Сокращенные по списку

История склоки вокруг ордена

История, которую мы расскажем, до сих пор была чем–то вроде легенды. Но недавно в Национальном архиве обнаружились документы, с помощью которых удалось расставить точки над «i».

В конце 1928–го — начале 1929 года в связи с 10–летием Советской Белоруссии группу деятелей культуры представили к награждению орденами Трудового Красного Знамени БССР. Только вместо интеллигенции такой чести, как выяснил знаток ситуации Андрей Тетерник, удостоились 8 предприятий да некий Михаил Константинович Войтенков.

Герои своего времени

28 декабря 1928 года прошла коллегия Наркомпроса БССР. Утвердили на первый взгляд достойный список претендентов на орден (в цитатах сохраняем орфографию оригинала): учителя из Минска М.Калиновский, Пейсах Рубин («актыўны антырэлiгiйны прапагандысты»), Я.Любоцкий из Петрикова, некий Матусевич из Могилева, Сечко из Минского округа («мае прэмiю па конкурсу газэты «Праўды» ў 1923 г.»).

Далее шли более значимые фигуры. Бронислав Эпимах–Шипила — «адзiн з першых пiянэраў Беларускага культурнага нацыянальнага руху... Янка Купала жыў i вучыўся на яго сродкi, з 1900 г. яго кватэра (в Петербурге. — Прим. авт.) была цэнтрам беларускiх культурна–палiтычных нарад/сходаў i зборышчаў». Иосиф Симановский — директор Белгосбиблиотеки. Язэп Дыла — заместитель заведующего Белгоскино, старый белорусский национальный революционер. Ю.Пэн: «Выдатны яўрэйскi мастак, працуе на Беларусi звыш 50 год, мае творы на пасьля рэвалюцыйныя савецкiя матывы. Мае годнасьць гэроя працы Вiцебшчыны».

«Случайным» в списке «великих» выглядит М.Эвенчик, главбух Наркомпроса: «Прымаў удзел у эвакуацыi i вывазу маемасьцi НКА ў часе польскай акупацыi», — по одним «сведениям», по другим — без «нiякiх нi грамадзкiх, нi рэвалюцыйных заслуг».

Главные же фигуранты дела — театралы. М.Рафальский, основатель и худрук Еврейского Белгостеатра, Белорусский государственный «вандроўны» театр. И наконец, актеры и основатели первого Белгостеатра (ныне — Купаловский) — братья Флориан Жданович и Антон Жданович–Крыница.

Список одобрили на президиуме Союза работников искусства. Наркомпрос ко всему предложил наградить орденом преподавателя Белгосмузтехникума Шнитмана, утаив, правда, что он «у гэтым годзе быў пазбаўлен выбарчых правоў».

Соответствующее прошение подали в Юбилейную комиссию по празднованию 10–летия БССР.

Слезы «дочери попа»

Самой большой знаменитостью в «звездном» списке была актриса Лидия Ржецкая, в будущем — народная артистка СССР и БССР, слава и гордость белорусского театра. Узнав, что список без ее фамилии послан в Юбилейную комиссию, Ржецкая бросилась в Наркомпрос с ходатайством и соответствующими документами. 8 января «уточнили» список, внеся ее фамилию. Не обошлось без «театральных сцен».

В письме в Центральную контрольную комиссию КП(б)Б и газету «Зьвязда» завкультотделом Союза работников искусств Табайник (Табайников) признавался, что «па гэтаму пытаньню... аднагалоснага рэшэньня ня было». А некие Киселев, Марковский и Красик составили специальную «даведку»: «Мы сябры Прэзыдыуму ЦП Саюзу Працмастацтва пацьверджаем, што... т. Табайнiк... сапраўды галасаваў супроць з прычыны таго, што Ржэцкая дачка «папа». Проблема вполне в духе той эпохи...

Любопытная должность существовала в то время — «абсьледвацель». Таким в нашем деле оказался некий товарищ Смиловенко. По версии Смиловенко, Ржецкая — лицо «с контрэволюцыянымi дзеяньнямi, чуждая партыi i савецкае уладзе i г.д.». Это общая характеристика, и не только Ржецкой.

Высказаться о «недостойных» кандидатах на высокую награду привлекали разных людей. Самый любопытный документ, сохранившийся на сей счет в архиве, — анкета свидетеля для ЦКК КП(б)Б Евсея Лившица, парикмахера Государственного Еврейского театра БССР — парикмахер, был «пролетарием». Не чета нашим-то «артистам», и его классово-верное суждение было очень авторитетным для партийной инстанции.

По «авторитетному мнению» Лившица, Ржецкая недостойна носить орден: мало того, что она «доч священика», так ее муж — «афицер» да еще и «маменькин сынок», а в придачу — «гнилой интелегент». Дальше больше: «Всегда ее квартыра предаставлялас «клубом» игорным домом в карты и пянства для групы Ждановича Крыницы Ильинского Николая Крыловича и таких подобных», «и еще очень много случаи».

С Лившицем был солидарен некий Михась Лапицкий. Из его «отчета» мы узнаем о втором муже Ржецкой — Нахумове–Дольском, сыне нэпмана и бывшего типографа, сидевшем в ГПУ. Порочная связь, — намекает дядька Михась. И прилагает душещипательный сюжетик о том, как проходили выборы кандидатов на получение ордена: «Першы раз да ушанаваньня быў далучаны Шнiтман Ждановiч Крынiца а потым калi даведалася Ржэцкая i з плачам пачала прасiць унесьцi яе у сьпiс ганаровых на другiм пасяджэньнi...»

По мнению начальника ИРО ПП ОГПУ по Белорусскому военному округу Емеца, Ржецкая просто надавила на Табайника, залив его слезами, хотя «никаких заслуг и мотивов к награждению она не имеет». И точка.

«Карьерист–шовинист» и «почти ксендз»

«...I надалей мы будзем iсьцi разам, кожны пры сваёй справе ў барацьбе за Савецкую Беларусь, за Соцыялiзм пад агульным кiраўнiцтвам Комунiстычнае партыi», — писал председатель ЦИК БССР Александр Червяков в поздравительной телеграмме «пачэснаму юбiляру» Флориану Павловичу Ждановичу по поводу 25–летия его сценической деятельности.

По словам же Смиловенко, Жданович оказался «былым польскiм афiцэрам» и чуть ли не агентом дефензивы, а Жданович–Крыница — «былы ксёндз» и «кар’ерыст». Евсей Лившиц был еще жестче в характеристике: «Почти ксендз умеющи приспосабливатся для своих личных выгод». Да еще лелеет мечты о «незалежнай Беларусi па Ластоўскаму», — добавил Лапицкий.

Но самым сильным ударом по Ждановичам стала «сов. секретная» записка Емеца, которая в середине февраля 1929 года легла на стол председателя ЦКК КП(б)Б Калнина. В ней сообщалось, что «шляхтич» Жданович во время польской оккупации бросил профессию и возглавил «белорусскую военную организацию». Стоит ли добавлять, что ко всему «артист» выпустил некое «воззвание к белорусскому населению, призывающее стать на сторону поляков». А когда поляки ушли, вернулся в театр. Впрочем, нам более интересна другая, «современная» характеристика Ждановича: «Вращается в среде националистов–западников... В театре возглавляет группу «недовольных», состоящих из его родственников, стремящихся захватить влияние в Театре. Карьерист–шовинист». И «такому» — пролетарский орден?!

Крыница — лишь отражение своего брата, к тому же интриган: к ордену представлен Табайником, который, находясь в трениях с директором театра Селяхом, и «проторил» Ждановичам путь к награде. Будто так и было. Но это лишь официальная версия. По другой, на месткоме театра Крыница сам выдвинул своего брата на награду, хотя «представлять нужно было весь коллектив Театра».

Лапицкий из всех театралов «вартым Гэроя Працы» посчитал лишь Рафальского, «у тэмпераменце i працы якога можна бачыць пралетарскую устрамлёнасьць».

По совокупности фактов

Документы о неполученных орденах хранятся в папке, заведенной на Змитра Жилуновича, одного из «отцов» БССР, а в описываемое нами время — замнаркома просвещения. На Жилуновича тогда оказывалось большое давление, лишение должности было не самым худшим исходом, в 1931 году его «по совокупности фактов» исключат из партии. Уволили и наркома Балицкого. Следом за ним отправились замнаркома С.Слоним, завкультотделом Союза работников искусств Б.Табайник, ответственный секретарь союза и завотделом газеты «Савецкая Беларусь» Язэп Мацюкевич.

Балицкий пытался оправдаться. Мол, кандидатуры с сомнительным прошлым попали в список из–за спешки. А на самом деле есть там, дескать, и достойные люди, «ветераны» трех революций: учителя Калиновский, Пейсах и Сечко. Оправдания Балицкого не спасли. Его арестуют в 1930 году, на многих из героев этого дела также наденут наручники, изгонят из Белоруссии, а в 37–м расстреляют...

Не повезло и заслуженному художнику Витебщины Юделю Пэну. Лапицкий и на него накатал кляузу: «Мастак кустар якi па мiнуламу Пралетарскiх заслуг ня мае па характару яго мастацкай працы вiдаць яго нацыянал–шавiнiстычная абмежаванасьць мастацкiх тыпаў». Как можно такого награждать? Орден получил только Симановский, да и то лишь в 1932 году.

Виталь СКАЛАБАН, историк–архивист.

Виктор КОРБУТ, «СБ».