Педагог нашего участника «Евровидения» Юры Демидовича, руководитель хора мальчиков при академии музыки Владимир Глушаков утверждает, что на сегодняшний день условия музыкального воспитания молодого поколения вызывают у него серьезную тревогу.
— Зачем нужно хоровое пение вообще и детское хоровое пение в частности? Ведь сейчас у ребенка существует масса возможностей прослушать любую мелодию где угодно: на мобильном телефоне, на диске, в конце концов, «скачать» из интернета. Да и петь караоке не составит труда: даже текст заучивать не надо, потому как он высвечивается на экране. А занятия хором мешают учебе и отнимают время у развлечений. Однако не все так просто: у хора глубокие корни, основанные на церковном и народном пении, идущем из глубин веков. К тому же петь можно везде и всегда. Это — самое демократичное и доступное из всех видов искусства, которым могут заниматься все без исключения.
— У вас есть какая–то особая методика?
— На сегодняшний день существует система образования венгерского композитора Золтана Кодая, благодаря которой Венгрия занимает одно из ведущих мест по хоровому пению. У нас проблемой музыкального воспитания занимался Дмитрий Кабалевский: он разработал систему приобщения детей к музыке, в основе которой лежат песня, танец и марш. Эта система позволяет найти подход к каждому ребенку, а я уверен в том, что всякий малыш многогранен и у любого есть те или иные способности, пусть даже и не сразу выявляемые. Другое дело, что сейчас некому их раскрывать. В свое время вместе со всем сомнительным, что существовало в советском государстве, мы отбросили и хорошее, включая кружки при дворцах пионеров и домах культуры. В России сейчас спохватились и стали срочно это исправлять: много проводится детских конкурсов, возрождается фестивальное движение, активно работают молодежные фонды и выделяются деньги из госбюджета. У нас — пока нет.
— Стоит ли так драматизировать ситуацию, когда ежегодно наши дети доказывают на всевозможных конкурсах состоятельность своего музыкального образования?
— Музыкально Минск действительно развивался до начала 90–х: в год осуществлялось по две оперные и балетные постановки, включая и постановки по произведениям наших композиторов. Причем какие это были постановки — всесоюзного уровня! Взять хотя бы «Тиль Уленшпигель» Евгения Глебова! А на сегодняшний день я вынужден признать, что наша музыкальная жизнь находится в состоянии глубокого диминуэндо. Какие осуществляются премьеры в оперном театре? Какие мастера выходят из его стен? Да и настораживает наша тенденция рваться за цифрами побед, слегка перехваливать собственные достижения и скрывать или затушевывать то, что не слишком удается. Скажем, сегодня у нас есть немало замечательных композиторов, но нет ни одной белорусской премьеры! А почему?.. Последняя наша опера, которая заявила о себе, — «Дзiкае паляванне караля Стаха» Владимира Солтана — была поставлена где–то в 90–х. Дальше: у нас совершенно нет музыки для кино. Собственно, и кино тоже практически нет. Уходят великие хоровые дирижеры. Да что там великие: каждый год академия музыки выпускает по 20 хоровых дирижеров, а куда они исчезают? Да и количество хоров неуклонно уменьшается!
— Вы считаете, что проблему нужно решать на государственном уровне?
— И школьное, и внешкольное музыкальное образование, конечно же, должно поддерживаться на уровне государства. Уверен, что нам ни при каких условиях нельзя утратить тот потенциал, который уже существует сегодня.
Елена МИНЧУКОВА.
