекте Рингельмана. И все как–то сразу смешалось, запуталось. Странно и то, что вспомнили и заговорили об этом правиле спустя почти 90 лет. Хотя еще в 1927 году французский инженер Максимиллиан Рингельман провел несколько экспериментов, которые однозначно дали понять: если люди объединяются в группу, то каждый из участников прилагает меньше усилий к достижению цели. Значит, результат хуже, чем если бы единицы коллектива работали самостоятельно. В общем, «эффект социального безделья и лени» — social loafing, никак не иначе...
Спросите, что был за эксперимент? Все предельно просто. Несколько человек попросили поднять какую–то тяжесть, определив ее максимальный вес. Дальше всех разбили на группы, ожидая, что, если один участник «толкает» до 80 кг, то двое — уже 160, трое — 240 и т.д. Но реальность это не подтвердила. Двое поднимали только 93% от предполагаемого результата, трое — еще меньше, 86%. Восемь участников, поднатужившись, выдали только 49% от «плана». Как человек педантичный Рингельман «заформулировал» результаты опыта, представив его таким образом: С = 100 — 7 l (К–1), где С — средний индивидуальный вклад участников; К — количество членов группы. И дал неожиданному явлению обоснование: когда человек видит перед собой важную задачу и понимает, что рассчитывать ему не на кого, тогда и принимается за ее решение со всей ответственностью. Когда же нас много — цель «распыляется», как сотни капель аэрозоля. И чем больше группа, тем заметнее падение градуса прилежности, добросовестности и усердия почти каждого в ней.
Получается, «работа в команде очень важна, она позволяет свалить вину на другого». Нам более знаком славянский аналог этой иронической мудрости — «Фома кивает на Ерему...». И тут наверняка любому придет на память, как сам действовал не очень старательно, помогая другим толкать буксующую машину или решая общую головоломку. Спору нет, «припевать лучше хором», а выполнять конкретные поручения должны все же конкретные люди. И это не закон джунглей, где каждый сам за себя. Нет, согласитесь, здесь другое: каждый сам за себя в ответе. А члены команды, если в конечном итоге она не справится, всегда найдут себе малодушное утешение: «Ну, всех–то все равно не уволят». К слову, эксперимент Рингельмана не единожды подтверждали другие исследователи.
В общем, все это, мягко говоря, противоречит мнению о высоком качестве огульных решений. Так что, лучше забыть о стратегии мозгового штурма? Но штурмовать нужно тоже по–умному. Помню, сама, участвуя в поисках командных идей, напрочь игнорировала правила. А оказалось, есть принцип «корабельного совета». Говорят, применяли его еще древние викинги. Когда в морском походе возникала сложная ситуация, все собирались вместе и по очереди высказывался каждый, начиная с самого низкорангового члена команды до капитана, чтобы его авторитет не подавлял других.
И хоть яростная независимость и индивидуализм по–прежнему не приветствуются — один в поле не воин, — надо, видимо, все–таки учитывать побочный эффект решения командных задач. Фраза «я рассчитываю исключительно на себя» звучит в этом свете не мрачно и безнадежно, а серьезно и обстоятельно. Думается, что, поддерживая атмосферу команды, было бы здорово вспомнить и о личном вкладе каждого. А значит, не «мы тут вместе коллективненько определили», а Петя Орлов отличную идею сейчас предложил. Поименное признание все–таки мотивирует...
mart@sb.by
Советская Белоруссия № 31 (24661). Среда, 18 февраля 2015
